Молчание Апостола - Анонимный автор

В гостиной они расположились в двух мягких креслах. Инспектор снял шляпу, но по-прежнему оставался в плаще.

– Итак? – поинтересовался дворецкий, наклоняясь вперед.

– Во-первых: DCS Кэмпбелл хотел передать вашему боссу, что обвинения против него сняты. Он не подозревается в совершении каких-либо преступлений.

– Справедливость восторжествовала! – воскликнул Робертсон. – Но отчего же DCS не хочет сам сообщить сэру Артуру об этом?

– Он бы не прочь это сделать, Джеймс. Проблема в том, что телефон вашего босса был выключен после первой попытки звонка от моего босса. Я могу понять МакГрегора…

– Баронета МакГрегора, – поправил инспектора дворецкий.

Розетти положил руку ему на колено.

– Джеймс, мы здесь вдвоем. Сэра Артура здесь к сожалению нет, а потому давайте оставим все эти игры в титулы. Идет?

Дворецкий кивнул.

– Так вот, я могу понять МакГрегора, – продолжал инспектор. – Он наверняка убежден, что за ним гонится полиция всей планеты. И он явно не хочет, чтобы по телефонному звонку засекли его местоположение.

Робертсон снова кивнул.

– И разве он так уж неправ?

– Штука в том, что ваш босс и прав, и неправ. Прав он в том, что по его следам идет полиция – правда, не полиция Великобритании, Греции или Италии, но гораздо более серьезные типы. Спецслужба ордена Иисуса, то есть иезуитов.

– «Черные»? – вырвалось у Робертсона.

– Если вам удобнее их так называть. Так вот эту информацию баронету неплохо бы иметь. Эти ребята замешаны в целом ряде убийств, в том числе и в Лондоне.

– Тех убийств, которые ваш Кэмпбелл с такой готовностью повесил на моего хозяина, – с кривой улыбкой заметил Джеймс.

– В том числе и этих. Но вот неправ МакГрегор в том, что никому якобы неизвестно, где он находится. Это известно нам. И, что гораздо опаснее, тем самым спец-иезуитам, что идут по его следам.

– И где же сейчас мой босс? – поинтересовался Робертсон.

Розетти внимательно посмотрел на него. Физиономия дворецкого выражала абсолютную искренность. Инспектор покивал.

– Вы и впрямь не знаете… В Италии, если он вам еще этого не сообщил. На самом юге. Но ему нужно убираться оттуда – и чем быстрее, тем лучше. Убираться домой. Сюда. В Лондон. Здесь мы бы решили, как нам поступать дальше – и как обеспечить его безопасность. Возможно, лучшим вариантом для него было бы отправиться в Шотландию, в родовое поместье. Там любой чужак был бы как на ладони.

– Это абсолютно точно, – кивнул Джеймс.

– Но мы не можем с ним связаться! – Розетти ударил кулаком по подлокотнику кресла. – А на ваш звонок он ответит.

– Увы. – Робертсон встал и приложил руку к сердцу, словно принося присягу. – Воля ваша, верить мне или нет, но даю слово, что пытаюсь звонить ему едва ли не каждые полчаса. Днем и ночью. И каждый раз…

– «Апарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – закончил за него инспектор. – Верю, Джеймс, верю. Он наверняка знает, что триангуляцию – определение местоположения – можно провести и с выключенным телефоном, а потому скорее всего вынул из него СИМ-карту.

– У меня мелькала такая мысль, – мрачно согласился Робертсон.

– Но! – продолжал Розетти. – Не исключено, что он позвонит вам. И здесь у нас огромная просьба, Джеймс.

– Я весь внимание, инспектор.

– Во-первых, рассказать ему все то, чем я поделился с вами. Во-вторых, убедить его связаться с нашим отделом. Я знаю, что между ним и Кэмпбеллом черная кошка пробежала. Не хочет говорить с моим боссом, пусть звонит мне. Вот карточка. Служебный номер – и мобильник. В любое время суток.

Он положил визитку на журнальный столик и встал.

– Я сделаю все, как вы сказали, – твердым голосом произнес дворецкий.

– Однако есть и еще один момент, – продолжал Розетти. – Мы сняли с него обвинения, но это значит, что мы снимаем и наблюдение за особняком. То есть, нежданные гости – пожелай они здесь появиться – не встретят никаких помех. Иными словами, мы снимаем, не только наблюдение, но и защиту. Речь о вашей безопасности, Джеймс.

– А я-то им зачем? – искренне удивился Робертсон.

– Мой дорогой друг, ведь они понятия не имеют, что вы знаете, а чего не знаете. Вот и могут потрясти вас на этот счет.

– Потрясти меня не так легко, как может показаться.

– На ринге – возможно, – покивал инспектор, – но пуля чаще всего очень убедительный аргумент. У вас есть оружие?

Дворецкий отрицательно мотнул головой. Розетти вынул из наплечной кобуры служебный пистолет, взвесил его в руке и сунул на место.

– Вы же понимаете, Джеймс, оружие я вам оставить не могу. Особенно если припомнить ваше тюремное прошлое.

– С кем не бывает… – удрученно произнес Робертсон.

Розетти молча снимал плащ, положив его на кресло. Потом снял наплечную кобуру и положил ее поверх плаща. Снял пиджак и, расстегнув застежки «велкро», снял кевларовый бронежилет. Подержав его в руке, он протянул жилет Джеймсу и принялся одеваться.

– Вы думаете?.. – смущенно проговорил Джеймс.

– Не думаю. Настойчиво рекомендую. Кроме того, я же его не в подарок вам подношу. Напрокат. До лучших времен. Не понадобится – слава Богу. Но если вдруг…

– Вы что же, специально его принесли? В вашем офисе вы вряд ли сидите в нем.

– Какая разница? Может, и в офисе. – Розетти улыбнулся. – А может, и специально. – Он посерьезнел. – Что-то подсказывает мне, что посетители у вас будут. И вряд ли они ринутся на вас в рукопашную.

– А что? – Джеймс тоже расплылся в улыбке. – Это было бы интересно!

Розетти уже спускался по лестнице. Робертсон, оставив бронежилет в гостиной, потопал за ним. У входной двери инспектор не без колебания протянул дворецкому руку, но тот пожал ее аккуратно и дружески.

Джеймс открыл дверь, и Розетти со словами «даст Бог, свидимся» исчез в темноте.

Глава 28

– Что ж, теперь можно поговорить о том, что выяснил о нашем израильском друге я, – произнес Артур, устроившись в кресле у окна и вытянув ноги. – А ты до сих пор не догадалась, что означает зеркальное написание формулы?

Он проговорил ее буква за буквой:

– Е равно эм-це квадрат тождественно эм-це квадрат равно Е.

Эли энергично замотала головой:

– Ни малейшего понятия. И что же это?

– Если помнишь, «зеркальная» формула, идет сразу после имени «Марк». То есть, настоящее имя нашего псевдо-Марка тоже должно «зеркалить». Быть палиндромом.

– То есть?

– То есть, имя-палиндром читается одинаково и слева направо, и справа налево. Читай хоть с начала, хоть с конца. Ну, вот тебе пример такого имени: Анна.

– Но это женское имя…

– Да, батарейки у тебя явно подсели, – со вздохом произнес Артур. – Я же сказал: пример. Попробуй поискать мужские аналоги, которые так же «зеркалят».

– Без подзарядки не получится, – язвительно парировала Эли.

– О подзарядке мы уже говорили. Нам нужно бодрствовать, искоса поглядывая на стекло двери. Ты успела убедиться, насколько это важно.

– Ладно, убедил. Давай свои мужские аналоги.

– Если не залезать в дебри экзотических народов и их имен, а ограничиться именами европейскими, то палиндромов окажется не так уж много. Например, Натан. Или Боб. Хотя последнее не годится, будучи сокращением от «Роберт». Или еще: Пип, сериал «Южный парк» ты, наверное, помнишь. Но давай на момент отвлечемся от имени-палиндрома и вернемся к нашему псевдо-Марку, он же псевдо-Айнштайн.

– Ну да, то, что он не Айнштайн мы уже выяснили.

– Мы выяснили кое-что еще. Что он никогда не был узником Освенцима.

– Верно, – кивнула Эли. – Значит, татуировка поддельная.

– Татуировка настоящая, но нанесена она была им самим, или кем-то по его просьбе. Номер – «67618-Z» – был позаимствован у какого-то из заключенных. Наверняка из числа убитых. Иметь живого «двойника» нашему «Марку» было бы совсем не с руки. И не забудем букву «Z» – «Zwillinge», то есть, близнец, по системе маркировки «Аненербе». Значит, у погибшего узника, чей номер «Марк» позаимствовал, был брат-близнец. Который, вполне возможно, жив. Да что там возможно – жив наверняка.

– Отец Иоанн, с Патмоса?

МакГрегор молча кивнул.

– Но это означало бы, что священник знает о «Марке» едва ли не всё! Однако разговор на эту тему он почему-то свернул. В чем он может зависеть от «Марка»?

– Это пока не столь существенно, и рано или поздно мы и здесь докопаемся до истины. Возвращаемся к «зеркальному» имени.

– Ну да, – откликнулась Эли. – Боб. Пип.

– Или… – произнес Артур и, сделав паузу, добавил: – Или Отто.

Эли вцепилась в запястье МакГрегора с такой силой, что на лице его появилась гримаса боли.

– Ты хочешь сказать?..

– Вообще-то, – проговорил Артур, высвобождая руку, – фамилию он назвал сам, рассказывая о докторе-палаче из Дахау и его семейке.