Темноводье - Василий Кленин

Глава 47

На юг тронулся целый поезд. К лошадке Аратана и дареному коню Тюти добавились еще одиннадцать трофейных лошадей. Вместе с казаками поехали трое дауров, которых Дурной пообещал учить стрельбе, а у тех еще шесть коней было. Хорошо, что даурские лошади могли кормиться тебеневкой, свои, русские у ватажников с голоду бы померли.

Дурной после недавних событий осознал важность верховой езды и стал прилежно учиться этому искусству на самой смирной лошаденке. Только долго сидеть в седле у него сил не хватало — и часть пути он нагло проводил на нартах, ссылаясь на то, что перенес тяжелую болезнь.

— Хорош больной, — хмыкал Козьма-толмач. — Шестерых в пень порубил.

А нарт с собой у них имелось уже трое — некуда было упихать добро, наторгованное да захваченное у дуланов. Когда этот караван прибыл к острожку, ватажники встретили их, вытаращив глаза.

— Похоже, зря я не поехал, — протянул Тимофей Старик. — Вы там случайно чохарцев этих не перебили, обормоты?

Дурнову эта невзыскательная шутка, как бальзам на сердце пришлась. Хоть, и шутейно, а русский казак осудил нападение на дауров. Лед тронулся?

Кстати, речной ледоход был уже совсем на носу. Весна брала своё: на солнечных склонах снег целиком истаял, да и в тени лежал съежившийся, ноздреватый. До шуги успели съездить за Зею на очередную встречу с дуванскими дючерами. Индига честно вернулся из «отпуска» с некоторым количеством гороха на прокорм. Он о чем-то коротко перешептался с братом, и Соломдига, повернувшись к Дурнову, тихо сказал:

— Я не поеду домой, господин. Мы оба у вас останемся.

От Саньки не ускользнуло, как болезненно отреагировал на эти слова Индига, но в тот момент он об этом не задумался. Однако близнецы, целыми днями ходили по острожку бледными тенями самих себя; всё послушно исполняли, но ничем не увлекались с душой. Ну, бывает. Все-таки они официально здесь пленники, хоть, и живут почти на равных с русскими. Только время шло, а состояние их всё ухудшалось. Уже на исходе мая Старик все-таки взял парнишек за грудки и вытряхнул правду.

— Князь решил по чистой воде уходить на юг, — опустив глаза, признался Индига. — Как и повелел богдыхан. Они, наверное, уже далеко в пути…

— А вы оба остались? — ахнул сердобольный Тимофей.

— Я сказал ему уходить, — еще тише ответил Индига.

— Куда я без брата? — буркнул Соломдига.

Так и поселились дючеры в острожке. Но это было уже после, а с началом ледохода Дурной собрал почти всех (даже дауров) и повел их в холмы, где лежали нарубленные за зиму бревна. Несколько дней их скатывали к берегу, увязывали в звенья. А, когда Зея более-менее очистилась, начали они спихивать плоты в ледяную еще воду и увязывать в единую длиннющую «змею». Ватажники забрались на нее с шестами и сплавляли километров восемь — до устья Бурхановки. Туда «змея», конечно, не впихнулась: пришлось снова размыкать звенья и по отдельности тащить бечевой до самого острожка. Много дней на это ушло, зато строевого леса имелось столько, что легко на тарасы хватит!

Правда, Дурной посоветовал с этим не спешить.

— Надо балаганы подновить, — сказал он ватаге. — И хотя бы один барак большой построить. Можно по-быстрому, не конопатя.

— А на кой? — нахмурился Старик. — Башня достроена, там снизу и поверху три десятка людишек напихать можно. Зачем еще?

— Пригодится, — улыбнулся Санька. — Да, и еды нужно подсобрать. Ты уж Старик выйди на Зею на дючерском кораблике — надо рыбки наловить. А Тютя с Гераськой пусть на кабаньи тропы в дубняке сходят — набьют свинины, сколько смогут.

— Пропадет же, — с укоризной глянул на Дурнова Гераська. — Холодов уже нету.

— Закоптим, — отрезал беглец из будущего. — Долго не залежится — не бойтесь.

Озадаченные казаки только плечами пожали. Но послушались. К охоте с радостью присоединились дауры. Вообще, трое людей Галинги плохо вписывались в ватажную жизнь. Даже аманаты Индига с Солондигой были на острожке более своими. И, конечно, с новичками сразу возникли проблемы — едва весенний поезд прибыл от рода Чохар.

— Ты чего удумал, Дурной? — накинулся на него Ивашка. — Дауров стрелять учить? Чтобы они нас потом…

— Откуда ты это так быстро проведал? — изумился тогда Санька.

— А вот ведаю, — хмыкнул «Делон». — Ты не виляй, по спросу моему отвечай! А то я быстро казаков подыму…

— А ты подымай! — Известь ощерился весело и зло. — Давай-давай! Не перед тобой же лично мне ответ держать!

В тот же вечер ватага устроила круг, на котором Ивашка в красках живописал, на какое предательство «русского дела» покусился болван Дурной. Мужики хмуро уставились на найденыша.

— Всё так, — улыбнулся тот. — Да не совсем. Видели их самопалы?

— Старьё, — фыркнул Старик. — Токма не дело то, чтобы дауры могли оружье на нас направить!

— А, если не на нас? Пищали их фитильные — это маньчжурское оружие. Таких у Галинги семь штук. Я лично видел. Ну, и подумайте, откуда это у него?

Ватажники озадачились. И Дурной, пользуясь паузой, вкратце пересказал историю князя Бомбогора и обрисовал роль Галинги, которую тот в войне сыграл.

— Вот это да… — протянул Рыта.

— Выходит, до нашего прихода почти все дауры на богдойцев исполчались? — докрутил мысль Козьма-толмач. — Это… это можно было б так поворотить… что мы б вместе против богдыхана ратились?

— В точку, Козьма! — обрадовался Дурной тому, что не ему самому эту мысль говорить пришлось. — Если бы Поярков да Хабаров иначе себя повели — дауры не врагами нам стали, а союзниками! Многие уже дань маньчжурам платили, но далеко не все им подчиняться хотели. Но случилось так, как случилось… Понимаете теперь, почему я людей Галинги на обучение взял?

— Дак и ранее понимали: ради юбки даурской, — развалившись на медвежьей шкуре, заявил сероглазый «Делон».

— Ивашка, ты-то дураком не прикидывайся! Ты же всё слышал и понимаешь лучше многих. Я хочу исправить ситуацию! Потому что еще есть шанс!..

— Чего? — не понял Рыта.

— Ну, возможность. Еще можно исправить всё. И сделать дауров нашими друзьями. Скоро нам каждая сабля, каждый самопал в надежных руках — ценнее золота станут.

— Опять вещает… — шепнул коваль Корела; шепнул слишком громко, явно желая, чтобы его все услышали.

— В корень зришь, Дурной! В надежных руках нам нужны сабли с самопалами! — возвысил голос Ивашка и добавил. — В надежных!

— Чтобы даурам доверять — нам первым нужно вернуть им доверие.

— С чегойто? — нахмурился Старик. — Я нехристям ничего не должен!

— Должен, Тимофей, — мягко возразил Дурной. — Мы пришли на их землю и даже