Влюбленная вдова - Кейси Майклз

Ну уж нет! Она станет ему такой женой, о какой он мечтал, — удобной во всех отношениях. Сделает вид, будто верит, что он женился на ней только потому, что брак по расчету куда удобнее, чем бесконечное рыскание по рынку невест, да еще в самом разгаре брачного сезона. Она поможет ему хотя бы тем, что выполнит единственную его просьбу, высказать которую сейчас у Киппа не повернулся язык, — сделает все, чтобы его друзья поверили, будто он безумно в нее влюблен.

И не только это. Она сделает еще больше — подарит ему детей, и тогда он сможет выполнить обещание, данное им умирающей матери.

И сама полюбит их всем сердцем, моля Бога о том, чтобы их было по меньшей мере полдюжины.

Она сделает все, чтобы ее родственники вздохнули спокойно и жизнь их с этого момента стала безоблачной.

И она постарается найти удовольствие в том, чтобы быть виконтессой. Очень постарается.

Она уверена, ей это удастся. И еще одно.

Она сделает все, чтобы себя защитить. Она ни за что не позволит себе в него влюбиться.

Кипп уснул, едва коснувшись головой подушки, и проспал как убитый до самого утра. Что весьма его удивило, когда он наконец открыл глаза. Было уже около девяти, и бесшумно возникший на пороге лакей почтительно подал ему поднос с завтраком.

Позавтракав, Кипп поспешно оделся. Ему не терпелось спуститься вниз, чтобы встретиться со своей женой. Тем более что Эбби, как сообщил слуга, проснулась с первыми петухами и уже позавтракала внизу на целый час раньше, чем он сам.

Предупредив лакея, что и он тоже начиная с завтрашнего дня будет завтракать в столовой, Кипп сбежал вниз. Одергивая на ходу полы сюртука, он не переставал гадать, как встретит его Эбби, уже заранее предвкушая удовольствие увидеть ее порозовевшее от смущения лицо. Наверняка ей сейчас не по себе — особенно если учесть, с какой необузданной страстью она отдавалась ему прошедшей ночью! Да, вероятно, так оно и есть! По крайней мере Кипп очень па это надеялся.

Но его постигло жестокое разочарование.

— Доброе утро! — весело приветствовала его Эбби, когда они столкнулись в холле. Обоим вдруг что-то срочно понадобилось в гостиной. Эбби выглядела чудесно — судя по всему, она прекрасно выспалась и сейчас ее просто переполняла энергия. На ней было то же самое платье, что и вчера, во время их венчания. Кожа цвета слоновой кости казалась гладкой и матовой, только щеки розовели здоровым румянцем, а глаза весело сверкали. Жизнь кипела в ней ключом.

— Надеюсь, вы хорошо спали? А вот я спала отлично. Впрочем, и неудивительно — перина на постели такая мягкая, просто как пух. И никаких комков — не то что та, на которой мне приходилось спать на Халф-Мун-стрит или даже в Систоне! Даже сравнить нельзя!

Проклятие! Что она такое говорит?! Кипп кипел от возмущения. Решила сделать вид, что между ними ничего не было? Что это не она стонала от страсти, когда он целовал ее и занимался с ней любовью? Что это не ее руки ласкали его, возбуждая до такой степени, что он терял голову… Или это не она едва не рыдала от нетерпения, а потом, когда он удовлетворил ее желание, обмякла, словно сломанный цветок, в его объятиях?

Да… похоже, его молодая жена решила держаться так, словно между ними ничего не было.

Ну уж нет! Кипп почувствовал, как в нем закипает гнев. Он не позволит ей отодвинуть его в сторону, словно какую-то ненужную вещь.

Эбби уже взялась за ручку двери, ведущей в гостиную, но Кипп оказался проворнее. Он перехватил жену на пороге. Взяв ее за руку чуть выше локтя, он быстрым движением повернул ее к себе и заглянул в глаза.

— И это все, что вы можете мне сказать, Эбби? Неужели только ваша новая перина, от которой вы пришли в такой восторг, явилась причиной того, что вам замечательно спалось в эту ночь?

— Чем вы опять недовольны? — возмущенно забормотала Эбби. — Неужели нельзя было найти более подходящее время и место для того, чтобы устроить мне выволочку? Чего вы ожидали от меня — чтобы я упала к вашим ногам, обливая их слезами благодарности за то, что вы для меня сделали?.. Между прочим, за вашей спиной стоят трое лакеев, вы что — забыли об этом? А еще Эдвардина! Она…

— Вы теперь моя жена, Эбби, и мне плевать, что подумают другие! А что до моих лакеев, пусть они проваливают ко всем чертям! Или повесятся, если им захочется! — прорычал взбешенный Кипп.

Эбби опешила. А он, обхватив ладонью ее затылок, запрокинул ей голову и впился в ее губы.

Ноги у Эбби подкосились. В глазах потемнело, а мысли вихрем закружились в голове. Что лучше?

Вцепиться в лацканы его сюртука и повиснуть у него на шее, словно спелая груша? Или мешком свалиться на пол, прямо к его ногам? Последнее, без сомнения, обрадовало бы Киппа больше всего, решила она.

Пахло от него так, что у нее кружилась голова. И весь он был такой мускулистый, твердый, как будто состоял из одних мышц! Грудь его крепко прижималась к ее груди, бедра, обтянутые бриджами, казались каменными.

Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы муж, подхватив на руки, унес ее наверх, в их спальню…

Но еще больше ей хотелось его придушить.

— Эбби? Где ты? Эбби-и!

Вздрогнув от неожиданности, Кипп слегка отодвинулся, но даже не подумал отпустить жену.

— Какого черта?! Господи, что за вопли? Кто это — попугай? Вы обзавелись попугаем, а мне не сказали ни слова? У Софи тоже есть попугай, но не так давно его сослали в деревню навечно. Приговор — поведение, несовместимое с правилами, принятыми в приличном обществе. Ну, что вы молчите?

Эбби сделала глубокий вдох, мысленно похлопала себя по щекам, чтобы немного прийти в себя, и наконец нашла в себе силы высвободиться из железных объятий мужа.

— Какой еще попугай? Это Эдвардина! Я ведь пыталась вам объяснить…

Вытянув шею, Кипп попытался поверх головы Эбби заглянуть в гостиную.

— Что, наша малютка пригвоздила себя к креслу шляпной булавкой? И вообще — что она там делает? Я хочу сказать, в нашей гостиной!

— В основном плачет, — с тяжелым вздохом ответила Эбби. Противная девчонка явилась около часа назад и с тех пор не переставала рыдать и сморкаться. Разве только на минуту — напомнить Эбби про ее обещание, что она всегда — всегда — придет ей на помощь, если это будет нужно. Черт побери! Дала ей обещание! Ну надо же!

— Плачет?! И это вы называете — плачет? Боже милостивый, я сойду с ума! — Кипп растерянно покрутил головой, сразу почувствовав себя полным идиотом — впрочем, как и любой другой представитель сильного пола в присутствии рыдающей женщины.

— Она очень несчастна, Кипп. Вот она и плачет. Разве что… несколько громче, чем следует…

— Вот как? Что ж, приношу свои извинения. Простите мою непонятливость. Весьма благодарен вам за разъяснение. Конечно, без этого я со свойственной всем мужчинам тупостью наверняка решил бы, что она рыдает оттого, что счастлива. Может быть, вы к тому же будете столь любезны и объясните мне, отчего она так несчастна? И поскорее, пока ваша очаровательная племянница не устроила в моем доме наводнение!