Бесогон. Россия между прошлым и будущим - Никита Михалков

Двойные стандарты…

Напомню, что сатирический журнал «Шарли Эбдо» появился на свет после того, как в 1970 году его предшественник-журнал «Лебдо Харакири» был закрыт специальным распоряжением министра внутренних дел Франции – за оскорбление памяти только что умершего генерала Шарля де Голля. Тогда «Харакири» откликнулся на смерть президента Франции отвратительно циничной и бестактной обложкой.

А теперь давайте прислушаемся к взволнованному, пульсирующему голосу журналиста из Латвии Юрия Алексеева, который в реплике «Награда нашла героев…» написал по поводу случившегося 7 января 2015 года в редакции журнала «Шарли Эбдо» следующее:

«Сутки прошли с расстрела мусульманскими боевиками редакции французского юмористического журнальчика. Реакция цивилизованного мира зашкаливает. Что всего грустнее, братцы, это реакция мерзейшая из возможных.

Первое. Европейская пресса дружно перепечатала картинки, за которые расстреляли французских юмористов. Под девизом “Свободу слова не убьёшь”. Вы видели эти картинки?.. Это анальные произведения – как бы Святая Троица. Так французские борцы за свободу слова изобразили Бога Отца, Бога Сына и Бога Святого Духа. Карикатуры на мусульманские святыни не менее похабны. За такую свободу слова мы будем биться до последней капли крови? Ведь, правда?

Второе. Самое тяжкое. Из этих ребят сейчас прогрессивная часть человечества усердно лепит мучеников за правду. Их уже почти канонизировали.

Люди, включите мозг! Есть у человечества внутри свой дикий зверь. Религиозная нетерпимость, религиозный фашизм, наконец. Не будем оценивать, просто констатируем, что он есть, всегда был и, скорее всего, всегда будет. Что в данном случае следует сделать человеку разумному? Постараться этого зверя не будить. Ведь жили же когда-то люди тысячи лет, молясь разным богам, с переменным успехом, но всё-таки жили.

Почему одно событие в одной стране называется мировой трагедией, а другие события в других странах, не менее страшные и кровавые, пропускаются мимо ушей, не слышатся и не обсуждаются. Как будто их не было?

Двойные стандарты…

И вот появляется какой-то гадёныш, который начинает тыкать в берлогу зверя палкой, будить, бесить, дразнить зверя. Причём сам-то гадёныш находится на безопасном, как он думает, расстоянии от зверя. Да ещё под персональной охраной…

Я – рассудительный, циничный и совершенно не религиозный человек. Но и у меня есть свои болевые точки. Если кто-то попытается сотворить похабство на могиле моей матери, у меня тоже запляшут кровавые мальчики в глазах. В этот момент не стоит мне давать в руки автомат Калашникова. Любого из нас можно превратить в зверя, если постараться…

И третье: этих анальных шутников все почему-то усердно называют журналистами. Позвольте спросить – за что? Журналист – не от слова журнал. Порнографы и их модели – вовсе не журналисты. Вы этого разве не знали? Тогда объясняю: журналисты – это те, кто носится с камерами под пулями в Ираке, в Сирии, в Ливии.

Кстати, а знаете, сколько настоящих журналистов погибло в прошлом году? По данным всемирной журналистской корпорации Press Emblem Campaign – 128 (сто двадцать восемь!). И что? “Прогрессивное человечество” вышло на демонстрацию? Оно потребовало расследования и наказания убийц? Хрена! Оно даже не помянуло этих НАСТОЯЩИХ. Помянем?

Я себя тоже причисляю к журналистскому цеху. Считаю это звание высокой честью… Хотя… точки отсчёта в мире стремительно меняются… Идеалом красоты становятся кончиты-вюрст, идеалом гуманизма – нацисты, идеалом политики – джейны-псаки, идеалом борьбы за права человека – пусси-райоты, идеалом демократии – майданы, а идеалом журналистики – клоуны-порнографы».

Что же происходит дальше?

А дальше происходит невиданная консолидация людей вокруг этой истории. Миллионы людей собираются, берут в руки самодельный плакатик – большой или маленький, – где написано: «Я Шарли». И идут вместе с политиками, первыми лицами Франции и других европейских государств маршем по Парижу. В других городах – та же картина. Какая-то здесь нестыковка получается… Хорошо. Мы против того, чтобы убивали журналистов. Но выходит так, что смешивается в одном стакане – и борьба против террора, и возможность оскорбить святыню. Так вот запросто, походя, оскорбить религиозные чувства миллионов людей, изгадить то, что для них свято. Давайте отделять зёрна от плевел. И не путать одно с другим. В противном случае получается: если я говорю, что я «против» убийства двенадцати человек из редакции «Шарли Эбдо», то я автоматически становлюсь «за» то, что можно оскорблять святыни миллионов людей, принадлежащих к другой национальности, исповедующих другую религию.

Парижский марш – «Я Шарли»

Это подтасовка. Это неправильно. Это нечестно.

Вот что написал по этому поводу на своём сайте писатель и режиссёр Евгений Гришковец:

«Мне противно. Мне противно было видеть, как бездарный артист Франсуа Олланд с трудом скрывает радость от произошедшего. Он вёл себя 11 января как именинник, как заштатный актёр, которому неожиданно устроили пышный бенефис, и у него вдруг появился шанс побыть в центре внимания и возможность сыграть новую роль. Он периодически даже забывал изображать скорбь. А когда изображал, то у него плохо получалось…

Его же обращение к нации было похоже на бессмысленную предвыборную речь, состоящую из лозунгов и призывов, без малейшей попытки осознать случившееся, признать свои ошибки и непосредственную вину за бездарное руководство, заигрывание с исламистами как внутри страны, так и за её пределами, за слабость и некомпетентность спецслужб, за кашу в мозгах и раздрай во французском обществе, в котором ультраправые набирают силу и “блещут доспехами”, а гей-парады проходят масштабнее, чем празднование Дня взятия Бастилии.

Я ждал от лидера Франции в такой день и в такой час чего угодно, но только не пафосной глупости. Я ждал от него того, что мы, наивные, так ждём от европейцев…»

Очень точное наблюдение. Я понимаю, что оно вызовет волну возмущения. Как можно так говорить о такой страшной трагедии? Да, трагедия. Но если ни в чём не разобраться и всё смешать в кучу, то я лично не хочу оказаться в числе тех, кто держит плакат «Je suis Charlie»! Я не хочу бороться за право хамить и издеваться над тем, что для многих народов и культур является святыней!

А что стало происходить вокруг всего этого? Много чего.

Например, господин Ходорковский предложил: в знак поддержки и солидарности всем средствам массовой информации опубликовать карикатуры на пророка Мухаммеда. Солидарности в чём? В преступном хамстве?!

В чём ваша задача, господа? Объединить людей вокруг вседозволенности? Собрать их для того, чтобы вместе, набрав слюны, плюнуть в лицо тем, для кого пророк Мухаммед – святой? Посмеяться над теми, кто готов отдать жизнь за свою веру?

Вот что написал по этому поводу протоиерей Андрей Ткачёв:

«Ходорковский в ответ на теракт в Париже призвал все СМИ дружно и сплочённо выйти в свет с карикатурами на Мухаммеда. Решил маслом пожар тушить. Тоже ещё стратег и мудрый советчик. По мне, либо это “серьёзное слово” несерьёзного человека, либо – осознанная провокация от того, кто настолько любит собственный народ, что желает ему залиться кровью.

Оцените, однако, в свете сказанного вождей либерализма. Оцените их при свете дня и не по материалам Следственного комитета, где ногу сломишь, а по их собственным словам, от которых – по Евангелию – оправдаешься или осудишься.

Современный моллюск если смеётся над какой-то религией, то вовсе не потому, что исповедует другую. Никакой религии он не исповедует, идея святости и вечной жизни отсутствует в его сознании, оттого он над всем и смеётся.

Ничего святого нет для жителя пластмассового мира, кроме прибавочной стоимости. Даже маму и детей он любит только по инерции и больше на словах, если вообще любит. И смех его не гоголевский – исцеляющий, а бесовский – против святынь да ниже пояса.

Россия – страна, где ислам является одной из традиционных религий. Хотите вы этого или нет, это так. Долг любви и взаимоуважения обязывает россиянина разбираться в исламе хоть чуть-чуть и ни в коем случае не хихикать над ним развратным смехом атеиста.

Поверьте, христиане, вере вашей вдумчивое знакомство с исламом не повредит. Даже обычная пытливость обязывает узнать фундаментальные основы этой соседствующей с нами религии и уважительно относиться к людям, её исповедующим. Пост им известен, понятие о молитве и милостыне есть у них, Страшного Суда они ждут и на вхождение в вечность надеются. Уже в этом кратком изводе они гораздо ближе и понятнее нам, чем атеисты-сатанисты-пересмешники.