Королевства света - Алан Фостер

– Меня, наверное, сильно ударили по голове. – Придерживая руку, проткнутую сразу во многих местах, Цезарь подошел к молодому деревцу и здоровой рукой провел по его стволу чуть пониже первой ветки. – Мне показалось, что дерево что-то сказало.

– Это приятно, но лучше погладь чуть пониже и посильнее, – отдавал инструкции платан. Вместо того чтобы последовать им, Цезарь испуганно отдернул руку назад.

– Обманщик, – обвиняющим тоном затрещало дерево. Ветви угрожающе зашелестели, и на голову мечнику просыпались две пригоршни темных осенних листьев. Цезарь стал задумчиво стряхивать их с себя.

– Очень интересно. – Бесстрашная Макитти подошла к стволу. – Мне никогда раньше не доводилось беседовать с деревом. Царапать часто, а вот разговаривать – нет.

– Садисты, – выкрикнуло дерево. – Подмастерья плотника.

– Я разговаривал, – пробормотал Оскар, – много раз. Но вот чтобы дерево мне отвечало – это впервые.

Молодой дубок, что рос по соседству с платаном, вступил в разговор.

– Опин – самый говорливый, так что вполне уместно, что он первым поприветствовал вас.

– «Он»? – Макитти с сомнением оглядывала дерево.

– Сегодня я чувствую себя мужчиной, – ответил платан. – Завтра все может быть по-другому. Все дело в пыльце. – В его голосе появилось сочувствие. – С вами все в порядке? Кривошипы могут быть очень злобными.

Обернувшись, Цезарь посмотрел в заросли леса.

– А кто такие кривошипы? Я что-то там никого не заметил.

Парочка небольших веток наклонилась пониже и показала ему, куда надо смотреть.

– Вон там, чуть правее вас. Еще чуть-чуть. Видите там с десяток очень ветвистых деревьев, тех, что с очень тонкими ветками? Это и есть кривошипы, – решительно заявил платан.

Цезарь осторожно шагнул в сторону леса, наклонясь вперед и всматриваясь в указанном направлении, готовый в любой момент отступить, если обстрел шипами возобновится.

– Но там ничего, кроме деревьев, нет.

– Не просто деревья, – объяснил зеленый дубок нетерпеливо. – Кривошипы.

Встав рядом с Цезарем, Тай спросил, не оборачиваясь:

– Вы хотите сказать, что на нас напали деревья?

– А вы разве не видите шипы у них на ветках? У вас что, зрение хуже, чем у нас? – В тоне дуба появилось раздражение.

– Мы просто не привыкли… – Тай застрял на полуслове. – Вы только послушайте: я спорю с деревом!

Рядом с дубом зашуршали ветки ивы.

– И ты бы проспорил. Мы очень рьяные спорщики, потому что много времени упражняемся в этом. Надеюсь, ваши раны несерьезные, – добавила она более терпеливым тоном и нагнула свои многочисленные ветки, изображая поклон.

– Нет, – пробормотал Цезарь. – Несколько уколов, только и всего.

– Могло быть хуже. – Разгорячившись в разговоре, платан ронял на ветер листья и слова. – Вы могли пробежать мимо кривошипов и угодили бы прямо в ельник. Елки особенно раздражительны и могут зацарапать до смерти. Или взять кокоболы, они душат вас, пока вы совсем не задохнетесь.

– Или роща секвойи. – Дуб стал серьезным. – Раздраженная секвойя наступит на вас, не задумываясь.

Наступит, думал Оскар. Примерно в трех милях от дома Хозяина Эвинда росло несколько секвой. Чудовищные деревья – ржаво-красная кора и огромная крона. Мысли о том, что одно из них может приподнять свои несколько сот тонн твердого дерева и специально на кого-то наступить, заставили Оскара вздрогнуть. Что это было за словечко, которое однажды упомянул Хозяин Эвинд? А, да – бандиты с большой дороги.

В том, что дерево может навалиться на собаку, была определенная доля иронии.

Всегда подозрительная Макитти обратилась к платану:

– Если здесь в округе так много враждебных деревьев, как же получается, что вы трое просто дружески беседуете с нами?

– Мы сами ненавидим их злобное отношение ко всем, – ответило ей молодое дерево. – Ведь совершенно бессмысленно закупоривать всю свою скрытую враждебность в стволе, из которого никогда не выберешься. Ветви в этом лесу гнутся под тяжестью зла и ненависти, накопленных за сотни, даже тысячи лет, они только и ждут, чтобы обрушиться на ничего не подозревающих прохожих.

– На нас. – Нахмурив брови, Цезарь крепко схватился за меч.

– Не только на вас. – На этот раз заговорило дерево какой-то неизвестной породы, стоящее на самом краю зеленого леса. – Вы никогда не задумывались об извечной вражде между деревьями? Это молчаливая война за пространство, за пищу, за солнечный свет. Потомство одного дерева вытесняет других, безжалостно душит или затеняет их, и те умирают. Под землей идет бесконечная невидимая война корней за воду. Несколько деревьев одного вида объединяются, чтобы вместе заслонить свет, который может попасть на представителей другого вида. – Взволнованные ветки тряслись. – Вы, подвижные существа, тоже воюете. Но рано или поздно вы это прекращаете. А наши войны никогда не кончаются.

Тай несмело провел рукой по волнистому стволу дуба.

– Я об этом не задумывался. Для меня ветка дерева всегда была всего лишь местом, где можно сидеть и петь.

– Типичный образ мысли подвижных, – проворчал чахлый клен.

Оскар встал перед говорливым платаном.

– Там, откуда мы пришли, да и в других странах, где мы побывали, деревья не разговаривают. Они не показывают ветками дорогу и не мечут шипы и колючки в проходящих путников.

– Это Зеленое королевство, – напомнил ему Дуб. – Здесь правят деревья, а не ходячие существа. Разве так уж удивительно, что здесь хозяева могут общаться друг с другом?

– Да нет, пожалуй, – ответил Оскар. В глубине леса что-то зашуршало. Оскар теперь знал, что эти звуки происходят не от того, что кто-то прошмыгнул меж деревьев, их издают сами деревья. – А почему кривошипы так агрессивно относятся к нам?

– Ходячих не очень-то любят в Зеленом королевстве. – У клена оказался сладкий, как сироп, голос. – Они топчут корни, ломают поросль, бездумно обламывают ветки. Они мимоходом обрывают наши руки и убивают наугад.

– Не говоря уже об извечном сжигании. – Ива заметно содрогнулась, и ее листья задрожали.

– Но вы-то так не думаете, – обратилась Макитти к дубу.

– Да, мы только хотим жить в мире со всеми остальными живыми существами и делать то, что у нас лучше всего получается. – Волнистая кора коробилась, когда деревянные губы произносили эти мудрые слова. – То есть сидеть и думать, за что нас, инакомыслящих, и выселили сюда, на окраину королевства, где нашу поросль губят ветра, бури и всегда опасные ходячие.

– Нам приходится постоянно бороться за жизнь, – добавил клен. – Более агрессивное большинство леса не допускает нас до плодородных почв, и мы не можем расти и набирать кольца. Поэтому-то мы и остаемся маленькими до тех пор, пока нас совсем не изживут короед и корнеяд. – В его словах зазвучала грусть.