Андерсен - Борис Ерхов

Весной 1867 года Андерсен отправился в Париж, где несколько раз посетил проходившую там Всемирную выставку. Впечатления от нее отразились в его сказке «Дриада». В чем-то схожая с Русалочкой, мистическая Дриада, составляющая одно целое с пересаженным в Париж каштаном, за счет сокращения своей жизни отделяется от дерева и наслаждается полной свободой передвижений и превращений. Она самостоятельно приобщается к современному великолепию мира, образцы которого свезены в столицу Франции и всех уголков мира, и добровольно и блистательно уходит из жизни, узнав все, что та может ей предложить.

Еще в одной своей поздней истории «Прадедушка» (1870) писатель рассказывает о старике, мыслящем привычными для прошлого понятиями: «Вот раньше было хорошо! Всё было солидно, разумно. А теперь жизнь несется галопом, всё кувырком. Зеленые юнцы держат речи и задевают даже самого короля, словно он им ровня. Любой человек без роду без племени может извозить тряпку в луже и полить дворянина грязью». Правнук резко отвечает ему: «Да дикость сплошная была! Слава богу, что все это осталось в прошлом». Автор истории придерживается того же мнения: «Никто не спорит, в те времена происходило много плохого, даже омерзительного: все эти колесования, виселицы, четвертования», — хотя и ему тоже прошлое чем-то мило, даже в «зверствах» он усматривает для себя «нечто завораживающее»[191].

Правда жизни опровергает устаревшие представления. Когда правнук героя возвращается из Америки, шторм выбрасывает его судно на прибрежную отмель, но молодого человека и других пассажиров удается спасти, доставив к ним спасательный канат при помощи ракеты. После этого прадед жертвует значительную сумму на памятник Эрстеду, провозвестнику изобретательства и прогресса.

Чрезвычайно интересна также своим юмором и воспеванием завоеваний науки и техники поздняя сказка писателя о трансконтинентальном телеграфе, связавшем Европу и Америку, «Большой морской змей» (1871). В ней о кабеле, странном морском чудовище на дне океана, появившемся еще при жизни Андерсена, судачат, как кумушки на завалинке, рыбы и морские животные. Добавим еще, что уже в первом своем романе «Путешествие на Амагер», а также в нескольких сказках и историях Андерсен предсказывал появление воздушных пассажирских лайнеров, на которых американские туристы будут посещать старушку Европу. Хотя писатель, конечно, сильно ошибся, посчитав, что это произойдет только через три столетия.

Принято считать, что начиная со второй половины 1840-х годов творчество Андерсена становится более серьезным, философски-углубленным и религиозно насыщенным. Безусловно, так считал сам поэт. В 1847 году он пишет «мировую» драматическую поэму «Агасфер», своего рода историю злоключений человечества, восходящего к познанию истинного Бога, а в 1848 году печатает социально-психологический роман «Две баронессы» о современности и недавнем прошлом страны. Еще через девять лет Андерсен публикует роман под громким и ироничным названием «Быть или не быть», в котором совершает амбициозную попытку исследовать интеллектуальные проблемы веры и неверия, идеализма и материалистического практицизма и делает это пусть не блестяще, но весьма небезуспешно. Вместе с тем почти до конца жизни параллельно с романами, а также пьесами различного жанра писатель продолжает выпускать очень разные по содержанию и тональности сказки: от философских до бездумно легких и юмористических, работая в самом широком диапазоне тем и настроений — от восторга и умиления перед таинством жизни до глубокого и беспросветного отчаяния, из которого выбирался, изыскивая разрешение проблем либо в религиозно-христианском духе, либо с помощью сарказма, иронии, юмора, а то и прямой сатиры. Андерсен оставался верен себе и своему переменчивому характеру. Он оставил нам причудливую мозаику сказок и историй, общий рисунок которой выделить практически невозможно — так стихийно разбросаны они на жизненном и творческом пути поэта. Хотя попытаться сгруппировать их по отдельным, пусть и случайным признакам, наверное, можно.

В ряде сказок Андерсен пишет о положении и доли простых людей. В той или иной мере он неявно, словно мимоходом, касается в них социальных и политических вопросов. Такова сказка «Девочка со спичками» (1846) — о ребенке из бедной семьи, которого в морозный вечер накануне Нового года посылают на улицу продавать спички. Пытаясь согреться, голодная и замерзающая девочка зажигает их одну за другой и в колеблющемся свете видит праздничный стол и слезающего с него и ковыляющего к ней жареного гуся с торчащей из него вилкой. В последние мгновения жизни перед замерзающей девочкой предстает ее добрая покойная бабушка, призывно протягивающая к ней руки. Этой сказке, как представляется, в русских переводах не повезло, слишком много в них слов с русскими уменьшительно-ласкательными суффиксами, придающими ей излишнюю сентиментальность, в то время как стиль оригинала намного строже; автор сказки позволяет себе в ней единственную эмоциональную вольность, называя всего в одном месте свою героиню «бедняжкой». Другую исполненную сочувствия к бедноте историю «Пропащая» (1852) Андерсен написал, как сообщает он в «Примечаниях», в связи с воспоминанием о том, как его мать защищала женщину-прачку, целый день полоскавшую белье в холодной воде речки Оденсе. Сынишка нес ей бутылку водки, чтобы она могла согреться, а окружающие порицали за это и самого мальчика, и его мать, называя ее пьяницей, и предрекая ему такую же судьбу. Несомненно, что в этой истории Андерсен немного лукавит — он косвенно, как мог, защищал память о своей матери.

За всю свою жизнь Андерсен не сказал против существовавшего в его стране общественного и государственного строя ни одного слова. Он был принципиальным противником революций и сторонником монархии, в которой видел основополагающее начало государственности, а значит, как он считал, и порядка. В этом он следовал за Людвигом Хольбергом, на комедиях которого был воспитан, приверженцем абсолютизма, «видевшим в союзе между монархом и третьим сословием идеальную основу для стабильного общественного устройства»[192]. Характерно его отношение к общественным волнениям, возникшим в Дании в 1848 году как по внутренним причинам (необходимость демократических перемен), так и под влиянием сепаратистских тенденций — немецкое население Шлезвига и Гольштейна требовало широкой автономии и вхождения в Германский союз, то есть практически отделения путем революционного самоопределения. В «Сказке моей жизни» Андерсен вспоминает: