Глаза убийцы - Джон Сэндфорд

— Время пришло, — прошептал он.

Наркотики ревели в его крови, и Беккер наклонился к Сибил, чтобы заглянуть ей в глаза. Она опустила веки.

— Открой глаза, — сказал Беккер.

Женщина никак не отреагировала.

— Открой…

Она не повиновалась.

— Открой глаза… Сибил, я должен узнать, что ты увидишь в конце; мне необходимы твои реакции. Твои глаза должны оставаться открытыми. — Он нажал на клавишу. — Я просматриваю твои файлы, Сибил.

Она тут же быстро, почти инстинктивно, открыла глаза.

— Ах вот оно как! Значит, мне стоит на них взглянуть…

Взгляд женщины метался от Беккера к экрану. Он перевел курсор на первый файл без названия и нажал на «Ввод». На экране появились две буквы: «МБ».

— Ты ведь не имела в виду Майкла Беккера? — спросил он, стер запись и вошел в следующий файл. «УБИ». Эти буквы он также удалил. — Ты оставила здесь маленькое сообщение? Неужели ты думаешь, что они бы его поняли? Конечно, если бы прошло еще несколько дней, тебе бы удалось что-нибудь добавить.

Беккер открыл последний файл. «МЕНЯ».

— Что ж, и с этим мы покончим.

Он быстро стер короткое слово.

— Ну, — сказал Беккер, поворачиваясь к жертве, — мне удалось убедить тебя держать глаза открытыми?

Она опустила веки.

— Время пришло, — сказал он. — И на этот раз мы дойдем до конца. Все будет по-настоящему, Сибил. До самого конца…

Он подошел к двери и выглянул в коридор. Никого. Темные, влажные глаза женщины следовали за ним. Подняв брови, Беккер закрыл ладонью ее рот, а большим и указательным пальцами аккуратно зажал нос. Она опустила веки. Тогда Беккер указательным и средним пальцами другой руки приподнял их. Секунд пятнадцать ее взгляд оставался совершенно неподвижным. Затем глаза заметались в поисках помощи. Грудь начала дрожать, взгляд остановился, и теперь она смотрела куда-то в сторону. Глаза Сибил засияли.

— Что там? — прошептал Беккер. — Ты видишь? Что? Что?

Она не могла сказать. В самом конце глаза закатились, а зрачки исчезли, но сияние осталось…

— Да? — произнес женский голос.

Беккер испугался, отпустил нос жертвы и отступил от постели. Волосы у него на затылке встали дыбом. Беккер отчаянно дрожал, он с огромным трудом контролировал себя. Она была так близка. Так близка.

— Э-э-эй?

Едва дыша, Беккер подошел к двери и выглянул наружу. Отсюда он видел часть столика, за которым сидели медсестры. И больше ничего. Затем он вновь услышал женский голос, доносящийся из соседней палаты:

— Вы меня звали, миссис Лейми?

Беккер рискнул, пересек коридор тремя большими шагами и проскользнул в дверь, позволив ей захлопнуться под собственной тяжестью. Оказавшись на лестнице, он начал быстро спускаться, перешагивая сразу через две ступеньки. Снова раздался голос медсестры:

— Да?

Должно быть, она что-то увидела или почувствовала. Беккер мчался по лестнице, легкие туфли гасили звук его шагов. Он открыл дверь на свой этаж и в последний раз услышал далекий голос:

— Да?

Десять секунд спустя Беккер уже сидел в своем кабинете, заперев дверь на ключ и выключив свет. Он тяжело дышал, сердце отчаянно колотилось в груди. Теперь он в безопасности. Ксанакс поможет успокоиться. Беккер торопливо проглотил две капсулы и замер в темноте. Он немного подождет. Переоденется. Экстези снова подчинил его себе, и он улетел…

Лукас зашел в театр за Кэсси, и ему пришлось подождать, пока она снимет грим. Он попытался найти Друза. Но тот вновь куда-то ушел.

— Как спектакль? — спросил Дэвенпорт.

— Довольно удачно. Мы начали зарабатывать деньги, а это важно. Пьеса довольно остроумная, и в ней есть идея. А для Миннеаполиса это хорошее сочетание.

— Пилюля в сладкой оболочке, — сказал Лукас.

— Именно.

Они поели во французском ресторане в центре города, а потом пошли погулять, заглядывая в витрины художественных галерей и модных ресторанов. В двух из них были приподнятые полы, и юные бюргеры Миннеаполиса поглядывали на них сверху, а их толстые ноги прятались под скатертями столов почти на уровне глаз прохожих.

— Я все время смотрю на Карло, ничего не могу с собой сделать, — призналась Кэсси. — Боюсь, он это заметит и что-то заподозрит.

— Будь осторожна, когда находишься рядом с ним, — сказал полицейский. — А если он позвонит в дверь твоей квартиры, скажи, что ты в душе или что ты не одна… в общем, придумай что-нибудь. Не впускай его. Не открывай дверь. Не оставайся с ним наедине.

Она содрогнулась.

— Я и не собиралась. Тем не менее… как-то странно получается. До того как я увидела то, что ты мне показал, я могла бы сказать: «Да, Карло способен убить». А сейчас мне трудно поверить, что парень, которого я давно знаю, убийца. В особенности история с глазами. Друз производит впечатление совершенно спокойного человека. Возможно, он безумен, но это какое-то холодное безумие. Я могу себе представить, как Карло кого-то душит, а на его лице остается равнодушное выражение. И я не верю, что если он выйдет из себя…

— Возможно, он лишь прикидывается спокойным? Разве может он вырезать глаза и ничего при этом не чувствовать?

Кэсси немного подумала и сказала:

— Не знаю. Вполне возможно. — Она снова вздрогнула. — Мысль о том, что кто-то на такое способен, вызывает у меня ужас. Да и зачем это делать?

— Я не знаю, — ответил Дэвенпорт. — Мы до сих пор не понимаем, что происходит.

Когда они оказались в постели Лукаса, Кэсси устроилась сверху, и он почувствовал ее маленькое сильное тело. Она попыталась найти складку жира у него на бедре.

— Даже не за что подержаться. Впечатляюще для парня твоего возраста.

— Я в плохой форме, — проворчал Лукас. — Всю зиму просидел на месте.

— Тебе нужно тренироваться.

— И что ты предлагаешь?

— Никакого секса до тех пор, пока ты не сможешь положить меня на лопатки в течение трех секунд.

— Послушай…

— Никаких «послушай», любитель гамбургеров!

Они начали бороться, но Лукас довольно скоро одержал победу.

Примерно в это же время Красавец вернулся домой. Случившееся этой ночью его напугало, впрочем, он испытал сильное возбуждение. Конечно, не обошлось без разочарований, но у него всегда оставалась возможность вернуться. Сибил будет его ждать. И пока Лукас и Кэсси занимались любовью, Беккер проглотил две таблетки экстези и принялся танцевать под «Carmina Burana», прыгая на восточном ковре до тех пор, пока его ноги не начали кровоточить…

Глава

25

Дэвенпорт услышал, как первая газета упала на крыльцо. «Пионер пресс». «Стар трибьюн» появится через десять минут. Он дремал, продолжая прислушиваться, то погружаясь в сон, то возвращаясь к действительности и снова проваливаясь в сон, который вносил поправки в реальность. Дженнифер и малышка Сара, Кэсси, другие лица, другие времена. Он услышал шлепок «Стар трибьюн»; и логика сна отвергла этот звук, поэтому он проснулся, зевнул, скатился с кровати и спустился вниз за газетами. В пять тридцать было все еще темно, но он сумел разглядеть серые тучи над головой. В воздухе висел тяжелый аромат близкого дождя.

«Я не отвечаю за долги… Лукас Смит».

Его взгляд скользнул по комиксам, потом Лукас вернулся в постель, упал лицом на простыню и почувствовал запах духов Кэсси. Она настояла на том, что должна вернуться домой.

«Мы близки к окончанию работы над пьесой, я не могу поздно ложиться спать и поздно вставать», — сказала она, одеваясь.

Аромат духов успокаивал, и Дэвенпорт больше не чувствовал себя одиноким. Он заснул на ее стороне и опять видел сны. Неожиданно его разбудил телефон.

«Дружок», — подумал Лукас и схватил трубку, едва не перевернув лампу на тумбочке.

— Дэвенпорт.

— Лукас, это Дел.

— Да, что случилось?

Он сел и спустил ноги на пол. Холодно.

— Я… у Шерил. Мы говорили с ней вчера вечером, и она сказала мне, что Беккер появляется на ее отделении. Он почти каждый день заходит к одной пациентке, но дело в том, что эта женщина лишена возможности общаться.

— Совсем?

— Совершенно. Она сохранила разум, но у нее болезнь Шарко, паралич. Ей осталось жить одну или две недели. Шерил не понимает, что движет Беккером, — он не из тех, кто станет утешать больных. В любом случае я посчитал, что это может оказаться важным.

— Хм. У меня есть один знакомый доктор. Я ему позвоню, — обещал Дэвенпорт. — Ты сегодня участвуешь в слежке за Друзом?

— Да, приступаю прямо сейчас.

— Возможно, мы сегодня увидимся.

Лукас повесил трубку, зевнул и посмотрел на часы. Начало одиннадцатого. Он проспал больше четырех часов после того, как спускался за газетой. Лукас откинулся на подушку, но его разум уже заработал.

Он встал, позвонил Мэрриему, но ему сказали, что доктора еще нет. Он попросил, чтобы ему перезвонили, и пошел бриться. Звонок врача прозвучал, когда Лукас собрался уходить из дома.