Помни меня - Фири Макфолен

как со мной обращался Джеффри, мне бы не хотелось быть ему обязанной, благодарю.

Следует пауза.

– Для меня и Джеффри загадка, почему ты так не хочешь позволить нам тебе помочь.

– Если ты хочешь мне помочь, то как насчет веры в меня и эмоциональной поддержки?

– Джорджина, тебе уже тридцать, а ты все еще работаешь в барах. У тебя нет ни сбережений, ни пенсии, ни дома. Никаких серьезных отношений. Что именно я должна эмоционально поддерживать?

– Меня как личность. Разве этого недостаточно? – спрашиваю я, притворяясь хладнокровной, хотя я на грани слез. – Я счастлива.

– Неужели?

– Да, – отрезаю я.

– Тебе следует подумать о том, чтобы дать Робину второй шанс.

– Что? Почему? Робин? Ты же его терпеть не могла.

– Мы столкнулись с ним в «Уэйтроуз» на прошлой неделе. Нет, на позапрошлой. Мы оба протянули руку к одной банке арахисового масла, ха-ха-ха! Разве он тебе не говорил?

Какого… У меня сразу вспотели руки, и я вцепилась в свой мобильник. Нельзя допустить, чтобы она поняла, что я в шоке.

– Нет, не говорил.

– О, я думала, скажет. Он объяснил, что у вас все было несерьезно и он огорчил тебя, сказав об этом. И ты рассталась с ним, а теперь он в самом деле хочет серьезных отношений. Я думаю, он действительно этого хочет, Джорджина. Иногда зависит от женщины, чтобы мужчина повзрослел и остепенился.

Я воображаю эту сцену в супермаркете между полками «Приправы» и «Паштеты», и у меня сводит живот.

– Почему он почувствовал необходимость выложить тебе все это?

– Ему казалось, что мы заблуждаемся насчет его намерений относительно тебя. Возможно, он не хочет, чтобы ты узнала, что он действительно довольно сентиментально к тебе относится. Я не знала, что он из такой хорошей семьи.

– Как долго вы беседовали?

– Всего пять минут. По-видимому, он был очень рад нас видеть.

Кто бы сомневался.

«Хорошая семья», ха. Робин намекнул, что он из очень богатой семьи, и теперь мамино мнение о нем воспарило. Что касается Джеффри, Робин апеллировал к его эго, выказал почтение к его статусу «старейшины этой деревни». Робин подхалимничал и клянчил их одобрение, и теперь они готовы поддержать его. Мне хочется залезть под горячий душ.

– Мама, – говорю я, стараясь сосредоточиться. – Ты сказала Робину, где я сейчас работаю? В «Уикер»?

– О… думаю, это всплыло. Да, когда мы обсуждали идею Джеффа о том, чтобы предложить тебе работу. И, возможно, тебе будет интересно услышать, что Робин тоже считает ее превосходной.

Мама выкладывает это, как фокусник, который достает кролика из шляпы. Неужели она не видит, что их использовали? Как же можно вот так повернуться на 180 градусов? Я поспешно прощаюсь под тем предлогом, что мне нужно на работу. Правда, до «Уикер» остается пять минут ходу, но мне нужно переварить все, что сказала мама.

О, Лукас, ты мудрый. Робин действительно подлый. Полагаю, если я его не сделаю, он не остановится.

Мне срочно требуется комическая разрядка, и «Уикер» услужливо ее предоставляет.

– Осторожнее! – восклицает Девлин, когда я кладу свои вещи за барной стойкой. Двое мужчин, пыхтя и отдуваясь, опускают на пол у камина музыкальный автомат.

– Это еще зачем? – осведомляется Лукас.

Дев хлопает по автомату, сияя, как новоиспеченный отец.

– Разве она не прелесть?

– У этого предмета нет пола, и он просто ужасен. Зачем он нужен?

Мы с Китти переглядываемся: «Начинается!» Братья Маккарти постоянно пререкаются.

– Музыка!

– Что дальше? Большой экран Sky Sports?[89] – говорит Лукас. – Теперь у нас будет нескончаемый саундтрек «Metallica» и «Girls Aloud».

– По-твоему, это плохо?

– Абсолютно никуда не годится. Позови их обратно, и пусть заберут это. Господи, у нас «традиционный» бар с крафтовым пивом. Почему уж тогда не поставить перед входом пластмассового гнома?

– А ты никогда не думал, что неправильно выбрал профессию?

– Это называется хороший вкус, Дев. Не мешало бы и тебе его иметь. – Кажется, Лукас сегодня еще раздражительнее, чем обычно.

Он уходит вместе с Китом, а Девлин дуется. Мы с Китти разражаемся смехом.

– Никогда бы не подумала, что такой классный парень, как Лукас, холост, не так ли? – замечает Китти, когда мы с ней остаемся вдвоем. Дев поднялся наверх и чем-то грохочет в банкетном зале.

– Может быть, и не холост, – мягко произношу я, отпивая воду из стакана.

– Он холостой. Его жена умерла, и у него нет девушки.

Ну и болтун этот Девлин!

– Это сказал его брат?

– Нет, сам Лукас. Я спросила, остался ли у него кто-нибудь в Дублине, и он сказал «нет». И я сказала: о, значит, ты не женат, а я думала, что женат, и он сказал: я был женат, но она умерла. Я спросила, от чего, и он сказал: от рака. Я спросила: ты сейчас с кем-нибудь встречаешься? – и он сказал «нет».

– Может быть, он пока не готов. Ведь он совсем недавно потерял жену.

– Нет, он сказал, что дело совсем не в этом. Он вполне готов, но не встретил никого подходящего. А еще сказал, что у него мясотропический взгляд на человеческую природу и что большинство людей только тебя разочаровывают.

– Мясотропический взгляд?

– Длинное слово в таком роде. Определенно начинается с «м».

– Ми… мизантропический?

– Да! Я еще подумала: при чем тут мясо и тропики?

– Вот уж не знала, что Лукас такой болтливый. – Я слегка задета тем, что он откровенничал с Китти, а не со мной.

– Да нет. Потому что потом я спросила про его тип, и он сказал, что предпочел бы не говорить о своей личной жизни и не кажется ли мне, что бочонок с пивом вот-вот опрокинется?

– А.

– Ты не думаешь, что трагическая история с женой делает его еще привлекательнее? – спрашивает Китти, зажимая соломинку в своих заячьих зубах.

– Ха-ха-ха! Что?

– Ну, когда знаешь, что ему грустно, хочется подбодрить его сексом, не так ли?

Я чуть не захлебнулась.

– А что в этом плохого? – спрашивает Китти. – Это значит просто быть милой!

– Да, но ты не… Люди не говорят такие вещи, – отвечаю я.

Увы, я не нахожу тут ничего смешного.

А что, если она предложит? И он скажет «да»? Что, если это произойдет со следующей девушкой, которую они наймут? Впервые я представляю себе такой вариант: Лукас спит с кем-то из команды паба, а мне приходится выслушивать восторженные рассказы о боссе и о прошлой ночи, притворно хихикая. Я еще могла стерпеть номера телефонов на подставках для пивных кружек, потому что они ударялись о каменную стену. Но женщины слетаются к нему со всех сторон,