Ошибка господина Роджерса - Владимир Востоков

— О'кей, — ответил он и, поправив за спиной ранец, побежал в школу.

В назначенное время мы встретились.

— Давай знакомиться. Меня зовут Алексеем Ивановичем.

— Меня — Витек. — И он протянул мне руку.

— Как учеба? Двоек много?

— Хотите, одолжу… — И после некоторой паузы с гордостью закончил: — Я отличник.

— Молодец.

Мы некоторое время шли молча. Сели на первую попавшуюся скамейку.

— Витек! У меня к тебе вопрос. Кто передал тебе письмо?

— Женщина.

— А как она выглядела?

— Высокого роста… Рыжая. Все.

— В чем была одета? Возраст? Поподробнее, Витек.

— Что я вам — Шерлок Холмс… В чем одета и обута… Сейчас… Так, сиреневая кофточка… джинсы «Ли»… белые босоножки на шпильках… На ногах маникюр… Зеленая сумка через плечо… В больших темных очках… — морща лоб и напрягая память, вспоминал Витек.

— Ну вот видишь, и Шерлок Холмс тебе бы позавидовал.

Польщенный похвалой, Витек заерзал на скамейке.

— А что это за джинсы «Ли»?

— Эх вы, не знаете. Да это же американские.

— Виноват. Исправлюсь, — сказал я, обнимая его за плечи. — И что она тебе сказала?

— «Мальчик, вот тебе на мороженое, передай этому дяденьке письмо». От подачки я отказался,

— Ты ее раньше видел?

— Нет.

— Говорила она без акцента?

— Нормально.

— Как ты думаешь, она не иностранка?

— А вы что, имеете дело с ними, да?

— Имею. Так как?

— Сейчас разве определишь… Не знаю, дядя Алексей… Мне пора домой. Я обещал. Все.

— А где ты живешь?

Он назвал адрес и фамилию. Больше я из него ничего выжать не мог. Мы распрощались. Я тут же из автомата позвонил капитану Насонову. На месте его не оказалось. По дороге снова позвонил. На сей раз успешно. Он назначил мне встречу у себя на квартире.

И вот я снова у него. Насонов не спешит. Он приготовил чай, Разлил по стаканам. Затем я доложил ему о результатах встречи с Витей. Рассказал о разговоре с Фаиной.

— Значит, Фаина отпадает, — произнес Насонов.

Я так и не понял, хорошо это или плохо.

Мы пили чай. Некоторое время молчали, заполняя паузы громким помешиванием ложкой в стакане.

— Мы проверили — тайнописи в письме нет, — нарушил молчание Насонов. — Однако прошло три месяца после вашего возвращения из Вены. Легко на их месте предположить: раз вы не даете о себе ничего знать, пора им бить тревогу. И вот первая, будем считать, ласточка прилетела. Вроде бы логично. Исходя из этого теперь, Алексей Иванович, нам надо особо держать ушки на макушке. Хочу напомнить вам. В случае если вас остановят на улице или позвонят и спросят, почему вы молчите и ничего не сообщаете в Центр, скажите, что по неосторожности уничтожили адрес и средства тайнописи. Не будьте навязчивы. И хорошенько запомните того, кто вступит с вами в контакт. Хорошенько.

«Теперь-то научен горьким опытом, буду внимательным», — подумал я.

Затаив дыхание слушаю Насонова. Мне стало даже как-то не по себе. Он, наверное, заметил это, сказал:

— Главное, Алексей Иванович, не терять самообладания. Держите себя естественно. Знаю, что это нелегко. Но надо. Я лишний раз говорю вам об этом, чтобы вы быстрее входили в роль.

— Буду стараться, Владимир Николаевич, — ответил я, скрывая волнение.

…На третий день после встречи с Насоновым, когда я смотрел дома программу «Время», меня подозвали к телефону. Звонил Насонов. Я сразу узнал его голос. «Что-то важное произошло», — невольно пронеслось в голове.

— Алексей Иванович, здравствуйте. Хочу вам сообщить — Фани в Москве. Витек молодец. Так что не исключена ее встреча с вами. Будьте готовы. Вопросы есть?

Вопросов у меня не было. Я разволновался,

— Кто звонил-то? — спрашивает жена

— Савельев.

— Чего он?

— Дела по работе.

— И дома не дают покоя, — проговорила жена.

Программа «Время» подходила к концу, я слушал ее, почти ничего, не соображая. Вновь запрыгали мысли вокруг Зори, Роджерса и… Фани.

Долго ворочался в постели. Сон не шел. Одолевало беспокойство. Проглотил таблетку тазепама. Кажется, помогло.

Утром я нарочно медленно шел на работу. Около места, где Витек передал мне письмо, немного задержался. Фани не появлялась. «Значит, в другом месте меня перехватит», — решил я. И угадал. У входа в метро, в потоке людей, она появилась передо мной неожиданно, как вспыхнувшая спичка в темноте.

— Не ожидали, Алексей Иванович? Здравствуйте. А я вам привезла привет от Роджерса. Или вы его уже позабыть успели, а? — Ее певучий голос сразу напомнил мне далекую Вену и шикарную квартиру Зори.

Чувствую, как засосало под ложечкой и учащенно забилось сердце. Стараюсь побороть охватившее меня волнение. Никаких сомнений. Это — Фани. Высокая, красивая, стройная, рыжеволосая (а в Вене была брюнеткой), зеленая сумка, в джинсах, на ногах «маникюр». Все — как описал Витек.

— Извините, Алексей Иванович, у меня мало времени. Роджерс спрашивает, в чем причина вашего молчания. Он недоумевает и сердится… А когда он сердится, ничего хорошего от него не ждите. Итак, что ему передать? — спокойно, словно у себя в квартире, спрашивает меня Фани.

Я нервно оглядываюсь вокруг. Вот он тот момент, о котором меня предупреждал Насонов и откуда должна начинаться роль актера.

— Не волнуйтесь. За мной хвоста нет. Я слушаю.

Мы стоим друг перед другом. Она вскидывает руку в сторону метро, как бы приглашая меня туда, а я стою, смотрю на нее и никак не могу преодолеть смущения.

— Я по неосторожности уничтожил адрес и блокнот с бумагой… копировальной, — наконец выдавливаю из себя.

Фани бросила на меня пристальный взгляд и, ничего не говоря, неожиданно смешалась в толпе людей, входящих в метро. Первой мыслью было броситься за ней и спросить, что же мне делать, но вовремя остановился, вспомнив наставления Насонова не быть навязчивым. Не терпелось тут же, из метро, позвонить ему. «А вдруг за мной следят», — подумал я.

Ноги несли меня быстрее обычного к месту работы. Не терпелось быстрее доложить Насонову.

— Растерялись немного, — выслушав меня, заметил Насонов.

— Было дело…

— Она уже спешит к аэродрому. Через час вылетает в Вену. Все правильно. Считайте, роль сыграна. Лиха беда начало.

Насонов прав. Роль сыграна. «Лиха беда начало». Не все в ней было ладно, но, может быть, это и к лучшему. Зато все получилось естественно. Так, рассуждая и постепенно остывая от встречи с Фани, я начал свой рабочий день. С утра аварийных заказов не было, и я с Савельевым резался в домино.

— Как брат поживает? — поинтересовался он.