Спасти СССР 3 (СИ) - Афанасьев Александр "Werewolf"

— И когда же русские так поумнели? — спросил Вильсон

— Я недавно слышу о таком. Но это явно новая политика, и политика связанная с изменением требований в Москве. У меня агенты в Кабуле, они присутствуют на совещаниях и подтверждают, что многое меняется.

…

— А что касается моджахедов, многие афганцы уважают их за то, что они ведут Священную войну — джихад. Но не все. Остальные смотрят, сколько денег можно с них получить. Моджахеды нанимают носильщиков, покупают продукты — все это делается строго за деньги. В местных отрядах люди получают жалование, больше чем денежное довольствие в армии. Но их нельзя назвать национальной армией, сражающейся за освобождение страны, сэр, это и близко не так. Меньшая часть — религиозные фанатики, но большинство интересуют только деньги. Если русские будут давать больше денег — они перейдут на сторону русских, но так — они были бы счастливы, получая деньги и помощь и от нас и от русских. Некоторые так и делают, как получается.

Вильсон выдохнул

— На брифингах об этом не говорят

— Да, сэр.

— А кто такой Хекматияр?

— Хекматияр религиозный фанатик, сэр, но большая часть его людей с ним только из-за денег, как здесь так и там. Как только станет понятно, что деньги находятся в руках других людей — они перебегут туда.

— Моджаддеди?

— Религиозный деятель и заодно крупный феодал, и потомок феодалов. В отличие от Хекматияра вполне примиримый. Если, к примеру, его пригласят в переходное правительство даже с участием коммунистов, и заодно найдут способ, как вернуть хотя бы часть потерянной собственности — он может пойти.

— Гейлани?

— Религиозный деятель и тоже феодал. Тоже может примириться

— В чем их отличие от Хекматияра?

— В том, что они — наследственные владыки и представляют собой вполне традиционный для Афганистана ислам. Хекматияр — это человек связанный с братьями — мусульманами, он исламский революционер, у него нет, и никогда не было никаких степеней в фикхе[65], он не имеет права выносить какие либо суждения в отличие от Моджаддеди или Гейлани. Моджаддеди — приближенный бывшего короля Захир-шаха, Гейлани — пир ордена. Они и в мирное время будут пользоваться уважением и найдут чем заняться. Хекматияр станет никем[66]. К тому же он и до войны участвовал в деятельности студенческих ячеек братьев — мусульман, которые не признавали традиционное духовенство страны и подбивали верующих к бунту. Это помнят и еще не раз ему припомнят. Хекматияр вынужден был бежать из Кабула еще до того как там случилась Апрельская революция — и если там скажем, восстановится монархия или просто будет какое-то коалиционное правительство — Хекматияр по-прежнему будет не нужен.

— А кто еще такой как Хекматияр?

— Халес. Он откололся от Хекматияра и ведет боевые действия в рамках одной провинции — Нангархар, но там у него большинство. У него есть исламское образование, степень в фикхе — но он низкого происхождения и крайне консервативен. Ни на какие договоренности он не пойдет.

— Как к нему относится правительство Пакистана?

— Плохо, сэр.

…

— После того как уль-Хак раздавил восстание племен африди и шинвари — отношения со всеми пуштунами крайне напряженные. Пакистанская разведка подозревает Халеса в том, что тот готовит антиправительственный бунт, тем более что Нангархар граничит с Пакистаном. Это и в самом деле может быть правдой.

— А мы как то можем этому помешать?

Диккенс рассмеялся

— Никак, сэр, это племенные дела. Мы только их разозлим, даже если просто заговорим об этом. В это нельзя соваться.

Послом в Пакистане был Дин Р. Хинтон, ветеран Второй мировой и карьерный дипломат, это было то ли шестое, то ли седьмое место его службы. Но он собирал чемоданы и готовился отбыть в Вашингтон, а новый посол еще не прибыл…

— … что происходит? — посол протянул конгрессмену собственноручно приготовленный коктейль — происходит примерно то, что и всегда. Местные играют в свои игры.

— Они на нашей стороне или нет?

— У Соединенных штатов Америки нет настоящих союзников здесь — сказал посол, отпивая из своего бокала — нас спасает только то, что коммунисты еще хуже. У них с одной стороны почти коммунистическая Индия, с другой стороны — коммунистический Афганистан, армию которого, если считать вместе с народным ополчением, милицией и ХАД — русские довели до полумиллиона человек. И там и там есть территориальные претензии. С Индией конфликт из-за Кашмира, Афганистан никогда не смирится с тем, что Зона Племен принадлежит не ему. Пакистанская армия ведет себя, так как будто они хозяева страны — и во многом так оно и есть. Но крестьяне — ненавидят военных и феодалов и могут в любой момент восстать, чтобы свергнуть их. В конце семидесятых — Пакистан чуть было не пошел по левому пути. Если упустить ситуацию — тут будет вторая Куба. Пакистанские офицеры вынуждены идти с нами — но они не любят нас и предадут, как только найдут иной источник денег и техники[67]. Возможно, это будет Саудовская Аравия.

— Почему они не могут быть нам верны?

— Потому что мы неверные — сказал посол — мы сами выстрелили себе в ногу. Саудовский король дает деньги на беженцев только при условии, что в каждом лагере беженцев открывается мечеть и медресе. Там преподают саудовские преподаватели, они преподают весьма своеобразный вариант ислама, называемый ваххабизм. Ваххабиты призывают к священной войне против неверных. Любых неверных, и нас в том числе. Пакистанские офицеры — инструкторы в лагерях тоже ходят в эти мечети и медресе и слушают тамошних проповедников. Они говорят, что когда они говорят «неверные» они имеют в виду коммунистов — но неверные есть неверные. Еще неизвестно, чем все это закончится. А насчет генералов — сюда полюбили ездить саудовские шейхи на соколиную охоту, как будто нет других мест для этого. Вместе с ними приезжает и принц Турки аль-Фейсал, шеф общей разведки Саудовской Аравии. Они привозят с собой деньги, машины, палатки — все что нужно. После того как охота состоялась — все это дарится президенту и местным генералам.

— Черт возьми, я выбил им миллиард долларов! — не выдержал конгрессмен

— Да, но машины идут им лично. Как и деньги шейхов.

— Для чего это делают шейхи? Они же зависят от нас.

— Да, но они помнят, как мы ушли из Вьетнама. И примеряют это на себя. Король Фахд хорошо понимает, что его подданные — не воины, несмотря на всё то вооружение, которое он им купил. У него рядом две страны, которые могут посягнуть на его нефтяные поля — это Ирак Саддама Хусейна и Иран аятоллы Хомейни. Сейчас они воюют между собой — но рано или поздно война кончится и надо будет думать что дальше. Хусейн, судя по всему бандит, аятолла — настоящий фанатик и психопат. Ему нужна заемная армия, прежде всего — опытные, подготовленные на западной технике специалисты и офицерские кадры. Нигде кроме как в Пакистане он их взять не может, кроме того во времена Британской Индии офицеры отсюда традиционно несли службу в колониях. Ничего нового. Потому он прикармливает их и пытается обратить в свой вариант веры.

— Ваххабизм

— Именно.

— Но у него есть договор с нами!

— Да, есть. Но он вряд ли нам доверяет. Во-первых — он думает, что если мы придем — то уже не уйдем и будем диктовать цены на нефть, какие нам нужны. А арабы уже распробовали вкус шальных денег. Во-вторых — мы неверные. В Саудовской Аравии американские нефтедобытчики и инженеры живут в отдельных городах, местные с ними не контактируют. Но если в страну войдет двести тысяч американских солдат — разместить их отдельно, в закрытых городах не получится, а солдаты, и американские в том числе — не отличаются изяществом манер. И тогда никто не может предсказать что будет. Возможно даже религиозное восстание против нас.