Игра Бродяг - Литтмегалина

Вогт торжествующе оглянулся на Наёмницу. «Вот видишь, а ты думала, что они плохие». Наёмница, не склонная принимать чьи бы то ни было слова на веру, не разделяла его восторгов.

— Куда вы направляетесь сейчас? — спросил Вогт.

— В город.

— Туда? — спросил Вогт, указав в сторону городишки, где они на пару с Наёмницей пережили несколько сомнительных приключений, спровоцированных ложными моральными установками.

— Нет, в большой. В Торикин.

— Тогда нам по пути! — возликовал Вогт.

— Несомненно, — подтвердила Чернобурка.

Вся веселая компания рассмеялась — и даже Вогт, который не понял, в чем шутка. Наёмница же сжала челюсти и нащупала под плащом холодную рукоятку кинжала. Оружие позволяло ей сохранять спокойствие… пока что.

— Вы назвали себя бродягами — что вы подразумеваете под этим? — вступил в разговор Ужик, и его вкрадчивый, шипящий голос мгновенно объяснил, как ему досталось такое имя.

Вогтоус взволнованно вздохнул. Наёмница с ужасом представила, как он выкладывает всю их историю, и ощутила неприятную тяжесть в желудке.

— Это значит… — начал Вогт. Наёмница потихоньку ущипнула его, он не обратил на щипок внимания, — …что мы идем куда хотим и когда хотим. У нас нет ничего, мы никому не принадлежим, лишь друг другу. Мы не знаем, что будем завтра и что ждет нас впереди. Настоящая свобода.

Он говорил с большим вдохновением. Ладно, пусть несет любую чушь, лишь бы не проболтался об Игре. Наёмницу не оставляло ощущение, что вокруг них неумолимо сужается кольцо опасности. Она украдкой бросила взгляд через плечо назад, в темноту, которая казалась надежнее этого колышущегося света. Они вполне могут убежать. Вот только как убедить Вогта? Он очевидно не чувствует угрозы. Хотя, может, он прав, и они действительно встретили не врагов, а всего-то странненьких персонажей, наподобие им самим?

— Пожалуйста, — попросил Вогт. — Можем мы еще раз услышать вашу музыку?

Позже Наёмница заподозрила, что на самом деле он все отлично понимал, но по ему одному известным причинам предпочел притворяться. Причем делал это так искренне — никто не заметил обмана, в том числе она сама (а что она проглядела ранее?). Впрочем, это же Игра: все знали свои роли и следовали им, сами себе верили и отлично справлялись, вот только Наёмница вечно путала строчки… Нагнувшись, она что-то зашептала Вогту на ухо. Вогт едва заметно качнул головой, не соглашаясь с ней, хотя будь ему известно, что Наёмница вытворит пару минут спустя, он рванул бы первым, волоча ее за собой.

Филин приложил свирель к губам и нежно подул. Свирель тонко запела, и все тревоги и планы рассеялись в голове Наёмницы, несмотря на отчаянные попытки удержать их. Эта мелодия отличалась от предыдущих. Наёмнице представился цветок — его плотный бутон, его гладкие лепестки с дрожащими на них каплями росы. Затем еще один… и еще… В разуме Наёмницы раскрывался цветок за цветком, занимая все доступное место.

«Нет возможности думать, — втиснула она в сужающееся пространство кратенькую мыслишку. — Нет возможности сопротивляться».

Резко отклонившись, она стукнулась затылком о дерево позади нее — удар получился болезненным и шумным, зато быстро привел ее в чувство. Она вскочила на ноги и потянула Вогта за шиворот, пытаясь заставить его подняться. Веки Филина, играющего на свирели, были опущены, но, когда он приподнял их и взглянул на Наёмницу, та увидела жестокий опасный блеск в его глазах. Свирепо глядя в них, Наёмница зажала уши. А затем дала Вогту сильнейшего пинка, заставив его покачнуться.

— Бежим! — выкрикнула она. — Немедленно!

Свирель продолжала звучать. Чуть приглушенные, ее певучие звуки змейками вползали в уши, игнорируя преграду ладоней. К тому же Наёмнице пришлось немедленно отказаться и от этой слабой защиты — ей требовались свободные руки. Мелодия изменилась, и тело Наёмницы вдруг обмякло. Да что с ними происходит и что это за проклятая музыка?!

На них наступали. Ухмыльнувшись, карлик извлек из кармана моток веревки и хлопнул им по ладони. Чернобурка улыбалась, сверкая белыми остренькими зубками. Широко лыбящийся Ужик подступал все ближе. Филин продолжал играть. Мелодия его свирели старательно вымывала все мысли, истощала силы. Вогт вскрикнул и тоже поднялся с земли, еще не сообразив, что ему делать и как противостоять недолгим друзьям.

Начался совершенный хаос.

Наёмница и Вогт не дрались, а скорее метались по всей поляне, но их ловили и наступали со всех сторон, будто врагов было не пять, а пятнадцать. У Наёмницы подкашивались ноги, дважды она упала на колени. Чувствуя отчаяние, она выхватила кинжал. При виде кинжала Вогт широко распахнул глаза и впал в оцепенение.

— Кто вы такие? — закричала Наёмница, угрожающе выставив вперед клинок.

— Охотники, милая! — весело и яростно выкрикнула ей Чернобурка.

— Вы же сказали, что не участвуете в бессмысленном лишении людей жизни, — вяло напомнил Вогт.

— Разумеется! Ведь труп нам не продать!

«Работорговцы!» — осознала Наёмница. Стоит позволить им скрутить себя — и все, уже не высвободишься. Сволокут тебя в город, связав как овцу, и так же, как бесправное тупое животное, отдадут кому-нибудь за горсть медяков.

К Наёмнице подскочил гримасничающий карлик. Содрогнувшись от омерзения, Наёмница попыталась полоснуть его кинжалом, но карлик увернулся с тараканьим проворством. По Вогту замолотили, но он и не покачнулся, сосредоточенный на скорби. Даже под атакой работорговцев его ничто не занимало больше, чем вопиющее вероломство Наёмницы.

Внезапно музыка стихла. Наёмница почувствовала, как ее хватают за волосы и, рванувшись, развернулась. Вырванная прядь осталась зажатой в кулаке схватившего, и от боли из глаз Наёмницы брызнули слезы. Когда она посмотрела в светлые жестокие глаза Филина, вокруг нее стихли все звуки и поляна словно осветилась холодным белым светом. Она занесла руку.

Филин усмехнулся. «Он знает правила Игры», — поняла Наёмница. И готов умереть, лишь бы бродяги их нарушили.

— Ну, давай же, решись, убей меня. Убей, — прошептал он сладко-сладко.

Паникующий разум Наёмницы еще помнил предостережения Вогтоуса и противился такому решению. Но ее тело действовало самостоятельно, не спрашивая чьего-то позволения. Привычным, отработанным жестом Наёмница ударила Филина кинжалом — изо всех сил, от плеча вниз, к груди. В тот же момент ее собственное тело пронзила острейшая боль. Наёмница отшатнулась, приоткрыв рот в беззвучном крике, и, выронив кинжал, прижала руки к груди. Горячая кровь потекла по ее пальцам.

Глава 9. Последствия

— Да остановись ты! — закричал Вогт, вцепившись в нее.

— Где они? Близко? — выдохнула Наёмница. Сердце, работая на пределе, громыхало у нее в груди.

— Их нет. Они исчезли.

— Отпусти меня, — провыла Наёмница.

Стоило Вогту разжать руки, как она бухнулась