( Не ) мой ребенок (СИ) - Рымарь Диана

- Глеб, а ты с нами не пойдешь? – беспокоится Мира.

- Нет, малышка, у меня срочные дела.

Она кивает, хотя вижу – ей некомфортно.

Даю ей новую карту и прошу:

- Пожалуйста, не экономь.

- Спасибо, Глеб, - кивает Мира.

Четко ловлю этот момент, когда она вроде бы подается ко мне, будто хочет поцеловать в щеку. Но в последний момент одергивает себя. А я вздыхаю, разочарованный. Уже как-то настроился, представил, как ее нежные губы обожгут мне щеку, как потом буду целый день вспоминать этот поцелуй. Впрочем, ладно, я терпеливый, подожду, когда она созреет для подобного. До вечера, так уж точно хватит сил потерпеть.

Провожаю их взглядом и возвращаюсь к машине.

У меня ведь и правда неотложные дела – нужно смотаться на квартиру, забрать вещи Миры.

Когда приезжаю, туда в нос ударяет ужасный запах. Не пойму, в чем дело. А потом доходит – я дундук. Принес ей продукты, да так все и бросил в прихожей, не догадавшись убрать в холодильник. Куча деликатесов в мусорку.

Разобравшись с мусором, иду складывать вещи Миры. С удивлением обнаруживаю – она их даже не потрудилась разобрать. Все осталось в чемоданах. Складываю их в машину, возвращаюсь в квартиру для финального осмотра, прежде чем отдать ключи соседке.

В этот момент обнаруживаю на диване здоровенный бумажный пакет из свадебного салона «Маркиз». Подхожу к нему с хмурым видом, открываю и обнаруживаю свадебное платье, короткую фату, заколки для волос в тон наряду – молочно-белые.

Нет, я не дундук. Это слишком мягкое прозвище для такого идиота, как я! Клинический дебил – вот подходящее название.

Я же видел этот пакет в тот день, когда разбирался тут с Горцевым! Он остался лежать ровно на том же месте на диване. Только тогда я почему-то не придал этому значения. Не могу понять, почему не постарался включить банальную логику? Даже самая расчетливая сучка не стала бы покупать свадебное платье, если собиралась уходить к любовнику. А Мира – так тем более. Зачем тратить лишнюю энергию на выбор одежды для бракосочетания, если собралась уходить? Значит, точно не собиралась!

А даже если бы она просто захотела покувыркаться с бывшим на прощание, уж не стала бы так нарочито небрежно кидать пакет из свадебного салона на диван. Это было бы откровенной провокацией, любая догадалась бы его спрятать. Очевидно – моя невеста не ждала Горцева в гости, не зазывала его и совершенно точно не собиралась мне изменять.

Я еще в первый день мог догадаться, что Мира меня не предавала. Включи я тогда мозги, избежал бы всех этих нервов… Доказательства были прямо перед глазами.

Моя милая беременная девочка выбирала платье, готовилась стать моей женой. А я что? Обиженного тут из себя строил, чинил разборки, довел ее до того, что она сбежала от меня за тридевять земель. Ничего удивительного, что она больше не хочет даже разговаривать об отношениях! После такого я бы на ее месте тоже ничего не хотел.

Как мне теперь с ней мириться? С какими глазами подходить, просить прощения?

Возвращаюсь домой как в тумане.

До самого вечера хожу сам не свой, думаю, как лучше подойти к Мире, какие слова найти, чтобы объясниться? Хожу вокруг ее комнаты кругами, тянет туда как будто магнитом, но не решаюсь нарушить ее покой. Не хочу быть слишком навязчивым.

Еле дожидаюсь курьера из компьютерного магазина. Наконец, есть достойный повод наведаться в спальню к моей ненаглядной.

Осторожно стучу в дверь.

- Войдите, - просит Мира.

Когда показываюсь в ее спальне, она кажется мне немного испуганной.

- Ты что-то хотел? – спрашивает Мира, плотнее запахивая розовый шелковый халатик.

Обращаю внимание, что на ее руке нет часов, которые я утром ей подарил.

Мира видит, что я это заметил, тут же начинает объяснять:

- Я просто собиралась в душ, поэтому их сняла…

- Понимаю, - киваю ей. – Ты не бойся меня, пожалуйста. Мне не по себе, что ты вздрагиваешь при моем появлении. Мира, я обещаю, что никогда тебе ничего плохого не сделаю, как бы там не сложилось…

Она едва заметно кивает. И мне становится немного легче.

- Я тут принес тебе новый ноутбук, графический планшет. Это чтобы ты снова могла рисовать. Вот!

С этими словами протягиваю ей подарок.

Она расцветает улыбкой, радуется как ребенок.

- Спасибо тебе! Ты такой заботливый, внимательный. Спасибо, что так по-доброму отнесся ко мне, к маме… ей пришлось нелегко. Я очень тебе благодарна, Глеб.

Таю от ее нежного голоса, ласковых слов. Подаренные ею эмоции бесценны. Я готов слушать ее часами.

Решаю – на такой позитивной волне я просто обязан снова попытаться попросить прощения.

- Мира, это еще не все. Я хотел тебе сказать… Я нашел твое свадебное платье, и в общем… - в очередной раз запутываюсь в собственных словах. – Прости меня, малышка, а? Я должен был сразу тебе поверить. Я поступил с тобой очень жестоко, но клянусь, что больше не повторю подобной ошибки.

- Я больше не обижаюсь на тебя, Глеб, хватит просить прощения, - вдруг заявляет она.

Не верю своим ушам, становлюсь к ней ближе, смотрю прямо в глаза.

- Ты меня правда простила? – спрашиваю на выдохе. – Ты не шутишь?

- Конечно, правда, - кивает она, а потом безжалостно разрушает только что данную мне надежду: - После всего, что ты сделал для меня и ребенка, я совсем по-другому к тебе отношусь. Думаю, мы можем наладить хорошие дружеские отношения.

Э-э, нет, совсем не друзьями я хочу с ней остаться. Но как только собираюсь ей это заявить, она спрашивает:

- Только я волнуюсь, как мы сможем жить все вместе. Надеюсь, тебе не слишком сложно будет жить со мной и с мамой в одном доме? Мы не вечно будем обузой, как-то решим с работой, определимся с местом для жилья…

Пфф, да как она даже могла подумать, что я отпущу ее жить где-то еще? Она хочет, чтобы я помер от беспокойства за нее, малыша, за ее маму? Ну нет, я подобного не допущу.

В этот момент ловлю ее испуганный взгляд, замечаю, как она ежится.

Тут до меня доходит, в каком она сейчас уязвимом положении. Она же полностью от меня зависит, и ее мать тоже. Волей-неволей она чувствует за это неловкость. Если я сейчас буду раздавать ей ультиматумы из разряда – давай жениться, никакие другие отношения меня не устроят, в какое положение я ее поставлю? Ей некуда идти. Последнее, чего я хочу, - это принуждать ее к чему-либо. К тому же так ли плохо ее предложение о дружбе? Друг - это значительно лучше, чем никто.

- Мирочка, тебе и маме совершенно не нужно искать другое место для жизни, - начинаю ее уверять. - У меня большой дом, я рад, что могу разделить его с вами. Здесь сыну будет гораздо удобнее, чем где-то еще, к тому же безопаснее. Я вас не на время позвал, а насовсем…

- Но Глеб, удобно ли это будет в связи с нашим прошлым…

- Очень удобно, - спешу ее заверить. – А по поводу прошлого вообще не парься. Будем жить как друзья, родим ребенка, станем его воспитывать. Мне будет совсем несложно трансформировать наши отношения в дружеские.

Я снова лукавлю, я ведь никогда не смогу воспринимать Миру только как друга просто потому, что слишком ее люблю. Сам себя загоняю в ловушку, но каков у меня выбор?

- Глеб, тебя точно устроят просто дружеские отношения? – спрашивает она меня с каким-то странным выражением лица, грустным, что ли? Не могу определить навскидку.

Боится, что откажусь? Начну что-то требовать от нее? Но я не начну.

- Конечно, устроят, - киваю с энтузиазмом. – Это отличная идея. Спокойной ночи, малышка.

Позволяю себе секундное объятие и буквально выскакиваю из ее спальни.

Боже, на что я только что согласился?

***

Мира

Слышу осторожный стук в дверь и невольно вздрагиваю. Глеб?

- Войдите! – прошу, быстро вытирая слезы рукавом.

Но на пороге оказывается совсем не Глеб. Там мама.

- Привет, родная, - говорит она с улыбкой. – Представляешь, получила сообщение от отца.