Заложница Ада - Лали Та

Я вся сжимаюсь, когда дверь распахивается со скрипом. Не могу отделать от ощущения, что он просто разорвет меня на части, как только окажется на воле.

— Боишься меня? — его шепот ожигает щеку. Он вновь это делает. Вновь оказывается так близко, пока я даже не слышу его шагов.

— Нет, — уверенно отвечаю я, встречаясь с ним глазами.

Кажется, он не верит мне. Губы кривит усмешка, а мне рыдать хочется от того, что я и сама себе объяснить не могу, почему не бросаюсь к нему на шею. Почему эта встреча проходит совсем не так, как я ее себе представляла.

Мы пилим друг друга взглядами совсем как тогда. Как раньше, когда он был моим похитителем, а я ненавидящей его жертвой. А я больше не хочу этого. До отчаяния не хочу. Не дышу, когда его нет, и не собираюсь возвращаться к ненависти. Поднимаю руку, пытаясь неуверенно провести ей по щеке, но он лениво отклоняет голову, делая шаг в сторону и заставляя мое сердце обливаться кровью и болью.

— Пошли, — командует он. — Скоро здесь все опять завертится. А ты, — он оборачивается, глядя на едва дышащую меня, — вряд ли выживешь в такой мясорубке.

Я не помню, как мы оказываемся вновь наверху. Я просто бреду за ним, перебирая в голове варианты, что могло произойти, но ответов нет.

Мулцибер идет уверенно, словно знает эту обстановку, как родную.

— Когда-то, — неожиданно произносит он, — я сбегал из лабораторий и бродил по этому дворцу, пытаясь найти выход. Но удалось мне это лишь на много позже, — грубая усмешка.

— Когда тебе помогла Энже? — тихо произношу я.

Мулцибер резко оборачивается, остро смотря на меня:

— Бабы, — тянет он, — у вас языки не держатся за зубами.

Я вновь вздрагиваю от этой жестокости.

Оглядываюсь по сторонам, и вдруг узнаю помещение:

— Куда ты идешь? Выход в другой стороне.

— Правда? — издевательски усмехается Мулцибер. — Иди к нему, Диана.

— Куда ты? — я догоняю и вцепляюсь ему в предплечье. Мулцибер раздраженно пытается стряхнуть меня, но я намертво вцепилась в кожу. — Умоляю, остановись! — хриплю я. — Такого шанса больше не будет! Энже, Пириан и твои люди уже ждут нас снаружи! Мы покинем Колдор, никто и не заметит ничего!

— Хочешь сбежать, как крыса? — он кривит губы, смотря на меня с презреньем. — Я даже удивлен, Диана, что у вас с Константином ничего не вышло. У вас больше общего, чем можно предположить.

Я отшатываюсь от него, с трудом сдерживаясь, чтобы не влепить пощечину:

— Неблагодарный ублюдок! Знаешь, чего нам стоило достать тебя отсюда!?

— Я не просил тебя об этом, Диана, — равнодушно отзывается он, вновь начиная удаляться от меня.

— Остановись, Эм! — я вновь бросаюсь за ним и ненависть сменяется отчаянием. — Усмири свою ненависть! Прошу! Останься со мной!

Он останавливается, как вкопанный, а потом оборачивается, глядя на меня с презрением, от которого хочется сдохнуть. Разворотить себе грудную клетку было бы менее больно, чем наблюдать этот взгляд.

— С тобой? — его брови взлетают вверх. — Кем ты, мать твою, себя возомнила?

Я перестаю дышать. Превращаюсь в такую же восковую фигуру, как и люди вокруг. В горле пересохло, и звуки никак не желают слетать с губ. Я словно нахожусь в худшем из своих кошмаров и даже не могу кричать.

Мулцибер равнодушно разворачивается и продолжает уверенно шагать дальше.

А я просто не могу. Не вижу больше смысла что-то делать, дышать. Я вся — кровавая рана, которая истекает сукровицей, и скоро принесет смерть своему владельцу.

Люди вокруг меня начинают вибрировать.

Не двигаться, нет, но у меня ледяной ужас по телу проходит от осознания того, что время вышло.

Мы не успели.

Все, что я сделала — было напрасно.

Демон хотел мести, а не свободы.

Ему насрать даже на собственную жизнь, главное — кровавая расправа над тем, кто когда-то причинил ему страдания.

Я все еще могу выйти на улицу, на площадь, где по договоренности меня вдет Пириан, Энже и вся армия Мулцибера. Но я просто не могу сделать ни шага.

Понимаю, что не уйду отсюда без него. Просто не смогу.

Глава 29

Голоса доносятся до меня эхом. Я осторожно иду на них, потому что это — единственный звук во дворце Константина. Возле двери выставлена пока еще бездвижная охрана, и поддаваясь какому-то импульсу, я достаю оружие из кобуры одного из охранников.

— …Не представлю, как тебе это удалось, но ты подохнешь, как только я пойму, в чем причина! — голос Константина стал выше на несколько тонов, и в нем отчетливо звучит страх.

Мулцибер заходится безумным смехом:

— Ты не поймешь, даже если все твои извилины будут задействованы. Знаешь, я мог бы убить тебя, и ты бы даже не понял, что произошло. Но я хотел смотреть в твои глаза, когда в них потухнет жизнь. Хотел наслаждаться каждым мгновением твоей смерти, — у меня мурашки прокатываются по коже от кровожадного безумия в его голосе. Я даже не сомневаюсь, что он претворит угрозу в жизнь.

— Слушай, — голос Константина трясется, и я буквально чувствую, какое удовлетворение получает демон от его агонии, — мы можем договориться. Чего ты хочешь? Я могу увести войска с границы. Мы можем заключить мир…

— Мир? — презрение звенит в голосе Мулцибера. — На х** мне твои мир не сдался. Мне и Колдор не нужен. Все, что я когда-либо хотел это забрать твою жизнь. А мои притязания на эти земли были лишь игрой. Я жаждал твоего страха, и получил его в полном мере, наблюдая за тем, как ты лижешь жопы главам Альянса, в надежде, что они защитят тебя. Мира? — демон вновь заходится смехом. — Ты видел лишь то, что я позволял тебе видеть. Но я наигрался. Мне прискучило это. И теперь я удовлетворюсь твоей смертью.

— Исцеление! — я делаю осторожный шаг внутрь, глядя на картину, где Константин прячется за письменным столом, а Мулцибер лениво играет с оружием в руке, привалившись к стене. — Я могу дать тебе исцеление! Это… — он задыхается страхом. — Это были эксперименты! Они повредили твой мозг! Только я могу отменить внушение.

— Внушение? — демон кривит лицо, а вот у меня ледяной ужас прокатывается по телу. Теперь мне становится ясно. — Я чувствую себя прекрасно. Что бы ты там не собирался сделать, у тебя нихера не вышло. Как и всегда, в прочем.

— Ты сделал это и с моей сестрой? — слова слетают с губ, прежде чем я успеваю подумать. — Ты изменил ее сознание?