Сады Луны - Стив Эриксон

Лорн медленно выдохнула.

– Продолжай, чародейка.

– Присутствие Гончей было спровоцировано случайно, – продолжила Порванный Парус, бросая взгляд на Тайскренна. – Я занималась толкованием моего Крыла Дракона, и мне попалась карта с Гончей. Как это бывает с посвященными, я почувствовала, что изображение почти живое. Когда я полностью сконцентрировалась, – она откашлялась, – показалось, что появился ход, который тянулся с обратной стороны карты, собственно Путь в Аркан Теней, – с этими словами она взмахнула руками и обратилась к верховному магу: – Это возможно? Аркан Теней – новый Аркан, его сила не до конца выражена. Но случилось то, что случилось: Путь Аркана. Затем появилась Гончая Клык.

– Но почему, – спросил Тайскренн, – пес появился на улице, а не в твоей комнате? Порванный Парус улыбнулась.

– Могу предположить.

– Пожалуйста, – откликнулась Лорн.

– У меня по комнате расставлены ловушки. Большая часть их – из Верхнего Тура.

Тайскренн вздрогнул, изумленный.

– Подобные ловушки, – продолжила Порванный Парус, – обеспечивают концентрацию, прилив силы, они работают, пульсируя как сердце. Полагаю, что их хватило, чтобы отогнать Гончую от меня, поскольку она находилась в переходном состоянии, уже не там и еще не тут, и не могла полностью проявить свою силу. Но, раз уж она появилась, то она должна была хотя бы как-то себя проявить.

– Но как удалось избавиться от Гончей? – спросил Тайскренн.

– Повезло, – без малейшего колебания ответила Порванный Парус. Ее ответ породил молчание; Туку показалось, что все без исключения забыли о еде.

– Иначе говоря, – медленно произнесла чЛорн, – ты веришь во вмешательство Опоннов.

– Да.

– Почему?

Порванный Парус коротко засмеялась.

– Если бы я могла работать сама по себе, я была бы счастлива, – ее веселье угасло. – Но все обстоит так, как обстоит: нас используют. Даже империя превратилась в пешку.

– Если ли выход из этой ситуации? – спросил Дуджек таким голосом, что все вздрогнули. Порванный Парус пожала плечами.

– Если и есть, его следует искать в Даруджистане. Это место, где концентрируются интересы Опоннов. Но смотри, верховный кулак, не исключено, что Опонны и стараются заманить нас всех в Даруджистан.

Тук откинулся на спинку стула, рассеянно почесывая шрам. За всем этим что-то стояло, подозревал он, хотя и не мог объяснить, на чем основаны его подозрения. Он сильнее потер шрам. Порванный Парус могла быть очень красноречива при желании, а эта история была проста и непритязательна. Самая лучшая ложь – самая простая. Похоже, что ни у кого больше не возникло никаких подозрений. Волшебница ловко перевела тему с Гончей на дальнейшие действия. Она заставила их задуматься, и чем упорнее они размышляли, тем меньше места оставалось для сомнений.

Он наблюдал за тем, как она разглядывает остальных, и был единственным, кто заметил, как загорелись ее глаза и какое облегчение отразилось в них, когда заговорила Лорн.

– Опонны не первые из богов, кто хочет манипулировать Малазанской империей. Другим это не удалось. Жаль, что урок других не пошел им впрок, им и Аркану Теней, – тут она глубоко вздохнула. – Порванный Парус, несмотря на разногласия с верховным магом, сейчас необходимо, нет, жизненно важно, чтобы вы работали вместе, чтобы узнать подробности возможного вторжения Опоннов. Тем временем Дуджек продолжит подготовку легионов к походу, а также укрепление нас в Засеке. Лично мне придется скоро покинуть город. Уверяю вас, что моя миссия будет сходна с вашими. Теперь последнее, – она повернулась к Туку. – Я хочу услышать мнение Когтя по поводу всего вышесказанного.

Разведчик вздрогнул от удивления. Он принял роль, которую от него ждали, так толком и не поняв этого. Тук выпрямился и посмотрел на Порванный Парус. Она, похоже, нервничала, теребя руки под столом. Он подождал, пока их взгляды встретятся, и только потом повернулся к адъюнкту.

– Волшебница говорит правду, настолько, насколько она ее знает, – начал он. – Ее предположения правдоподобны, хотя, когда речь идет о магии, ко мне лучше не обращаться. Может быть, верховный маг Тайскренн может прокомментировать все, что касается этого искусства.

Лорн, казалось, несколько разочарована уклончивым ответом Тука, однако, утвердительно кивнула и сказала:

– Принято. Верховный маг?

Тайскренн медленно выдохнул.

– Все верно. Предположение верно.

Тук по новой наполнил свой бокал. Первое унесли практически не тронутым, но когда появилось второе блюдо, все принялись есть, и разговор увял. Тук медленно жевал, избегая встречаться взглядом с Порванным Парусом, хотя он чувствовал, что она все время поглядывает в его сторону. Он обдумал свои действия: обманул адъюнкта императрицы, верховного мага и верховного кулака разом, это походило на самоубийство. А причины, по которым он поступил так, были не очень разумны, что усугубляло его поступок.

У Второй армии была долгая кровавая история. Много раз, больше, чем Тук мог сосчитать, кто-нибудь преследовался. И чаще всего, этот кто-то был боевым магом. Он был здесь, под стенами Засеки, и мог видеть, так же, как и остальные воины, как оттесняют и обходят боевого мага. Подобное отношение не было секретом ни для кого во Второй армии. И, хотя он был Когтем, те лица, что окружали его и глядели на него с надеждой, отчаянием, а иногда и с тупой покорностью, были лишь отражением его собственного лица, и они противодействовали Когтю в каждом его шаге. Годы в должности Когтя, для которой недопустимы были чувства, эти годы не смогли противостоять ежедневной реальности, которой была Вторая армия.

Этим вечером своими словами Тук что-то вернул Порванному Парусу, не ради нее, а ради боевого мага. И не важно, что она поняла его игру и теперь должна пребывать в недоумении от его поступка, все это было неважно. То, что он сделал, он сделал для себя.

Он выпрямился на стуле. «Вот ведь странно, – подумал он, – рана не чешется».

Ощущая легкое опьянение, Порванный Парус, покачиваясь, прошла коридор, ведущий к двери ее комнаты. Но она понимала, что дело не в вине. При таком нервном напряжении это прекрасное выдержанное вино казалось водой и обладало таким же воздействием.

Адъюнкт Лорн пробудила в волшебнице воспоминания, которые она пыталась похоронить все эти годы. Для Лорн тот случай был поворотным в ее жизни. А для Порванного Паруса это был лишь один кошмар из множества. Ее толкали туда, где не было иных преступлений, и в результате она оказалась приписанной ко Второй армии, сюда ее направили как призывника, в замкнутый круг, но к тому времени она уже изменилась.

Двадцать лет службы по этому распределению сегодня вечером спасли ей жизнь. Она знала, что Молодой Тук солгал ради нее, она поняла его взгляд, что он адресовал ей, прежде чем начать говорить. Хоть он и служил во Второй в качестве Когтя, шпиона, и многие годы провел в тайной организации, где его готовили к этой работе, он не смог противиться тому новому миру, в котором он оказался.

Порванный Парус понимала все это чрезвычайно ясно, так же, как и то, что с ней случилось. Волшебница, кадровый маг, что оказалась в Мышином Квартале много лет назад, не думала ни о ком, кроме себя. Даже ее попытки забыть все виденные тогда ужасы, частью которых являлась она сама, были порождены эгоизмом, попыткой уйти от всего, успокоить совесть, но империя предала ее в этих попытках. На следующий день после резни в Мышином Квартале к ней пришел старый солдат. Пожилой, безымянный человек пришел побеседовать с ней, а она тогда сильно нуждалась в беседе. И она прекрасно помнила его слова: «Если ты когда-нибудь убежишь от своей вины, волшебница, ты убежишь от своей души. А когда вина все-таки настигнет тебя, это тебя убьет». Затем он послал ее в Пятую армию, армию ветеранов, вплоть до того момента, как она снова оказалась во Второй под командованием Дуджека. Так она получила еще один шанс.

Порванный Парус подошла к двери и постояла немного, пытаясь понять состояние ловушек. Все было в порядке. Вздохнув, она вошла в комнату и прислонилась к закрывшейся за ней двери.

Капитан Паран вышел из спальни, он был несколько растерян и смущен.

– Не арестовали? Я удивлен.

– Я тоже.

– Здесь был Хохолок. Он поручил мне передать тебе сообщение.

Порванный Парус посмотрела капитану в глаза, пытаясь понять, о чем речь. Он избегал ее взгляда, по-прежнему стоя у двери во вторую комнату.

– Ну, так что? – спросила она. Паран откашлялся.

– Во-первых, он был, э-э-э, взволнован. Он знал о прибытии адъюнкта и сказал, что она не одна.

– Не одна? Он объяснил, что это значит? Паран пожал плечами.

– Сказал, что пыль вьется вокруг адъюнкта, грязь вокруг ее башмаков, а ветер шепчет о морозе и огне. Это что-нибудь объясняет? Худ меня побери, если это так!

Порванный Парус подошла к шкафу и начала снимать украшения, которые надевала по случаю обеда.