Чтобы встретиться вновь - Джулиана Грей

– И что это значит? – Она едва могла говорить. Едва могла думать. Она плавала в воде, держась ногами за его бедра. Его руки лежали у нее на груди. Звезды радостно подмигивали ей с серебристо-черного неба. Ей казалось, что она очутилась в каком-то другом мире. Правую грудь охватило огнем, стоило ему сменить пальцы на губы.

– Наслаждение, милая, – произнес он. – Наслаждение, какое я только могу доставить тебе и твоему роскошному телу. Я хочу показать тебе, как мужчина занимается любовью с женщиной, которую обожает. Хочу, чтобы у тебя не осталось никаких сомнений в том, кому ты принадлежишь.

– У меня их и нет. Больше нет.

Он сомкнул губы на ее соске. Лилибет ахнула. Его жар стремительно распространялся по всему телу. Его руки скользнули ей на спину, к лопаткам, прочно удерживая ее на месте.

– О Господи, они такие красивые, – произнес он неразборчиво, поцелуями прокладывая дорожку к другой груди. – Такие сладкие, такие пышные. В мечтах я уже делал это – часами наслаждался тобой.

Она запустила пальцы в его волосы, в мокрые прядки, затем скользнула руками ниже, погладила широкие плечи, ключицы, твердую плоскую грудь. Ей с трудом верилось, что она делает все это, что тело Роланда рядом с ней, что можно трогать его сколько угодно, ощущать под пальцами его кожу, видеть, как темно-золотистые волосы блестят в лунном свете. Его бедра были крепкими и твердыми. Восставшая плоть уютно устроилась между ягодицами, мучительно дразня. Лилибет хотела ощутить его в себе, хотела, чтобы он стал ее частью, хотела так сильно, что даже содрогнулась.

Она подтянулась выше и нашла его губы.

– Роланд, я готова, – прошептала она. – И ты готов. Пожалуйста. Я больше не могу.

Он покачал головой, губы его раздвинулись в улыбке.

– Еще как можешь, милая. И тебе придется терпеть еще дольше. Я почти ничего тебе не показал.

Он скользнул руками по талии, обхватил бедра, распластав пальцы. Чуть отодвинул Лилибет от себя, разведя ноги, сомкнувшиеся мертвой хваткой на его бедрах. При этом Роланд не отрывался от ее губ. Он целовал ее нежно, поглаживая шелковистым языком.

Вспыхивали все новые и новые ощущения, везде – там, где он целовал ее; там, где терся грудью о ее ставшие сверхчувствительными соски; там, где она пятками вжималась в его твердые ягодицы; там, где его пальцы поднимались все выше и выше, все приближаясь и приближаясь к потайному местечку между бедрами.

Одной рукой Роланд обхватил ее за спину, крепко удерживая на месте. Другая его рука неумолимо скользила вверх, и вода маленькими водоворотиками омывала ее чресла. Лилибет затаила дыхание, ждущая, жаждущая…

И наконец его большой палец задел завитки, и она с облегчением выдохнула.

Роланд негромко засмеялся, прижимаясь губами к ее шее.

– Тебе это нравится?

– Да, – ответила она. – О да.

Он снова погладил ее большим пальцем, осторожно, настойчиво, и ей показалось, что сейчас она сойдет с ума. Лилибет прижалась к нему, отчаянно желая большего. Он продвигался с изысканной осторожностью, раздвигал складки ее плоти, так медленно скользил по влажным губам, что она не выдержала, запрокинула голову и вскрикнула.

– Ш-ш-ш, – прошептал Роланд, целуя ее в шею, – терпение, милая. Пусть все произойдет постепенно.

Но о каком терпении можно говорить, если его палец так безумно медлителен? Как можно молчать и ждать, если палец только что добрался до самой сути и начал описывать круги так неспешно, словно им принадлежит все время мира, словно она не сгорает от желания? Как она может не взорваться, если он усиливает давление и ускоряет темп, а затем отступает, снова и снова, точно зная, когда она достигает края, улавливая каждый оттенок с невыносимой точностью?

– Пожалуйста, – всхлипнула Лилибет, потершись щекой о его жесткие мокрые волосы. – Прошу тебя, Роланд.

Он вынул палец, и ей показалось, что солнце рухнуло за горы. Она безнадежно вскрикнула и открыла глаза. Он смотрел на нее, улыбаясь и облизывая палец, чтобы ощутить ее вкус.

– Роланд, – выдохнула Лилибет. – Я сейчас умру. Прямо сейчас…

– Доверься мне.

Его руки скользнули ей на ягодицы, обхватили их, затем спустились по бедрам к коленям.

– Плыви ко мне, – позвал Роланд и, по очереди закинув ее ноги себе на плечи, приподнял Лилибет над водой. Она задрожала в предвкушении, раскинув руки в воде. Сейчас он возьмет ее, наконец-то вонзится в нее, он…

И тут Лилибет даже подскочила в воде, невнятно воскликнув «о Господи!», потому что он прильнул к ее потайному местечку губами, такими жаркими и роскошными, что у нее внутри все мгновенно растаяло, устремившись к этому манящему рту. Роланд одной рукой крепко придерживал ее за коленку, а другой под спину, бархатным языком вылизывая ее плоть. Холодная вода смешивалась с его разгоряченным дыханием, и Лилибет вскрикивала, ахала и содрогалась. Ей казалось, что, охваченная наслаждением, она покинула свое тело. Он ласкал языком ее возбужденный бугорок ритмично и равномерно, и Лилибет без конца повторяла его имя, не в силах остановить волны наслаждения. Они вздымались и опадали, захлестывали ее тело целиком, и во всем мире остались только руки Роланда, плечи Роланда, язык Роланда…

Он подумал, что сейчас умрет, глядя на нее. Она содрогалась в экстазе, ее богатый мускусный аромат заполнял его ноздри, она выкрикивала его имя в вечерний воздух. Мягкий изгиб ее живота сливался с пышностью груди, длинные мокрые волосы липли к его руке у нее на спине. Она, беспомощная от облегчения, лежала на воде, полностью доверившись ему.

Роланд оставался неподвижным, чуть согнув колени, прочно упираясь в дно озера, чтобы дать ей возможность спокойно прийти в себя. Он удерживал ее голову над поверхностью воды, сладкую плоть едва покрывала вода, и легкие волны постепенно успокаивали ее. Он игнорировал отчаянные требования собственного тела взять эту великолепную женщину немедленно – это их брачная ночь, их истинное слияние, и он хотел, чтобы для Лилибет оно стало совершенством.

Наконец руки ее шевельнулись, взволновав воду. Она потянулась к Роланду, он помог ей выпрямиться и прижался всем телом, чтобы она не замерзла. Лилибет спрятала лицо во впадинке у него на шее.

– Даже спрашивать не буду, где ты этому научился.

Он поцеловал ее в голову, пригладил мокрые пряди.

– В моих снах, милая. Ты приговорила меня к такому множеству одиноких часов в собственной постели, что я давно сбился со счета. Думаю, что за это время я успел продумать все до мельчайшей детали.