1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II - Виктор Кельнер

В 10½ часов утра я отправляюсь в Дворянское собрание. Там собрались наши предводители. Мы назначаем панихиду у нас на завтра.

В городе, несмотря на утренний час, группы людей, покупающих и читающих манифест. Почти каждый встречный имеет в руках листок. Манифест этот продают на всех углах. Множество сановников проходит во всевозможных мундирах.

В час дня мы собираемся в Зимнем дворце. Казаки по двое разъезжают по Невскому проспекту с опущенными пиками; усиленная полиция.

Огромная толпа во дворце. Масса дам. Все в парадных платьях и мундирах без траура. Лица у всех печальны. Затем появляется кортеж. Во главе — император под руку с императрицей, — тоже без траура. Императрица в брильянтах и в ленте Св. Екатерины. Император и императрица с сокрушенными лицами, совсем красными от слез. Позади них маленький наследник престола. Затем вся императорская фамилия. Император остановился перед офицерами и сказал им несколько слов: он получил очень тяжелую ношу, он рассчитывает на их преданность… на то, что они будут ему служить, как служили его отцу… Волнение прерывает слова императора, и он плачет. Зал склоняется в молчании. Потом, когда император проходит перед почетным караулом кавалергардов, они, отвечая на приветствие императора, кричат «ура». Тогда весь зал отзывается неистовым единодушным криком. Бросают и машут касками и фуражками. Офицеры взбираются на стулья. Многие рыдают. Великолепная и волнующая картина. «Ура» передается из зала в зал и замирает у церкви. Туда устремляется толпа, отталкивая дам, толкая все. Читают формулу присяги. Все поднимают руку. Потом дьякон громовым голосом провозглашает «многолетие» новому Императору Александру Александровичу и супруге его, благоверной Государыне Императрице Марии Федоровне, наследнику его цесаревичу и великому князю Николаю Александровичу.

Это производит потрясающий эффект, Слушают с серьезными, бледными лицами. Потом двор возвращается с парада через все залы, и каждый выходит, отчаянно толкаясь локтями среди множества прибывших на эту церемонию. Те, которые могут, устремляются к перьям, чтобы подписать свою присягу.

После этого город принимает свой обычный вид. За исключением групп лиц вокруг продавцов манифестов и около портретов нового императора, выставленных в витринах эстампных магазинов, за исключением разговоров, а также печальных и озабоченных лиц большинства прохожих, — город принимает свою обычную наружность.

Меня уверяют, что распространялись секретные прокламации. Листы эти будто бы говорили: «Наш суд совершился. Совершилось мщение за 160 убийств». Затем эти листы угрожали будто бы новому императору. Давали ему будто бы только три месяца срока на то, чтобы изменить форму правления, под страхом, что его также убьют.

Казаки продолжают разъезжать шагом и с опущенными пиками по Невскому проспекту.

Говорят, что один из убийц был убит гранатой или разрывной бомбой. Другой задержан, не признается ни в чем и ему только 17 лет. Это студент Горного института. Эти люди образовали будто бы общество из пяти человек, руководители которого будто бы были задержаны несколько дней до этого. Во главе их находился один итальянец. Говорят даже, что заговор был открыт кавалером Нигра — итальянским послом.

Разрывная бомба совсем маленькая, белая и способна взорваться при малейшем прикосновении или сопротивлении.

Княгиня Юрьевская, говорят, находится в ужасном состоянии: рыдания, истерические припадки, обмороки. Художнику Маковскому поручено нарисовать покойного императора.

Перенесение тела в крепость должно состояться в четверг. Перед этим перевезут регалии из Москвы в С.-Петербург.

Окружающие императора Александра III будто бы отсоветовали ему всякие конституционные меры: «Нельзя уступать силе!»

Осторожные люди боятся теперь только одного — нового покушения, которое может последовать за вчерашним. Беспокойство это большое и общее. Бог да защитит Государя и его бедную жену. Но чем защищаться против этой несчастной группы убийц, видимо, решившихся на все? Конституция или, по меньшей мере, народное представительство, по-видимому, есть средство защиты, указанное провидением. Дай Бог, чтобы император не дал себя ослепить ужасным положением, в каком он находится.

Бедный Капри чувствует себя довольно хорошо; но все еще боятся за его глаз. Пострадало восемь казаков, из которых двое убито. У полицейского полковника Дворжицкого сорок маленьких ран. Кровь императора текла так сильно, сказал вел. кн. Михаил, что коридор во дворце был залит его кровью. Люди мочили свои платки в этой крови августейшего мученика. Впрочем, по мнению докторов, покойный император не много страдал. Он будто бы не приходил в сознание.

Я узнал официально, что император перед своей кончиной утвердил меня в звании предводителя с. — петербургского дворянства.

3 марта 1881 г.

Газеты этого утра сообщают некоторые подробности ужасного покушения 1 марта.

Около 1 часа я отправляюсь в мундире представляться Лутковскому. С тех пор как этот человек счел долгом удалиться в конце моей речи на обеде дворянства, мы почти не виделись. Он имел вид совсем пристыженный и совсем взволнованный.

После этого я пошел представиться к Лорис-Меликову, как предводитель, утвержденный в своих функциях, но: «Дома нет!» Расписываясь в его книге для посетителей, я был поражен подписью: «Эккеспааре, предводитель эзельского дворянства» на французском языке, несмотря на русскую подпись «фон-Бок, Лифляндский предводитель дворянства».

В 3 часа наш «Те deum»[34] в Дворянском собрании. Газеты недостойно дурно объявили об этой церемонии. «Голос», который в эти дни вообще не блещет ни своей преданностью, ни тактом, поместил наше объявление на последнем листке и не четко, к большому, впрочем, негодованию всех. Несмотря на это, пришло очень много народу. Зал был драпирован и устлан черным с белыми украшениями, — вид вполне соответствующий. Были между другими: княгиня Куракина, статс-дама, старая графиня Орлова-Денисова, ex-любовница Тимашева, и ее сын; моя мать; старый Суворов, который рыдал, как ребенок, Паскевич, Васильчиков, Щербатов и его семья и сотня других.

После службы собрание предводителей решило подождать с представлением адреса с нашей стороны, из боязни помешать новому порядку вещей, которого ожидают от нового царствования.

Вечером, в 8 часов, «вынос тела» в Зимнем дворце. Дворец, освещенный á gorno.[35] Миллион людей. Все городские дамы в черном, многие с плерезами.[36] Все имело мрачный вид. Потом процессия. Великие князья и император несут гроб. В гробу видна бледная, безжизненная голова Александра II с легкими красными шрамами. В дверях церкви ужасная давка. Мужчины и женщины буквально давили друг друга. В церкви превосходный позолоченный катафалк и страшный сквозняк из-за разбитого вверху окна.