Я тебя ненавижу - Екатерина Орлова

вилок и ложек, которые обычно сервируют в шикарных ресторанах. Он смеялся и обещал меня всему научить. Машина остановилась, но из-за маячащих на тротуаре людей я не могла рассмотреть, куда именно мы приехали. Но, когда Эмиль открыл дверь и помог мне выйти, я неосознанно сделала шаг назад, вжавшись в заднее крыло машины. Мой взгляд метался от входа в здание – к Тарханову.

– ЗАГС? – шепотом произнесла я, а потом покрутила головой в надежде отыскать взглядом какой-нибудь ресторан. Но нет, ничего не было. Только ЗАГС.

Я попыталась отойти еще на шаг в сторону, но Эмиль перехватил меня и обнял за талию.

– Ш-ш-ш, спокойно. Тихо, дыши. Полина, ты отбираешь у меня привилегии, – с улыбкой сказал он. – Обычно мужчина боится этих четырех букв, но у тебя сейчас такое лицо, словно я предложил тебе отправиться на эшафот. Посмотри на меня. Поля, посмотри. Ну же, Кукла.

Я перевела растерянный взгляд на его лицо, едва ли находя в себе силы сфокусироваться на темных омутах его глаз.

– Вот так. Умница, – успокаивающим тоном говорил он, пока я пыталась прогнать туман паники перед глазами и отдышаться, чтобы сердце перестало колотиться так неистово. —А теперь слушай меня. Я очень люблю тебя, и все равно рано или поздно женюсь на тебе. Сейчас у нас есть шанс. Не только у нас. У Сабиры с Саней тоже. Если мы сейчас не поженимся, через две недели – в день, на который назначена наша свадьба с Сабирой – все может пойти через задницу. Будет хаос, скандалы и проклятия. Сейчас у нас есть возможность связать себя с любимым человеком и всем вместе противостоять этому бардаку. А он обязательно начнется.

– Почему? – дрожащим шепотом спросила я.

– Потому что, как ты упоминала раньше, в наших с Сабирой семьях не принято идти против воли родителей. Выполняются многолетние договоренности, иначе не избежать позора.

– И чем грозит тебе наша женитьба?

– Отречением. Семья просто откажется от меня.

– И ты потеряешь работу у Касима.

– Нет, Касим на моей стороне.

– Он пойдет против твоего отца?

– Папа не осмелится выступать против Касима, так что тот может делать, что хочет.

– А Сабира?

– Скорее всего, от нее тоже откажутся.

– Ради чего такие жертвы, Эмиль? – выдохнула я.

– Ради нас, Куколка. Ради тебя и меня. Ради Раевского с Сабирой.

– Раевский и Сабира, – отупело повторила я. – Кто бы мог подумать?

– Не на том сосредотачиваешься. Поль, скажи, ты меня любишь? – Я кивнула. – Словами, – хриплым шепотом попросил Эмиль.

– Я люблю тебя.

Он слегка прищурился, как довольный кот, которого погладили за ушами.

– И я тебя люблю. Какие у нас есть аргументы против женитьбы, кроме твоего страха за нас с Сабирой?

–Нам еще рано.

– Нам самое время. Давай, девочка моя, решайся. Нырни со мной, и выплывать будем уже вместе.

Я, видимо, окончательно поддалась гипнозу практически черных глаз, потому что кивнула и еле слышно произнесла:

– Ладно.

И Эмиль, широко улыбнувшись, притянул меня в свои объятия.

– Я обещаю, ты никогда не пожалеешь.

Эпилог

Четыре года спустя

Я стоял и улыбался, наблюдая, как у Полины практически пар валит из ушей.

– Ты не слышишь меня, Эмиль?!

– Прекрасно слышу, – лениво протянул я, глядя на нее снизу вверх.

– Тогда еще раз повторю: нам не нужна еще одна детская. – Она указала обеими ладонями на свой живот. – Дальше близнецов мы не зайдем. Ты и так ломаешь мне карьеру этим своим «упс».

Я рассмеялся. «Упс» я сказал, когда впервые кончил в нее без защиты, а дальше уже просто по полной наслаждался близостью, не сдерживая себя никакими ограничениями. Во время получения наслаждения моя жена теряла бдительность, и я нагло пользовался этим.

– Поля, – нарочито строго сказал я, – а когда ты собиралась рожать? В тридцать?

Она уперла руки в бока, пытаясь придать себе еще более грозный вид, но смотрелось это забавно. Моя жена стояла посередине нашей крохотной кухни в футболке, едва достававшей до пупка, торчащего на круглом, как шар животе, и коротких шортах, резинка которых была спущена под этот самый живот. Создавалось впечатление, что ее живот смотрит на меня одним большим гигантским глазом. Представляя себе это, я едва сдерживался, чтобы не рассмеяться вслух. Кукла бы не оценила. Дополняли ее шикарный образ одни из десятка пар теплых домашних сапожек, которые я накупил ей, когда она начала жаловаться, что у нее мерзнут ноги. Теперь она только что спать не ложилась в этих сапожках.

– Да хоть и в тридцать! Я даже не успела мир посмотреть! Две страны – это ни о чем, Тарханов!

Я встал и подошел к жене, обхватил ладонями ее огромный живот, а затем слегка приподнял. На лице Полины тут же появилось выражение неземного блаженства, и она прикрыла глаза.

– Ох, так хорошо, – шепотом выдохнула она.

Я знал, что хорошо, поэтому нагло пользовался этим приемом. Я довольно часто приподнимал ей живот, чтобы дать хоть немного отдохнуть от такой нелегкой ноши. Полинка маленькая, хрупкая, а в ее животе жили два моих богатыря, так что она нуждалась в помощи. А еще это был отличный маневр, чтобы убедить ее в своей правоте.

– Полечка, пускай будет дополнительная комната. Если мы решим больше не рожать, то сделаешь там кабинет.

– Ты сказал, что предусмотрел кабинеты для нас обоих, – пробубнила она, довольно щурясь.

– Да. Тогда это будет… не знаю, игровая для детей. Комната для гостей. Домашний спортзал. Что угодно. Ну так ты согласна?

– Эмиль, а мы потянем такие расходы?

– Мы все потянем, доверься мне, ладно?

– Мгм.

– Вот умница моя. Поясницу помять?

– Нет, не шевелись, Тарханов. Хочу еще немного отдохнуть.

Я улыбнулся и, подавшись вперед, чмокнул Полю в прохладный носик. Спустившись к губам, провел по ним своими и, как только собрался углубить поцелуй, в дверь позвонили. Я недовольно