Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола - Андрей Геннадьевич Кощиенко

причине, – А скорее – пожадничал. Нужно было брать «аппарат» полегче. Тяжеловат этот мотоцикл для меня. Интересно, его можно будет обменять на что-то другое?

– Ты исполнила песню, – говорит онни, – Ту, которую написала для ЧжуВона. Я просила тебя этого не делать!

А куда было деваться? ЕнЛин нужно было как-то легализовать. Поэтому, когда стали спрашивать – «кого это я привёл и с чего вдруг именно её?», пришлось прибегнуть к небольшой хитрости, используя знание особенностей корейского менталитета. Сказал, что она очень красивая и это пробуждает во мне творческую энергию. Муза моя, короче, – с обалденной силой воздействия. Например, после первой нашей с ней встречи у меня был «всплеск», во время которого пришла в голову песня, которую могу даже исполнить, так как минусовка с собой. Сказал, конечно, понимаю, что сегодня здесь не фанмитинг, но мне будет очень приятно, если моей спутнице не откажут в автографах, тем более, что она послезавтра улетает в Канаду. Типа, намекнул, что могу развлечь чем-то новеньким, но не задарма.

– И как? – спрашиваю я, имея в виду своё выступление, – Какая реакция у тех, кто видел?

– Мама ещё не видела, – сразу отвечает онни, похоже, – самое главное для неё, – А в сети обсуждают то, в чём ты была.

Мда? Это важнее?

– Удивляются твоему дешёвому виду.

«Дешёвому виду»?

– У тебя что, ничего нет, чтобы одеть на вечеринку с селебритиз? – недовольно интересуется СунОк, – Только джинсовый костюм?

– Я поехала кататься, – напоминаю ей события вчерашнего дня, – Я что, должна была на мотоцикле в вечернем платье рассекать по городу?

– Могла бы домой заехать и переодеться.

– Предложение поступило неожиданно, – отвечаю я. – Времени не было.

– Ага, – произносит онни и по её тону ясно, что в это она совершенно не верит, что тут же подтверждает: – Просто не захотела меня брать.

– Что пишут или говорят про моё исполнение? – спрашиваю я, желая сменить тему разговора.

– Многие пишут, – это самая странная музыка, которую им доводилось слышать…

Что в ней странного? Необычная, – да, возможно. Но «странная»?

– … и ещё – пишут, про твои отношения с ЧжуВоном…Будто они были совсем не для твоего возраста.

– С ним-то что не так? – удивляюсь я, – С возрастом?

– Ты слишком молода, иметь такие отношения с оппой, – сообщает онни.

Интересно – какие?

– Лицемерие, – помолчав, выношу я вердикт, – Возраст согласия в стране установлен с тринадцати лет. Кто что хочет, тот то и делает.

– И потом, – не дав онни возможность ответить, добавляю я, – Песня – это художественное произведение. А в художественном произведении, для привлечения внимания слушателей, допускаются преувеличения, либо фантастические допущения. Все так делают.

– «Беби, я тебя … ах-ха-ха-ха!» – это было что: «преувеличение» или «фантастическое допущение»? – помолчав, как-то кротко интересуется СунОк.

Мм-м, ну, может быть, тут я действительно немного перегнул палку…

– Это шутка, – говорю я, – Там другие слова были. Просто захотелось закончить, создав соответствующую атмосферу. Заменила один раз, в конце.

– Если это «шутка», то очень странная, – делится своим впечатлением онни, – А вместе с тем движением, которое ты при этом сделала, – даже не странная, а развратная!

– Композиция зажила своей жизнью, – объясняю я этот пикантный момент, – Что-то вроде того, когда у писателя герои начинают жить своею жизнью. Сделать этот жест было совершенно правильно. Нужно было показать, как его – «ах-ха-ха-ха!»? Я же – Агдан?[12]

СунОк молчит, видимо, обдумывая услышанное, а я чувствую, что во рту у меня ещё чуть-чуть и окончательно будет пустыня.

– Онни, тут воды нет? – спрашиваю я. – А то в горле совсем пересохло.

– Ты что, опять вчера пила? – с подозрением спрашивает та.

– С ума сошла, что ли? Я же за рулём!

ЕнЛин рисковать? Да ни в жизнь! Я её, кстати, и назад после вечеринки отвёз. Было очень приятно, когда она, обняв руками, ко мне прижималась сзади. Жаль, что завтра уезжает.

– Тебе ЧжуВон не звонил? – задаёт онни неожиданный вопрос.

– С чего вдруг? – удивляюсь я.

– Ты посвятила песню вашим отношениям. Неужели он не скажет, понравилось ему или нет – твоё «ах-ха-ха-ха!»?? – ехидно объясняет свой интерес СунОк.

Пфф…

– Не звонил, – отвечаю я и недоумеваю: – А с чего все решили, что я её посвятила ему?

– А кому?!

Пфф…

Не став ничего объяснять, говорю: – Пить хочу.

– Открывай глаза, вставай и спускайся завтракать, – приказывает онни и обещает, – Будем там тебя с мамой вдвоём ругать. Одна я не справляюсь.

Пфф… Что ж такое? Называется – пришёл домой отдохнуть!

(несколько позже, на маленькой кухне в доме ЮнМи)

– … ЕнЛин красивая и загадочная, – отвечаю я СунОк, которая только что нажаловалась маме, мол, я её нагло обманул, сказав, что ищу отель, а на самом деле – поехал на вечеринку с какой-то своей подругой, – И живёт в Канаде. Она мною восхищается, я ей нравлюсь и это провоцирует меня на творчество.

– А ты, – говорю я онни, открывшей было рот: – сто раз уже виденная и всё время меня ругаешь, вызывая желание держаться от тебя подальше.

– Вы поймите, – прошу я, обращаясь к маме и СунОк, – Моя работа не такая обычная, как у всех, вроде знания персональных обязанностей «от и до» и сидения в офисе «от и до». У меня – творческая профессия. Мне постоянно нужно придумывать новое для привлечения людей. Причём, это должно быть не просто новое, в нём ещё должна быть какая-то притягательная сумасшедшинка. Чтобы она была, мне нужно её привлекать, жить для этого соответствующей жизнью. Пока я совершаю неожиданные поступки, делаю сумасшедшие вещи, знайте, – со мной всё в порядке, я могу работать. А вот если я стану скучной, такой как все, то со мной нужно срочно что-то делать…

– Нормальной быть нельзя? – с подозрением смотря на меня, недоверчиво спрашивает СунОк.

– В шоу-бизнесе – нет, – говорю я, отрицательно покачав головой и добавляю. – Знаешь, учёные давно уже собрали статистику и выяснили, что всё самое