Большая книга ужасов – 56 (сборник) - Евгений Некрасов

– А слова? – спросил Пороховницын.

– Абракадабра! – с готовностью провозгласил Папаша Мюллер. – Или энеки-бенеки ели вареники.

Лейтенант недвусмысленно перетянул автомат на живот и повторил:

– Слова!

– Вон они написаны, – кивнул на пентаграмму морильщик. – Говорить ничего не надо.

Шуршание в коробке превратилось в скрежет. Я слышала, как жуют сотни маленьких челюстей, и боялась посмотреть.

– Не много ли? – с опаской спросил Пороховницын.

– В самый раз. Им нечем питаться… – Не успел Папаша Мюллер договорить, как из коробки, одолев клеевой барьер, выскочили три таракана величиной с ладонь и шмыгнули за выбитую дверь. – Не жильцы, – кивнул им вслед Папаша Мюллер. – Все съестное, что было в ресторане, уже сожрано, теперь таракашки охотятся друг за другом. В конце концов останется один большой, с ним легко справиться, пока хитин не затвердел.

– А люди?

– Они еще маленькие на людей нападать. На меня же не напали.

– У меня погиб солдат, – сказал Пороховницын, поигрывая автоматом.

– А кто его просил соваться? Бегало себе насекомое на воле, вас не трогало.

– Набирало вес и размер, – продолжил лейтенант.

– Ну и что? Полигон большой, вы работали в другом секторе и могли все лето его не встретить, а осенью он бы сдох. Не валяй дурака, лейтенант. Вон, шкипер тоже в доле, стоит и рулит, – Мюллер кивнул на человека в белом кителе. – Мне нужны люди, много людей, и я готов с ними делиться. В этой колбочке хватит на годы, а когда она кончится, я сделаю еще.

– Продавать хочешь? – спросил Пороховницын.

– Разумеется!

– Кому?

– Да кому надо – хоть китайцам, хоть корейцам, хоть африканцам. Арабам не хочу, а то таракашки от них к террористам попадут. Завтра эта история будет в газетах, и я начну обзванивать возможных покупателей.

– Не пойму, на что ты рассчитывал, – проронил лейтенант. – Тебя же схватят, я тебя уже схватил, просто не хочу причаливать к берегу, чтобы тараканы не разбежались.

– Ошибаешься, – сказал Папаша Мюллер. – Я же сказал: мне нужно много людей, и некоторых я уже нашел. Как только отплывем от города, меня снимет катер.

– Не снимет, – покачал головой Пороховницын, кладя руки на автомат.

Папаша Мюллер усмехнулся:

– Ты не застрелишь меня. Это оружие стоит миллиарды, а секрет знаю я один. Ты не сможешь повторить, если даже скопируешь каждый значок, – он ткнул пальцем в пентаграмму.

– И слава богу, – сказал Пороховницын.

В одну руку он взял колбу вместе с ящиком, другой сорвал с нитки сушеную голову и выкинул то и другое за борт. Все произошло так быстро, что морильщик не успел шелохнуться.

– Кретин! – простонал он. – Сапог армейский! А если пробка откроется?

– Так я ее открыл, чтобы все в воду вылилось, – сказал Пороховницын.

Папаша Мюллер схватился за голову и сполз на пол:

– Ну, тогда молись, если умеешь. Заклинание действует в ста метрах от пентаграммы. Во все стороны, соображаешь? И в глубину тоже!

В тот момент перепугались все.

Потерявший наглость Папаша Мюллер забился в угол и моргал поверх сжатых кулаков, как боксер в глухой защите. Незаметный капитан пароходика вдруг стал вырывать автомат у Пороховницына. Получил по рукам и завопил:

– Вы не понимаете! Нас теперь сожрут!

Оттолкнув его, лейтенант кинулся затирать пентаграмму подошвой ботинка. Краска не поддавалась, тогда он рывком поднял скорченного Папашу Мюллера, встряхнул, чтобы висел прямо, и добыл у него из кармана два толстых маркера. Один сразу бросил мне. Я поймала – красный, – упала на четвереньки и стала черкать.

Сталкиваясь головами, мы замазывали значки-паучки, Пороховницын – черные, я свои красные. На мой-то взгляд, повреждение уже первого значка должно было вызвать сбой программы. Раз этот значок нарисован, то без него никак, верно ведь? Но лейтенант не остановился, пока мы не замазали все. Его учил дядя Саша, которого чтение колдовских книг убедило, что их авторы вроде обезьян с клавиатурой. Лупят наугад, пока не подберут пароль «банан». Команда проходит, из люка падает банан, и умная обезьяна считает, что нашла простое и короткое Заклинание Вызова Банана в десять тысяч слов. Так и в пентаграмме любой из примерно четырех сотен значков мог оказаться паролем. Или два значка, или десять. Когда не понимаешь, как работает система, надо перебирать все варианты.

Это Пороховницын мне потом объяснил, а тогда я просто повторяла за ним: он замазывает значки, и я замазываю. Все лучше, чем сидеть по углам и бояться, как Папаша Мюллер с капитаном. На всякий случай мы и пентаграмму разрисовали под портрет раздавленной амебы.

После Пороховницын залез на крышу и стоял на полусогнутых ногах, водя по сторонам дулом автомата. Я пряталась у него за спиной, потому что до сих пор не знаю места безопасней.

– Завтра в это время вы могли бы уже стать миллионерами, – бухтел в рубке под нами осмелевший Папаша Мюллер. – А теперь вы рыбья наживка! Вас первыми слопают, а я посмеюсь!

Если из таракана получается боевая машина с противопульной броней, то что вырастет из окунька с палец? А из щуки?.. Пороховницын сказал, что килограммовую здешние рыболовы называют щуренком. В камышах на окраине города попадаются щуки в пять кило, а раз в год кто-нибудь обязательно поймает пудовую.

Мы ждали супермонстра.

В глубине у бортов парохода взблескивали бока рыбин, отразившие солнечный луч. Одни были с карманное зеркальце, другие – с большой поднос. Тараканы успели пожрать друг друга. Осталось два, каждый побольше обеденного стола. Они сидели на палубе, скрежеща челюстями, и выбирали момент, чтобы напасть. Пороховницын смотрел то на взблески в глубине, то на тараканов. Прикинул что-то в уме и забросил автомат за плечо:

– Если вырастет, то еще не скоро.

Мы сели, свесив ноги с крыши.

На пристани полицейские выстраивали оцепление. Разбежавшиеся было туристы подходили и фотографировались на фоне. В небе протарахтел зеленый вертолет, направляясь к военному городку.

– Там, наверное, ваши командиры все телефоны оборвали, – сказала я.

Пороховницын махнул рукой:

– Тертычный отбрешется. А я потом рапорт напишу.

Я сфотала смартфоном тараканов и Пороховницына с автоматом.

– Для рапорта.

– Спасибо. Только никто этим картинкам не поверит. Даже показывать не стану, все равно скажут: монтаж, фотошоп. – Лейтенант подумал и добавил: – Лучше бы не поверили. Для всех будет лучше.

Спрыгнул с крыши, подошел к тараканам вплотную и отстрелил им головы.

Безмозглые туши зашевелились,[7] готовясь не то драпать, не то броситься на человека, но лейтенант двумя точными пинками отправил их за борт.