Острие скальпеля. Истории, раскрывающие сердце и разум кардиохирурга - Стивен Уэстаби

свободных коек, но тем двоим удалось сохранить Оливеру жизнь до приезда из Оксфорда детских реаниматологов. Только тогда его подключили к аппарату искусственной вентиляции легких, чтобы он смог перенести поездку на скорой помощи.

Из-за свиного гриппа Оливера поместили в изолятор, где за его сердечно-сосудистым статусом следили через канюли в артериях и венах. Ни один из показателей не обнадеживал. У него был низкий уровень кислорода в крови, низкое кровяное давление, опасно быстрый сердечный ритм, а почки перестали вырабатывать мочу. Вазопрессорные препараты и диуретики ненадолго улучшили ситуацию, но все традиционные методы лечения не подходили из-за преграды внутри сердца. Из-за физиологической обструкции не было способа улучшить состояние легких и печени Оливера или усилить кровоток по всему его телу. Из-за прогрессирующей желтухи и почечной недостаточности метаболический беспорядок в его кровотоке усугублялся с каждой минутой.

В тот четверг вечером я ужинал в модном ресторане в Вене, в то время как Ник Арчер летел из Австралии. Никто из нас не мог помочь Оливеру и его встревоженной семье. К счастью, нас замещала очень компетентная женщина-кардиолог из Словении, доктор Димитреску. Врачи отделения интенсивной терапии спросили ее, может ли она чем-нибудь помочь. Димитреску прекрасно понимала, что уникальная комбинация заболеваний Оливера приведет к смертельному исходу, если ничего не изменится, поэтому быстро позвонила хирургам из Бромптона. Они предложили прооперировать мальчика на следующей неделе, когда вирус возьмут под контроль. Токсические инфекции в сочетании с сердечно-сосудистым коллапсом, а также печеночной и почечной недостаточностью не создают идеальных условий для подключения к аппарату искусственного кровообращения.

К 2009 году установили пристальный контроль за уровнем смертности пациентов в каждом кардиоцентре. Время спасательных операций прошло. Более того, Роял-Бромптон был сердечно-легочным центром, в котором отсутствовали специалисты по общей педиатрии. Это учреждение было хуже оборудовано для борьбы с инфекционными заболеваниями, в то время как оксфордские врачи интенсивной терапии гораздо лучше умели ликвидировать тяжелые последствия свиного гриппа. Они дали мальчику силденафил, известный как «Виагра», чтобы снизить кровяное давление в легочных артериях Оливера, а также противовирусный препарат «Тамифлю», благодаря чему состояние ребенка за ночь стабилизировалось.

По прошествии нескольких часов Ники с сыном оказались в специализированной детской больнице, внутри обширного кампуса больницы Джона Рэдклиффа. Там находилось восемь других детей, подключенных к аппарату искусственной вентиляции легких, и каждый из них был окружен обеспокоенными любящими родителями. Врачи казались уверенными в своих силах, а медсестры добрыми. Тем не менее там можно было увидеть страшные картины: больной менингитом ребенок с гангренозными ногами, постоянно подключенный к аппарату гемодиализа; младенец-гидроцефал с сепсисом, которому предстояла операция на мозге; пострадавший в автомобильной аварии мальчик с синяками под глазами, перевязанной головой, иглами в ногах и дренажными трубками в груди. Еще там лежала пара моих пациентов, которые медленно выздоравливали.

В комнате отдыха для родителей каждая мать рассказывала свою историю, в то время как в кафетерии врачи и медсестры собирались вместе и обменивались подробностями о своих пациентах. Там легко можно было задержаться надолго, но после выходных Оливера собирались отвезти в Роял-Бромптон на операцию. Таким, по крайней мере, был план. Некоторые родители интересовались, зачем требовалось рисковать и везти его в Лондон, если операцию можно было сделать здесь, в Оксфорде. Ники и Ричард тоже этого не понимали, но им дали четкий план; кроме того, они хорошо были знакомы с Бромптоном, ведь провели там множество часов, пока врачи искали проблему в легких Оливера, совершенно не догадываясь о cor triatriatum. Даже теперь никто, казалось, не понимал, что это значит.

В пятницу утром Ник Арчер прилетел в Хитроу из Австралии, а я вернулся из Вены. Во время обхода в отделении интенсивной терапии врачи тщательно изучили рентгеновские снимки грудной клетки Оливера. Теперь его легкие выглядели лучше благодаря «Виагре», а диуретики увеличили выработку мочи. Однако вокруг левого легкого скопилось большое количество плевральной жидкости, что называется плевральной эффузией. Если бы жидкость продолжила накапливаться, то могла бы помешать вентиляции легкого и спровоцировать пневмонию. Врачи решили, что жидкость необходимо убрать, но ее было слишком много, чтобы сделать это с помощью иглы. Оливеру требовалось установить дренажную трубку в межреберное пространство. Дежурного резидента попросили поставить трубку через маленькое отверстие ниже левой подмышечной впадины; это рутинная процедура, особенно в отделении кардиохирургии. Находясь без сознания и под действием седативных препаратов, Оливер ни о чем не догадывался. Процедура, казалось, прошла успешно: 400 мл жидкости соломенного цвета быстро вылилось в резервуар. Работа была выполнена.

Арчер позвонил в больницу по пути из Хитроу. Доктор Димитреску обрадовалась, что он вернулся, поскольку ей требовалась моральная поддержка во время работы с Оливером в выходные. К тому моменту Ники была эмоционально измождена:

«В то время ко мне приехали двое других сыновей, у которых начались каникулы. Я оставила Оливера под присмотром медсестры в белом халате и маске, а сама пошла показать мальчикам, где их мама и папа живут в больнице. У меня зазвонил телефон, и, как только я сняла трубку, медсестра велела мне немедленно возвращаться в отделение. Я знала, что случилось что-то страшное. Когда я уходила, в палате находилась только одна медсестра, но, вернувшись, увидела множество людей, ни один из которых не потрудился надеть маску. Одним из них был доктор Арчер. После установки дренажной трубки кровяное давление Оливера упало, а затем совсем исчезло. Когда из трубки перестала течь прозрачная жидкость, из нее вышло немного ярко-красной крови, а затем все прекратилось. Во время неистовых попыток реанимировать Оливера ему сделали рентген грудной клетки. Доктор Арчер изучал снимки на экране. Левая половина грудной полости теперь была совершенно непрозрачной и выглядела на снимке белой».

Дренажная трубка либо повредила межреберную артерию, расположенную в углублении под ребром, либо проткнула само легкое. Как бы то ни было, итог был одним: левая грудная полость заполнилась кровью, а кровяное давление отсутствовало. Почему кровь не вышла из дренажной трубки? Потому что свежая кровь быстро сворачивается, и кровяной сгусток закупорил дренажную трубку детского размера. Именно поэтому сначала вышло небольшое количество свежей крови, а затем все прекратилось. Кровотечение продолжилось, и кровь тихо заполнила грудь несчастного Оливера. Изначально система кровообращения компенсирует кровопотерю путем сужения маленьких периферических артерий, но позднее этого становится недостаточно, и дело принимает скверный оборот. Это легко может привести к смерти пациента.

Процедура откачивания плевральной жидкости из полости вокруг легкого – рутинная работа в отделении кардиохирургии.

Арчер отдал два распоряжения: во-первых, «быстро сделать переливание крови», во-вторых, «узнать, вернулся ли Уэстаби». Со мной связались, пока я стоял в