Лев Рохлин: Жизнь и смерть генерала. - Андрей Антипов

Указанная армия дислоцирована на важнейшем операционном направлении, представляет собой по существу объединение передового базирования, имеет хорошую военную инфраструктуру: оборудованные пункты управления, разветвленную стационарную сеть связи, дороги и полигоны.

Боеспособная 144 гв. мcд превращается в базу хранения боевой техники, и в то же время в Сормове создается новая дивизия.

Управление войсками в Смоленском регионе передается в объединение с центром в г. Воронеже. Таким образом, оголяется от войск приграничный регион, управление оперативным развертыванием войск в этом регионе удаляется более чем на 1000 км в район, где военную инфраструктуру предстоит создавать заново. Очевидно, что такой отрыв войск от пунктов управления не может способствовать повышению эффективности управления.

Наряду с отмеченным возникают социальные проблемы: обеспечение квартирами около 600 семей военнослужащих расформированного управления 1-й армии, проблемы около 900 военнослужащих 144 гв. мед, которые будут уволены с военной службы, проблемы совсем недавно введенного в строй городка "Кутузовский", который расположен в неблагоприятном экономическом районе и может существовать только при сохранении дивизии.

А чем можно компенсировать разочарование офицеров и прапорщиков указанной дивизии, зимовавших в палатках? Ради чего они терпели все невзгоды освоения в чистом поле нового места дислокации? Как рассчитаться управлению 1-й гв. армии с задолженностью предприятиям г. Смоленска, в общежитиях которых временно проживали офицеры и прапорщики?

Есть необходимость рассмотреть и подход к сокращению офицерского состава. Несомненно, что при сокращении в трудных социальных условиях следует учитывать обеспеченность офицеров жильем, их выслугу лет, влияющую на пенсионное обеспечение. Это очень важно, т. к. государство, принимая граждан на военную службу, ограничивало их свободы и давало соответствующие гарантии. Однако при сокращении офицерского состава не следует забывать о боевой готовности войск, о преемственности опыта и профессионализма. Однако есть сомнения, что в этом вопросе может проявиться чисто исполнительский подход: сколько прикажете, столько и сократим.

Так думать позволяют, например, результаты проведенных 7 октября парламентских слушаний по государственной авиации. В авиации Сухопутных войск предполагается за 6 месяцев уменьшить численность военнослужащих более чем в 2 раза. При этом если сокращение будет проводиться исходя только из принципов социальной защищенности военнослужащих и в указанные сроки, то следует уволить всех 15 генералов, 421 полковника, 1200 подполковников и 3800 майоров. Кроме того, придется уволить 30 процентов капитанов, имеющих выслугу 10-14 лет. На военной службе останутся офицеры в звании лейтенант, старший лейтенант и 800 капитанов. Это офицеры, которые в основном не имели в сложившихся условиях финансирования войск возможность получить необходимые летно-тактические навыки и опыт. Кто же тогда в авиации Сухопутных войск будет летать, стрелять, обучать, участвовать в миротворческой деятельности?

Следовательно, без заинтересованного профессионального подхода к сокращению численности Вооруженных Сил и без финансового обеспечения реформирования военной организации невозможно провести военную реформу без существенных потерь боеспособности Вооруженных Сил и других войск.

Ведь проведя указанное сокращение авиации Сухопутных войск, необходимо оставшихся офицеров рассредоточить по вновь образуемым боевым частям, это опять же время и деньги, не говоря уже о состоянии боевой готовности. Необходимо учитывать также, что у значительной части офицеров квартиры находятся в военных городках и сокращение количества воинских частей приведет к оставлению военных городков, что обрекает всех оставшихся там жителей на вымирание. Такие примеры уже есть, воинская часть ликвидирована, а вместе с этим прекращено финансирование больниц, школ, коммунальных услуг. Возникает новая социальная проблема. Упускать указанное обстоятельство при сокращении Вооруженных Сил нельзя. Это можно учесть только в результате всестороннего обоснования программы сокращения военной организации государства, которого в настоящее время нет.

Тут же рядом стоит и проблема вооружения и военной техники. В той же авиации Сухопутных войск выводятся из боевого состава 2000 вертолетов двойного назначения, среди которых при незначительных затратах, около 15 млрд руб., можно сохранить в готовности к применению более 200 вертолетов. Но этих незначительных в масштабе страны денег сегодня нет. А это в целом нужная и дорогостоящая техника. Можно полагать, что здесь дело не в деньгах, а опять же в неувязке решаемых задач. Об этом говорит и тот факт, что МЧС России приобрело заграничные вертолеты. При этом российские вертолеты имеют высокую международную конкурентоспособность. И в отсутствие бюджетных средств находится возможность поддерживать иностранных производителей по линии МЧС, пренебрегая наличием своих вертолетов.

Использование нашей военной авиации за рубежом принесло доход 12 млн. долларов. При этом ни цента не истрачено на восстановление израсходованного ресурса. В связи с этим возникают и другие вопросы, но это не предмет сегодняшнего разговора.

В авиации ПВО новая авиационная техника, но только половина самолетного парка готова к применению. Причина - отсутствие планового ремонта. Если положение сохранится, то к 1999 году авиации ПВО не будет.

Боевая подготовка летного состава практически сведена на нет. Летчик, летающий на таком сложном самолете, как "МиГ-31", по 20 часов в год в течение трех лет, становится опасным. За три последних года из авиации ПВО ушло 630 летчиков (при этом военными училищами за это время подготовлено 300 летчиков). Подобных примеров можно приводить очень много по всем видам и родам войск. Для исправления положения необходимы научно обоснованные государственные меры,

Предусмотренная указом Президента ликвидация войск ПВО также вызывает возражения. Не претендуя на абсолютную истину, хочется высказать следующие соображения.

Противовоздушная и космическая оборона представляет собой целостную военную отрасль, имеющую свои задачи, свою науку и промышленность, свои войска и систему управления, опыт организации выполнения боевых задач. При этом боевые задачи, в отличие от некоторых видов Вооруженных Сил, выполняются ежедневно и в мирное время.

Помимо непосредственных задач безопасности, войска РКО выполняют сложные и весьма ответственные задачи контроля космического пространства и ракетропасных направлений воздушно-космического пространства для выработки информации военно-политическому руководству страны в интересах принятия военно-стратегических решений. Растворять эти задачи в результате включения войск ракетно-космической обороны в состав РВСН среди задач другого плана нецелесообразно, а возможно, и опасно.

На наш взгляд, в принятом решении о расформировании войск ПВО возобладал опять же простейший арифметический подход: чем меньше количество видов Вооруженных Сил, тем лучше. А так ли это? Велика ли экономия в результате сокращения одного главкомата? Соизмерим ли выигрыш с потерей боевых возможностей Вооруженных Сил?

По нашему мнению, возможен, например, подход к структурному преобразованию Вооруженных Сил, в основу которого положен пересмотр предназначения видов Вооруженных Сил и проведение качественного преобразования структуры Вооруженных Сил Российской Федерации. В частности, сейчас виды Вооруженных Сил остаются оперативно-стратегическими объединениями, предназначенными для создания основ группировок для проведения стратегических операций. Но общеизвестно, что любой вид военных действий проводится не отдельными видами и родами войск, а объединениями войск различных видов и родов войск. Следовательно, возникает мысль о том, что в результате просмотра предназначения видов Вооруженных Сил можно достичь сокращения их задач и численности, получив в результате экономию средств.

Очевидно, что, не имея общего представления о будущем военной организации государства, невозможно реформировать и оборонный промышленный комплекс. В настоящее время приватизация предприятий, в том числе и оборонного назначения, а также отсутствие необходимого финансирования делают свое черное дело.

В частности, приватизация предприятий авиационной промышленности, проводимая в соответствии с государственными программами и указами Президента Российской Федерации (№ 2284 от 24. 12. 93г., № 1535 от 22. 07. 94 г.), не создала собственников, которые были бы заинтересованы и способны обеспечить развитие авиационного производства. Государство также не получило ощутимых доходов от приватизации и акций, закрепленных в федеральной собственности. Надежды на инвестиционную активность российских и иностранных владельцев акций не оправдались. Вместо подъема отрасли мы имеем падение уровня производства, социальной защищенности основной массы работников, практическое исключение поставок в войска новой авиационной техники.