Лёд - Эд Макбейн

– Я сказал вам...

Внезапно брат Антоний схватил правую руку Мура своей правой рукой, притянул Мура к себе и затем положил левую руку сверху на руку Мура. Получился трехслойный сандвич из трех рук, серединой которого была рука Мура. Брат Антоний начал жать, и Мур закричал.

– Tсc! – предупредил брат Антоний и нажал еще сильнее. – Кричать не надо, а то люди услышат. – Он продолжал нажимать. – Я просто сломаю вам руку, если не скажете, где кокаин. Это для начала. Потом уже мы решим, что будем ломать дальше.

– Пожалуйста, – прошептал Мур. – Пожалуйста, отпустите...

– Кокаин, – сказал брат Антоний.

– В спальне, – сказал Мур, и брат Антоний выпустил его руку.

– Показывайте, – сказал он. – Как ваша рука? – заботливо спросил он, подталкивая Мура к открытой двери в спальню. На кровати стоял саквояж.

– Вы собирались куда-нибудь? – спросил брат Антоний.

Мур промолчал.

– Где это находится?

– В саквояже, – сказал Мур.

Брат Антоний взялся за застежки.

– Замок заперт, – сказал он.

– Я возьму ключ, – сказал Мур и пошел к комоду.

– Решили отправиться в небольшую поездку? – улыбаясь, спросил брат Антоний. Но улыбка застыла у него на губах, когда Мур открыл комод и повернулся с пистолетом в руке.

– Э-э... – только и сказал брат Антоний. Дважды нажал на курок студент Мур, и обе пули тридцать восьмого калибра попали брату Антонию в лицо: одна над левым глазом, другая раздробила зубы и верхнюю десну. Брат Антоний стал хвататься за воздух, пытаясь удержаться на ногах, и свалился на пол, к ногам Мура, как бесформенная коричневая куча.

Мур поглядел на него.

– Ах ты, сукин сын! – прошептал он, сунул пистолет за пояс, вышел из спальни в гостиную и затем в кухню. Теперь уже не было времени паковать вещи: выстрелы могли привлечь внимание соседей. Надо было сваливать отсюда поскорее, забрать бриллианты, взять оставшийся кокаин и – сваливать!

Он открыл дверцу морозильной камеры.

У задней стенки на полочке были две ванночки с кубиками льда. Он вытащил левую ванночку и включил горячую воду. Через несколько минут, когда вода стала горячее, он поставил ванночку под кран. Кубики стали таять. Казалось, они таяли бесконечно долго. Он прислушивался к звукам в вестибюле: кто-то входил, кто-то выходил... А он все ждал, когда растает лед. Наконец он выключил кран, осторожно слил воду из ванночки в мойку и вынул разделительную пластмассовую сетку. На дне ванночки блестели мокрые бриллианты. Он высыпал их на полотенце для посуды и стал прижимать к ним край полотенца, чтобы высушить. И тут он услышал треск дерева. Он обернулся в сторону гостиной.

– Мур! – раздался чей-то крик.

Он вышел из кухни с пистолетом в руке. Взломав замок, в квартиру ворвались Карелла и Мейер. Мур узнал их, увидел, что оба вооружены, увидел позади них еще двоих вооруженных, белого и черного, но даже при этом был готов оказать сопротивление.

– Не надо, – тихонечко посоветовал Карелла.

И Мур прислушался к совету старшего.

Глава 14

В четверг к одиннадцати часам ночи они поняли, что он расскажет им только то, что захочет, и ничего больше. Вот почему он отказался от присутствия своего адвоката во время первого допроса. Вот почему он хорохорился, когда ему зачитывали его права. Вот почему он сказал им, что все связанное с наркотиками они найдут в его квартире, а также письмо, которое он написал в августе Салли Андерсон. Его не очень волновали обвинения в торговле наркотиками: он надеялся открутиться от ответственности за убийства. Они пытались найти подтверждение по четырем, может быть, по пяти случаям убийств, если он также убил мисс Квадрадо, – все это были убийства первой степени. А он хотел, чтобы ему было предъявлено обвинение в тяжком преступлении категории «фелония, класс А-1» – за хранение четырех-пяти унций наркотического вещества. По этой статье он мог получить от пятнадцати до двадцати пяти лет или пожизненное.

С хорошим адвокатом он мог бы добиться смягчения категории преступления до «фелонии, класс А-2»: по этой статье дают минимум три года, и есть надежда выйти на свободу через два. Что касается убийства брата Антония, он говорил о самообороне и надеялся избежать наказания. Ониже стремились приговорить его к последовательным срокам заключения по меньшей мере за четыре убийства. Оннадеялся выйти на свободу в самое ближайшее время. У них были различные устремления и различные версии событий, происходивших в последние девять дней.

– Мы хотим послушать вас еще разок, – сказал Карелла.

– Сколько раз я должен пересказывать? – спросил Мур. – Может быть, мне следовало пригласить адвоката?

– Вы еще можете это сделать, – посоветовал Карелла, помечая в записях, что Мур сообщил все эти сведения по доброй воле. Они сидели в комнате для допросов. На столе, между четырьмя детективами и Муром, верещал магнитофон. С того места, где сидел Карелла, он видел зеркало на стене, за спиной Мура. В смотровой комнате за стеной никого не было.

– Зачем мне нужен адвокат? – спросил Мур. – Я признаю связь с кокаином. Вы нашли кокаин, вы поймали меня на кокаине.

– Два килограмма кокаина, – напомнил Мейер.

– Меньше двух, – сказал Мур.

– Но вы купили восемь килограммов в Майами. Это письмо, которое вы написали...

– Ах, не надо было писать! – вздохнул Мур.

– Но вы написали.

– Я молчу, – сказал Мур.

– И убийство вы совершили, – сказал Клинг.

– Я убил человека, который вошел в мой дом с оружием, – сказал Мур. – Мы боролись, я вырвал у него пистолет и застрелил его. При самозащите.

– Тот же самый пистолет применялся в трех другихубийствах, – сказал Браун.

– Я ничего не знаю про другие убийства. В любом случае это было не убийство,это была самооборона.

– Я думал, что вы студент медицинского факультета, – сказал Клинг.

– Что?

– А вы, кажется, учитесь еще и на юридическом?

– Я просто знаю разницу между хладнокровным убийством и самозащитой.

– Это было хладнокровное убийство, когда вы убили Салли Андерсон? – спросил Карелла.

– Я не убивал Салли.

– А Пако Лопеса?

– Я не знаю никакого Пако Лопеса.

– А как насчет Марвина Эдельмана?

– Я никогда не слышал про такого.

– Тогда как вы объясняете то, что у вас в кухне нашли алмазы?

– Я купил их на деньги, которые выручил от продажи шести килограммов.

– У кого вы купили их?

– Какое это имеет значение? Разве покупка алмазов противозаконна?

– Только в том случае, если вы убиваете того, у кого купили.

– Я купил их у человека, имени которого никогда не знал.

– Анонимный торговец алмазами, да? – спросил Мейер.

– Проездом из Амстердама, – сказал Мур и кивнул.

– Как вы нашли его?

– Он сам нашел меня. Он прослышал, что у меня имеется наличность.

– Сколько наличных денег?

– Я купил восемь килограммов за четыреста тысяч.

– Нормальная сделка, – сказал Браун.

– Говорю вам, тот человек оказал мне любезность.

– Тот человек в Майами?

– Да.

– Как его звали?

– Я не обязан вам докладывать. Он оказал мне любезность, зачем же я буду создавать ему проблемы?

– Любезность за то, вы спасли жизнь его сыну, верно? – спросил Мейер.

– Верно. Парнишка поперхнулся и чуть не задохнулся. Я применил прием Геймлиха. Отец его сказал, что хочет меня отблагодарить.

– И таким образом вы начали заниматься торговлей наркотиками, верно? – сказал Браун.

– Да, так.

– Где вы раздобыли четыреста тысяч?

– Получил от матери. Эти деньги оставил ей отец.

– У нее под матрасом лежали четыреста тысяч, так?

– Нет. Часть денег была в фондах денежных рынков, остальные – в ценных бумагах. Она получала приблизительно тринадцать процентов, я обещал ей пятнадцать процентов через месяц.

– Вы вернули ей деньги?

– Все до цента.

– С процентами?

– И пятнадцать процентов.

– Вы отдали ей... Сколько получается, Арти?

– Пятнадцать процентов от четырехсот тысяч?

– За месячный срок.

– Это составляет пять тысяч долларов, – сказал Мур.

– Вы вернули четыреста плюс пять, так? – спросил Карелла.

– Так.

– Когда?

– В конце сентября. Я отдал матери деньги вскоре после того, как была поставлена «Жирная задница».

– Это время ушло у вас на то, чтобы расфасовать и перепродать эти восемь килограммов?

– Только шесть.

– Сколько вы получили за продажу шести килограммов?

– Двенадцати – к тому времени, когда я расфасовал их. Я получил шестьдесят тысяч за килограмм.

– Сколько это получается, Арти? – спросил Карелла.

– Получается семьсот двадцать тысяч долларов, – сказал Мур.

– И вы вернули четыреста пять тысяч матери?

– Да.

– И у вас осталось...