Яд из бездны - Павел Грегор

- Уважуха! А я уж подумал...

Некрасов протянул руку чтобы взять карту, но толстяк отстранился и отрицательно покачал головой.

- Погоди немного. Давай выясним один принципиальный момент.

- Давай! Только не пойму к чему ты клонишь?

- Я решил поменять маршрут. - Зараза повертел головой, отыскал фанерный ящик, поставил его ровно и разложил карту на нём. - У меня появилось дельце в километре отсюда. Придётся немного отклониться от прежней схемы, но суть от этого не поменяется...

- Не нравится мне твоя затея, - нахмурился Некрасов. - Мы ведь не на прогулке. Ты что, решил посчитаться с ублюдками?

- Какой догадливый, - усмехнулся Зараза. - Эти изуверы уничтожили моё убежище, значит я должен явится к ним с ответным визитом.

- Как глупо! Ох, как глупо! С чего ты решил, что именно они долбанули из РПГ, а если это был какой-нибудь ненормальный одиночка или бандиты, которым приглянулся твой район?

- Нет, это были вивисекторы, я в этом не сомневаюсь, - Веня включил карманный фонарик и огрызком карандаша прочертил на карте новую линию. - Отклонение не больше двух километров, зато мы сможем срезать немного в районе моста.

С трудом подавив раздражение, Некрасов уселся на стул и задумчиво уставился на Веню. Математик, провидец, мастер в выживании и к тому же принципиальный мститель — этот парень неопределённого возраста — определённо ему импонировал. Он не скатился до звериного состояния, несмотря на дремучее одиночество сумел сохранить ясность мысли, не ожесточился до фанатизма и главное в нём всё ещё жил оптимист. Странная смесь не свойственная людям новой эры.

Некрасов поёжился, растянул губы в улыбке и покачал головой.

- А тебе не приходила в голову мысль, что везение может закончиться? - спросил он.

- Смотря, что понимать под этим словом, - Зараза закончил чертить и, взяв карту, подошёл к товарищу. - Теперь можешь взять её себе, чтобы не возникало никаких подозрений относительно моей адекватности.

Некрасов забрал карту, аккуратно её сложил и спрятал в кармане бушлата.

- Фортуна переменчива, - добавил он. - Посмотри на меня, я отличный пример человека, от которого эта капризная дамочка отвернулась.

- Если б тебе не везло по-настоящему, ты уже давно гнил бы в какой-нибудь сточной канаве, - отозвался Веня. - Все неприятности кроме смерти — не в счёт.

4

Прошло полчаса. Нужно было трогаться в путь, но чем больше они находились в состоянии относительного покоя, тем меньше хотелось что-либо предпринимать. И вдруг они услышали странные звуки. Словно кто-то медленно, но целенаправленно елозил по идеально гладкой поверхности.

Напряжённо вслушиваясь в уличный фон, оба притихли.

«Только этого не хватало, - подумал Некрасов. - Паршиво, если кто-то притащился по нашему следу. Как бы драпать не пришлось».

Он бесшумно поднялся со стула, сделал знак толстяку не шевелиться. Сам приблизился к окну и посмотрел на дорогу. За окном было спокойно, только где-то высоко над шоссе мерно раскачивались дорожные знаки-указатели. Ветер гонял по асфальту какую-то шелестящую рвань, да поскрипывали ветви тополя. В стекло бились несколько мохнатых ночных мотыльков.

Догадка озарила внезапно, и Некрасов почувствовал как в висках застучала кровь. Он подошёл к Вене, забрал карманный фонарик и осторожно приблизился к стеклянной двери.

В рыхлом мраке коридора, за мутным стеклом ворочалось какая-то бесформенная серая масса.

Помедлив немного Некрасов щёлкнул выключателем и направил фонарь на стекло. Он сразу же увидел синюшную руку мертвеца, которая неторопливо размазывала по стеклу комья грязи. Движения конечности были хаотичными и дёрганными, они гипнотизировали вызывая смешанные чувства страха и любопытства. Иногда в стекло тыкалось безобразно оскаленное рыло, и тогда можно было разглядеть, болтавшуюся в ухе золотую серьгу.

- Вот и гость пожаловал, - оборачиваясь к толстяку, прошептал Некрасов. - Боюсь, он не единственный, и придут другие.

Красные глаза с неподвижными зрачками, слипшиеся патлы, неприятный пробирающий до костей скрежет чёрных ногтей по поверхности — всё это было только прелюдией перед спектаклем, который вот-вот должен был разыграться.

Спусковая пружина всё ещё не была спущена, но тварь уже догадалась, что только зыбкая перегородка отделяет её от вожделенной добычи. Наблюдать за рефлексией упыря стало невыносимо, и выключив фонарик, Некрасов направился к окну.

- Уйдём по-тихом, - бросил он. - Лишний шум ни к чему.

Он открыл створку, высунулся наружу и, убедившись, что всё в порядке, поманил Заразу к себе.

- Лезь первым, - сказал он. - А я покараулю.

Уговаривать коротышку не пришлось, Веня ловко перебрался через подоконник и, выставив автомат, встал рядом с тополем. Некрасов оглянулся уже стоя на подоконнике, - в стекло больше не скреблись, под натиском тел, оно приглушённо звенело и раскачивалось, готовое в любую минуту вывалиться на пол.

5

По прикидкам было часа четыре ночи, — заканчивалась «собачья вахта». Но точного времени он, конечно, не знал. Свой хронометр Некрасов потерял в одном из рейдов, несколько лет назад, ещё будучи командиром отряда. Новый приобрести он так и не удосужился, хотя возможность была. В «Треугольнике» существовал нелегальный «чёрный рынок», куда предприимчивые бойцы приносили трофеи из выпотрошенных складов. Теперь он жалел о том, что в своё время не обменял пару банок тушёнки на хорошие котлы.

Веня шёл впереди, отлично ориентируясь в тёмных лабиринтах города. Судя по прыти, которую он развил, у коротышки была феноменальная память: он ни разу не ошибся, сворачивал только когда знал, что это необходимо.

Свою роль играли и драгоценные ПНВ, обеспечивая обоим преимущества перед бродячими мертвецами. Жмуры их чувствовали, возможно даже фиксировали визуально, но в темноте их рефлексы частенько давали сбой, и твари быстро теряли людей из поля видимости. Впрочем, недооценивать упырей не стоило. Многие особи обладали повышенной чувствительностью, а отдельные уникумы потрясающей подвижностью, которая мало чем отличалась от моторики живых людей.

Некрасов никогда не видел тварей в ночи, да ещё в такой близости от себя. Пепельно-серые, искалеченные травмами и болезнями, они вызывали чуть ли не мистический ужас. Словно демоны преисподней, со сверкающими