Мятежная любовь (СИ) - Гущина Яна

— Какой? — тут же выпалила я, схватившись за «третий вариант», как за спасательный круг.

— Довольно сложный. Я хочу затеять игру со временем. В здании Верховного Совета есть часовая башня. Часы идут точно, отмеряя все судьбы и события в нашем мире. Но если прокрутить стрелки назад, то время пойдёт назад. Отмотаем до того момента, когда мы с тобой поженились. На сей раз мы не будем вступать в брак. Тогда ты останешься свободной женщиной и сможешь сочетаться браком с Сэмом.

Вначале я встрепенулась от появившейся возможности, но тут же возразила:

— Тогда, когда мы с тобой решили быть вместе, я любила тебя и ненавидела Сэма. Если мы что-то изменим, то нет гарантии, что мы с Сэмом попадём в те же самые ситуации, которые привели к рождению наших детей. Да вообще, это обсуждаться не может, потому что на кону мир между светлыми и тёмными магами: если бы мы С Сэмом не раздобыли Книгу Откровений, то война могла быть бесконечной. Лучше передай меня Верховному Совету, чтобы меня казнили. Твоё предложение мне не подходит!

Арно улыбнулся и погладил меня по голове.

— Даже сейчас ты готова отдать свою жизнь, лишь бы твоя семья не пострадала. Готова умереть, чтобы жили они. Я так и думал, что ты откажешься от этого варианта событий. Ведь если отмотать время вспять, то у тебя не будет ни Сэма, ни детей, ни всех проблем, которые имеются. Тогда я предлагаю тебе и Сэму уехать в какие-то заброшенные земли и свить там уютное гнездо. Обещаю, что никогда не потревожу вас и никогда не предъявлю на тебя свои права.

— Но тогда ты не сможешь завести семью, родить детей, — еле смогла произнести я.

— Да, дорогая, насчёт женитьбы ты права — ты единственная, кто до конца моих дней будет считаться моей супругой. Но вот детей я смогу завести. Впрочем, количество женщин вне брака не уточняется в своде законов Великого Совета. Так что отныне я могу считаться холостяком, только без возможности жениться.

Я слушала его будто сквозь сон. Он так легко и просто разбирался с проблемой, которая тяготила меня долгие годы. Неужели всё так легко? Тут же испугалась: а вдруг кто-то узнает о нашей тайне? тогда меня точно казнят. Себя почему-то не было жаль, но вот детей и Сэма оставлять на произвол судьбы не хотелось. Они же без меня пропадут!

Вдруг в нашу спальню кто-то постучал и, не дожидаясь разрешения войти, ворвался, как вихрь. Мы несколько опешили от такого вторжения. Да и было от чего: по нашей спальне кружил реальный вихрь! Он подбирался ко мне всё ближе и ближе, пока не начал облизывать ступни, свисающие с кровати.

— Что это значит? — не вытерпела я такого «подлизывания». — Хватит об меня тереться!

И тут я увидела замершее лицо Арно. Будто из камня высекли! Он стоял, не шелохнувшись, и с ужасом смотрел на вихрь. Тут до меня дошло, что этого вихря надо бояться! Я взвизгнула и закинула ноги на кровать. Схватила подушку, чтобы отбиваться и тут вихрь стал раскручиваться в гигантскую воронку.

— Что это? — я начала паниковать.

Мой голос вывел из шока Арно и он, схватив меня за руку, дёрнул на пол, а оттуда в коридор и побежал, держа за руку. Очень было страшно. Так страшно, что хотелось кричать. Тот вихрь напугал до чёртиков, а тут вдруг вечно спокойный Арно вёл себя так, как будто за нами гонятся львы!

Вихрь продолжал мчаться за нами. Стало ясно, что он прилетел за мной. Только что это за магия, кто её наслал и чем мне это грозит? В какой-то момент я ощутила, что вихрь снова облизывает мне ноги своим неприятным шершавым языком, будто хочет лизнуть так, чтобы я не выбралась из его пасти.

— Это посланник Верховного Совета! — на бегу прокричал Арно. — Кто-то нажаловался на тебя.

Я чуть не заорала от ужаса! Поняла, что мне осталось жить совсем чуть-чуть. Даже с детьми попрощаться не успею. Стало страшно и холодно на душе.

Арно бежал всё быстрее, увлекая меня за собой, но я уже знала, что если Верховный Совет взялся за меня, то беды не миновать.

Глава 42

Я ощутила горячее дыхание вихря у своих ног. Его цепкий язык прошёлся по моим лодыжкам, и я оказалась схваченной! По инерции я продолжала нестись с Арно, но ноги встали, и я со всего маха хлопнулась об пол. Прямо лицом вниз. Настолько сильно, что на мне живого места не осталось!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вихрь злобно взвыл и, кружась, начал поднимать меня. Я какое-то время чувствовала ладонь Арно, пытающегося вытянуть меня из жерла круговерти, но вытащить меня не мог никто. Так нарушителей закона доставляют на заседание Верховного Совета.

Вокруг всё свистело и скрежетало, из разбитого носа лилась кровь, из рассеченной брови тоже. Казалось, что вместе со мной в вихрь попал рой пчёл, и каждая из них меня кусала. Было больно до такой степени, что я уже начала молить о смерти. Всё лучше, чем такая пытка.

Я осознавала, что убьёт меня не сам вихрь, а что придётся предстать пред Советом. Поэтому ничуть не удивлялась, что этот смерч нёс меня куда-то далеко. Неужели нельзя было волшебством перенести меня? Обязательно чтобы всё это выло, стенало, жалилось? Видимо, такова пытка перед судом. Шанса выжить не было.

Когда мне уже стало всё равно, что со мной будет, вихрь выплюнул меня и с чавкающим звуком пропал. Я лежала на холодном каменном полу и с моего лица капала кровь. Я не спешила подняться. Уже знала, что увижу бесконечные ложи членов Совета, обступающие амфитеатром место судилища.

Не знаю, как это я умудрялась бежать и при этом сжимать в кулаке простынь. Во что вцепилась в начале побега, с тем и осталась. Чтобы хоть как-то прикрыться, попыталась завернуться в простыню. Услышала отдалённые смешки и комментарии к своим действиям. Значит, Совет уже собран.

Я гордо вскинула голову и поднялась. Меня качало так, что я чуть было не упала вновь. На губах вкус крови, глаз заплыл, нос не дышит, голова болит.

— На колени! — крикнул густой мужской голос. — Падшим женщинам не позволено стоять на лобном месте!

Я вздрогнула, узнав голос: он в прошлый раз судил нас с Сэмом. Старый знакомый, можно сказать!

— Я кому сказал «на колени»? — голос был разгневан.

Я обвела присутствующим затуманенным взглядом. Вокруг суровые мужские лица. Ни капли сожаления или сочувствия.

В третий раз голос не стал говорить, чтобы встала на колени. Вместо этого я ощутила магическое воздействие. Я хлопнулась на пол с такой силой, что теперь были разбиты ещё и коленки. Не удержавшись, растянулась во всю длину, но тут же подобралась, не забывая прикрываться простынёй.

Я стояла так несколько минут. Мне они показались вечностью.

— Все рассмотрели эту женщину? — голос обратился к восседавшим в ложах членам собрания. — Она ложью и коварством женила на себе одного мужчину, а потом начала любовную связь с другим. Не исключено, что на второго она тоже воздействовала магически. Иначе как объяснить, что на таком страшилище мог жениться один, а другой согласился стать её любовником?

Вокруг засмеялись. Мне стало обидно.

— Я не страшилище. Просто ваш вихрь так схватил меня за ноги, что я упала лицом об пол. И, кстати, никого я не обманывала. Всё было по любви и обоюдному согласию.

— И с одним и с другим мужчиной?

— Да! — с вызовом выкрикнула я.

Юлить и отнекиваться было бесполезно. Верховный Совет обмануть невозможно.

— Именно эта женщина обманом привлекла внимание вашего брата? — вдруг прозвучал вопрос, относящийся, явно не ко мне.

Я дёрнулась, чтобы увидеть, кто же это сдал меня Верховному Совету. Почему-то в голову лез то Шон, то Гилл, то Лари. Кто-то из Кентавров решил вывести меня на чистую воду. Обидно за братца стало? Хоть бы подумали, что, убив меня рукой закона, они убьют мать своих племянников. В ожидании ответа я судорожно вглядывалась во все ложи, чтобы увидеть лицо предателя. И тут услышала:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Да эта женщина заставила моего брата полюбить её, а затем вероломно изменила ему!

У меня в мозгах аж что-то перещёлкнуло. Это был голос Эрика! А вот и он сам! Встал, держа ответ перед Советом. Почувствовала, как у меня закружилась голова. Так вот, кому стало обидно за брата! Эрик посчитал, что я незаслуженно обманываю Арно, и решил покончить со всем. Решил, что так его брату будет лучше. Впрочем, он прав. Я действительно плохо поступила с его братом и заслуживала наказания. Эрика можно было понять.