Люди и призраки - Оксана Панкеева

От этих размышлений его отвлек жалобный писк, раздавшийся прямо у него под ногами. Кантор опустил глаза и увидел маленький копошащийся на льду пушистый комочек. Он осторожно присел, как и собирался, уперся руками, затем коленями, и медленно, стараясь не делать резких движений, лег на живот. Теперь он мог не опасаться потерять равновесие и упасть, а также мог поближе рассмотреть своего собрата по несчастью. Прямо около его лица топтался на разъезжающихся лапках крошечный цыпленок, еще неоперившийся, покрытый желтым мягким пухом.

— Ты здесь откуда взялся? — сочувственно спросил Кантор, протягивая руку и бережно сгребая птенца в горсть. — Неужто цыплята тоже проходят Лабиринт, когда их съедает лиса?

Вопросы, скорее всего, предназначались самому себе, и получить на них ответ он никак не ожидал, поэтому, когда цыпленок вдруг заговорил человеческим голосом, вздрогнул, чуть не стряхнув его с ладони и заодно съехав на пару локтей вниз.

— Диего! Это ты? — испуганно произнес говорящий птенец. — Ты не похож на себя, я тебя не узнал…

— На себя бы посмотрел! — с тихим ужасом отозвался Кантор, который, конечно же, узнал этот голос и даже примерно понял, что приключилось с его обладателем. — Как ты здесь оказался?

— Я тебя искал, — жалобно пискнул цыпленок. — Все говорили, что ты умер, но я все равно искал… И все-таки нашел. Диего, где мы? Ты что, в самом деле умер, и мы в царстве мертвых? Здесь так холодно…

— Ты совсем охренел! — ругнулся Кантор, представив себе возможные последствия этих «поисков». — Мало я тебе уши драл! Надо было еще и выпороть! Ты наставника спросил, прежде чем лезть неизвестно куда? А если бы все не ошибались, и ты в самом деле искал мертвого, что бы было?

— Так ты жив! — обрадовался Мафей. — Но где мы? И почему так холодно? И вообще, почему я оказался рядом с тобой вместо того, чтобы видеть тебя в зеркале, как положено?

— Это ты у наставника спросишь, если выберешься, недоучка несчастный! Залезай ко мне за пазуху, погрейся, сейчас я позову кое-кого, чтобы тебя отсюда вынесли. Вот ведь придурок!

— Не надо меня звать, — донеслось откуда-то сверху далекий голос, похожий на горное эхо. — Я уже иду. Подожди пару минут.

— Кто это? — испуганно пискнул цыпленок.

— Сам не знаю, — честно признался Кантор. — Но очень полезный человек. Залезай, не топчись на льду, еще в самом деле замерзнешь, хрен его знает, как Лабиринт действует на классических магов, вдруг для тебя это реально…

— А может, мне попробовать огня добыть? — неуверенно предположил Мафей, приподнимая свои куцые крылышки и с любопытством их рассматривая. — А это и есть Лабиринт? Он всегда такой холодный?

— В зависимости от того, куда попадешь. А огня ты добыть не сможешь, здесь ты теряешь свою Силу.

— Насовсем? — ужаснулся Мафей, испуганно трепыхнул крылышками и забился Кантору в рукав. — Я потерял Силу и теперь навсегда останусь цыпленком?

— Да нет, не паникуй. Если выберешься, все будет нормально.

— А что значит — «куда попадешь»? Здесь есть разные места? А сейчас куда я попал?

Кантор вздохнул.

— Если совсем точно и совсем честно — в бред умирающего. Нравится?

Мафей осторожно высунул клювик из рукава и испуганно пропищал:

— Может, я как-то могу тебе помочь? Где ты на самом деле?

— У Жака, — проворчал Кантор. — Только вряд ли ты как-то сможешь туда попасть, раз ты здесь, со мной.

Клювик снова спрятался, и после непродолжительной паузы из недр рукава донесся дрожащий голосок:

— Значит, я тоже умру вместе с тобой?

— А когда ты лез своим любопытным носом в свое траханое зеркало, ты об этом подумал? Вот уж вы с Пассионарио, два сапога — пара! Сначала влез в неприятности, а теперь тебе страшно и ты хнычешь!

— Мне не страшно, — всхлипнул цыплячий голосок в рукаве. — Мне просто холодно. Диего, а когда мы умрем, я увижу маму?

— Вот когда мы упадем с этого обрыва вниз, — проворчал Кантор. — Тогда и узнаем.

— Тогда мы умрем?

— Не раньше.

— А если мы не упадем?

— Тогда мы не умрем. На этот раз. Да ты не хнычь, не упадем мы. Ты, во всяком случае, точно. Сейчас придет один мой хороший знакомый, посадит тебя в карман и вынесет к выходу.

— Ты точно уверен? — раздался сверху уже знакомый чуть ироничный голос, на этот раз более близкий и не похожий на эхо. — Вот именно так все и будет? Я буду таскать к выходу всякую мелкую живность, а ты в это время будешь потихоньку сползать вниз, и тебя совершенно некому будет придержать?

Доктор спускался по склону, медленно переставляя ноги, но все же не скользя. Присмотревшись, Кантор заметил, что на этот раз вместо кроссовок на нем обуты высокие ботинки с шипами на подошвах. Вонзаясь в лед при каждом шаге, эти шипы не давали ему поскользнуться и съехать вниз, но выдержат ли они двоих?..

— Ты не понимаешь, — торопливо перебил его Кантор. — Как только он выйдет, он позовет кого-нибудь, чтобы мне помогли… там. А до тех пор я как-нибудь продержусь. Забери его отсюда, не приведи небо, замерзнет.

— Нет-нет, — пискнул цыпленок. — Лучше держи его. Я не замерзну.

— Ты уж молчи, недоразумение, — досадливо поморщился Доктор. — Как вы мне надоели! Не поверишь, — снова обратился он к Кантору, продолжая свой неторопливый спуск. — Эту мелюзгу можно выловить где угодно, даже в таких местах, где ее по всем законам природы не должно бы быть. А в Лабиринт они лезут, будто им там медом помазано, хотя считается, что им нет сюда пути. А их раздолбаи-родители сначала не смотрят за детьми, а потом обращаются к нам — дескать, ребенок где-то завис, поищите в третьей, седьмой и двенадцатой субреальностях, а то сами мы туда попасть не можем… Будь моя воля, я бы этих гавриков до сорока лет в полиарге держал…

Мафей, слушавший эту речь с разинутым клювом, опасливо прижался поближе к Кантору и тихонько спросил:

— Это он о цыплятах?

— Это я об эльфятах, — сердито отозвался мальчишка. — Не прикидывайся дурачком. Можно подумать, ты сам не знаешь. Говорящих цыплят не бывает, а если ты встретил такового в Лабиринте, то это непременно окажется какой-нибудь сопливый эльфик, которого раззява-маманя потеряла между мирами, или такой же ушастик-подросток, который возомнил себя большим и самостоятельным и…

Хотя последнее было, как ни крути, чистой правдой, Кантор все же поспешил возразить.

— Не обижай парня, — сказал он, высаживая «ушастика-подростка» на ладонь и гладя пальцем но спинке. — Он не из праздного любопытства сюда попал, он меня искал, спасти хотел. Возьми его. Хоть в карман посади, чтобы он у меня в рукаве не сидел, а то ведь вместе со мной упадет… Ой, мать твою…

Склон неожиданно резко задрался вверх, в мгновение ока став чуть ли не вдвое круче, и Кантор, который как раз протягивал собеседнику цыпленка на ладони и, соответственно, ни за что не держался и не опирался, тут же полетел вниз, выронив несчастного птенца. Правда, далеко он не улетел — Доктор, который как раз только сделал предпоследний шаг, успел дотянуться и одной рукой схватить Кантор за запястье, а другой поймать на лету цыпленка. Как бы между делом сунув измельчавшего принца в карман, он оценил на глаз крутизну поверхности и покачал головой.

— Теперь мне точно никуда нельзя идти. Сам ты не удержишься.

Кантор перевел дух, поднял глаза и кратко поинтересовался:

— И что теперь?

— А ничего, — беззаботно отозвался его спаситель, протягивая вторую руку. — Будем стоять и держаться. Не бойся, бывает и хуже.

— Я боюсь? — оскорбился Кантор. — Ты хорошо подумал, прежде чем сказать?

— А мне некогда думать, — усмехнулся Доктор. — У меня пациент средней тяжести и реанимация в перспективе, короче говоря, занят по уши. И еще куренок в кармане ко всему прочему. А как это вышло, что он тебя искал, вы что, знакомы?

— Даже более чем, — вздохнул Кантор. — Мы, можно сказать, приятели…

— У тебя есть приятели среди эльфов? Они до сих пор вас навещают, или он к вам попал так же случайно?

— Это Мафей, — пояснил Кантор. — Он у нас родился и живет.

— Полукровка?

— Да. А какое это имеет значение?

— Чисто познавательное. До сих пор пытаюсь понять, и никак до меня не доходит, как этот ушастый молодняк ухитряется попадать в Лабиринт. То ли им законы природы не писаны, то ли мы просто мало о них знаем… А, малыш? Что скажешь?

— Я не малыш! — обиделся Мафей.

— Зеркало дать? — деловито предложил Доктор. — А то, видимо, того факта, что ты сидишь у меня в кармане, тебе недостаточно, чтобы избавиться от мании величия.

— Я на самом деле вовсе не цыпленок, — пропищал Мафей. — И даже не ребенок. Мне уже почти шестнадцать, так что я даже старше тебя.

Почтенный мэтр рассмеялся, тряхнув своим крашеным чубом.

— Дружок, ты несешь полнейшую ерунду. В Лабиринте все выглядит не так, как есть. И если ты на самом деле не цыпленок, я точно так же не мальчишка. Впрочем, можешь утешиться тем, что ты самую малость старше моей младшей дочери. А теперь, чтобы нам не было скучно стоять, и чтобы не молчать, что навевает грустные мысли, расскажи-ка мне подробнее, кто ты такой и как ты все-таки здесь оказался.