Рядовая темная лошадка - Самат Айдосович Сейтимбетов

— Вот так у нас дают понять, что покорены мастерством самца, его умением летать, - добавила она. - Ты точно никогда раньше не летал?

— Только во сне, - хмыкнул пришедший в себя Лошадкин.

— Странно, странно, ты словно родился с крыльями, возможно у тебя талант работы с техникой?

— Возможно, - согласился Михаил, кидая взгляды в сторону истребителей. - Но возможно, тут что-то другое.

Они вернулись к остальным, где все занимались своими дополнительными курсами. Трорг и Гаргх отсутствовали, курс модификаций тела и установок дополнений и расширений продолжался. Адаптивность вендарца и неорганическая природа силикоида не смутили закрастян, что-то делали и весьма успешно. Все это наводило Лошадкина на мысли, что галактика, эта ее часть, все же немного чуть более едина, чем ему представлялось ранее.

Сговор Сильных с целью облегчения себе жизни?

Наверное, следовало расспросить закрастян. Мидона тренировалась вместе с Аласкопеей, словно они родились и прожили всю жизнь вместе, научились понимать друг друга с полуслова. Бантрод боролся с Цегахом, и, кажется, проигрывал, но не обижался, а что-то втолковывал закрастянину о превосходстве самцов. Карраха и Харжащ отрабатывали взаимодействие в паре, что-то там делали с имплантами и новой броней, и Михаил вдруг подумал, что без настоящих ысынгунов все эти тренировки лишь наполовину пустая теория.

— Я, конечно, шутила, но лишь отчасти, - заявила Цака напоследок, глядя на него сверху вниз и наклоняя голову вбок, словно какой-нибудь голубь. - Ты рожден, чтобы летать.

— Я рожден, чтобы давать людям свет, - пошутил в ответ Лошадкин.

Воспоминания о Земле и полетах там окатили его, накрыли с головой и схлынули. Воздушные пузыри, антигравитационные пояса, да, пожалуй, вот ими следовало бы дополнить отделение. Научить всех летать и парить, взаимодействовать трехмерно, если из них готовили штурмовиков. Если.

— Сегодня мы начнем новые тренировки, которые должны стать для вас привычными. Суть их очень проста, вы, в случайном составе, оказываетесь на поле боя, рядом с незнакомыми вам подразделениями, и вместе с ними отражаете натиск врага.

— Инструктор Кордел, а как же центральные комплексы и информационное взаимодействие, и работа вместе с отрядом? - спросил Лошадкин.

— Работа в отряде и слаживание задерживаются, так как у ваших подчиненных возникли легкие проблемы с синхронизацией вычислительных комплексов, - Кордел указал на голову. - Такое бывает. Пока что они считаются выбывшими, а часть из вас будет объявлена ранеными. Вы будете грузом, который мешает отделению, по крайней мере, в самом начале тренировки, а дальше уже все будет зависеть от вас. Ясно?

— Так точно, инструктор Кордел! - грянул дружный хор.

Не то, чтобы Лошадкин их этому учил, так, потолковал отдельно, попутно проверяя возможности Цегаха и Мидоны. Возможности закрастян внушали, и с ними следовало работать и прорабатывать, но Михаил опять кружил и заходил издалека, словно боялся сделать первый шаг в холодную воду.

— Грузитесь и выдвигайтесь на шестой полигон! - скомандовал Кордел.

Живые забегали, хватая оружие и надевая, активируя броню. Быстро, слаженно, но все равно немного хаотично и со столкновениями. Кордел наблюдал отстраненно, и Михаил подошел к нему, изложил свою идею о поясах и тренировках.

— Подашь рапорт командиру отряда, - отмахнулся инструктор. - Идея хорошая, но за пределами вашей подготовки в составе отделения.

— А если ее подать как дополнительные курсы? - спросил Лошадкин.

Кордел чуть прищурился и крестообразный зрачок сжался, словно превращаясь в перекрестье прицела.

— Подашь рапорт командиру отряда, - со странной интонацией повторил инструктор.

Словно чего-то ждал от Михаила? Намекал? Но зачем ему это, когда можно было прямо сказать, словами через рот, Лошадкин так и не понял.

Они прилетели на шестой полигон на одной из платформ, и сразу стало видно, что тренировка началась и без них. Едва они пересекли границу полигона, как случилось нечто новенькое, все, не только Михаил, словно ощутили цифровое прикосновение, подключение и проверку их имплантов. Мгновение спустя прилетел информационный пакет, и броня, оружие Лошадкина и остальных, они тоже получили сигналы. Аласкопея, пусть и не рухнула, но броня ее отключилась - повреждена в бою, как и сама крыса.

Цегах выругался на закрастянском, ему тоже вписали повреждений, как и половине неполного отделения. Михаил, как командир, получил общий пакет, у кого что сломано, кто где ранен и одновременно с этим вводные по тренировке. Ысынгуны наступали на мегаполис с каким-то вычурным названием, но не смогли произвести десант прямо в город, не пробили защит и высадились в стороне. Отряд понес тяжелые потери, "выжило" только отделение Михаила, и они сейчас отступали, пытаясь соединиться с прочими силами обороны, и при этом их преследовали превосходящие силы врага.

— Раненых на броню! - заорал Лошадкин, подхватывая Аласкопею.

Активированный антиграв, для облегчения, и сцепка за счет особых выступов и захватов. Цегаха, к счастью, лишь легко ранило и повредило оружейные комплексы, но он был еще в состоянии передвигаться. Цака взмыла в воздух, транслируя картинку со своих птичьих приспособлений, и Михаил выругался. Голограммы или настоящие роботы, неважно, волна "ысынгунов" была уже рядом, накатывала.

Сигнал и все, кто мог стрелять, кому не испортило "Гарзалы" (и не выбило возможность переключения режимов огня), тут же вскинули стволы, наводясь по сигналам от Цаки. Легкие мины и гранаты полетели в сторону ысынгунов, создавая заслон, и Лошадкин тут же отдал новый