Мудрость палача - Чингиз Абдуллаев

Элла молчала. Она никогда не обманывала своего мужа. И сейчас не хотела его обманывать. Он терпеливо ждал. Затянувшееся молчание было хуже любого ответа.

– Да, – наконец сказал она, – да.

Эти два «да» прозвучали глухо, как камни, брошенные в глубокий колодец. Теперь она ждала его реакции.

– Я вас с ним что-то было?

Все мужчины одинаковы. Даже самые любящие, такие, как Саша. Есть нечто рациональное во всех мужских поступках, когда все высокие чувства, вся сила творчества, все умение направлены лишь на естественное продолжение рода. Может, поэтому мужчины не признают других видов близости, кроме физической. Тогда как у женщин гораздо более иррациональный подход к жизни и к отношениям с мужчиной.

– Конечно, нет, – с негодованием ответила Элла, – как ты мог такое подумать? Он был ранен, у него такая рана на ноге...

Она вдруг замолчала. Получалось, что их остановила только рана на ноге. А если бы не это?.. Очевидно, они оба подумали об одном и том же.

– Я меня с ним ничего не было, – устало ответила Элла, наконец поворачиваясь к Саше, – и не могло быть, – добавила она.

– Почему? – он повернулся к ней, и теперь она видела его глаза. Я Павлика глаза отца, мелькнуло у нее в голове. Как хорошо, что у Павлика глаза отца.

– Потому... – она видела, как он напряжен, видела, как он ждет ее ответа. И вдруг особым женским чутьем поняла, что вот сейчас, здесь, в эту минуту решается вся ее будущая судьба, ее жизнь, счастье ее семьи, ее сына, – потому... – сказала она, глубоко вздохнув, – потому, что я тебя люблю, Саша. Ты для меня единственный, раз и навсегда.

Очень редко женщина говорит такие слова мужчине. Еще реже жена – своему мужу. А если это говорится искренне, от всего сердца – это и вовсе редчайший случай. Хотя каждый мужчина мечтает услышать эти слова хотя бы один раз в жизни. И не только от своей матери.

– Элла, – вздохнул он, чувствуя, как у него начинает сильнее стучать сердце.

Она закрыла глаза, словно прощаясь с Саидом. Сказав последние слова, она распрощалась со своей внезапно вспыхнувшей страстью. Глядя на Сашу, лежавшего рядом, Элла уже не испытывала сомнений, правильно ли она поступила. Муж был рядом, а в соседней комнате спал сын. И это была ее жизнь. И это было их счастье. Но где-то глубоко в душе она чувствовала, что все могло обернуться иначе. Ведь теперь она знала, что чувствует женщина, когда ее целует посторонний мужчина.

Она заставила себя выбросить эти мысли из головы, теснее прижимаясь к Саше. Нельзя обладать всем на свете, справедливо рассудила она. Приходилось выбирать. И она сделала свой выбор. Хотя в душе все еще оставалось место сомнению.

День шестнадцатый. Тверь. Понедельник. 9 июля.

Утром в понедельник Дронго приехал в Тверь, чтобы осмотреть то место, где якобы утонул Рашников. Вместе с ним в Тверь во второй раз приехал Юрий Чирковский, который должен был сопровождать эксперта в его поездках. Они не стали никого предупреждать о своем визите, предпочтя сохранить его в тайне.

Чирковский повез Дронго на берег реки, рядом с тем местом, где опрокинулась лодка с «ликвидатором». Они долго стояли на берегу. Дронго не двигался. Наконец Чирковский не выдержал.

– Вы чего-то ждете? – спросил он у Дронго. Тот обернулся, покачал головой.

– Мне важно почувствовать это место, – сказал он – Посол ведь наверняка заранее продумал все детали своего исчезновения. В тот момент, когда опрокинулась лодка, он был в плаще?

– Говорят, что да, – ответил Чирковский, с любопытством глядя на эксперта. Ему было интересно находиться рядом с этим человеком. Помогая Дронго, о способностях которого он столько слышал, Юрий как бы вырастал в собственных глазах.

– Я думаю, что он спрятал что-то типа респиратора под плащом, – предположил Дронго, – иначе бы он не выдержал. Здесь вся поверхность воды просматривается на несколько метров. Он перевернул лодку вечером, но в это время здесь бывает еще достаточно светло. Ему нужно было проплыть под водой достаточно долго. Он ведь не чемпион по плаванию и вряд ли мог бы задержать дыхание на такой дистанции под водой. Проплыть ее за одну-две минуты он бы тоже не мог. Значит, у него был респиратор, и он прятал его под плащом.

– Возможно, – согласился Чирковский, – в таком случае он плыл по течению.

– Нет, – возразил Дронго, – только против течения. Он ведь понимал, что искать его тело будут именно ниже по течению. Поэтому он должен был плыть в другую сторону. При этом он не мог рисковать и выплывать где попало. Значит, ему нужен был «маяк», место, где он должен был выйти, чтобы переодеться в сухую одежду и постараться избежать при этом общения в кем-нибудь из местных жителей.

– Согласен, – кивнул Чирковский, – но мы не подумали о «маяке». Мы считали, что он просто обманул всех и, перевернув лодку, ушел под воду, чтобы потом где-нибудь выплыть.

– Сколько вам лет, Юрий? – неожиданно спросил Дронго.

– Двадцать восемь, – ответил Чирковский, – а почему вы спросили?

– Значит, вы не работали в те времена, когда ваше ведомство еще входило в систему КГБ СССР?

– Нет, конечно, – засмеялся Юра, – я тогда еще учился в институте. Хотя в комсомол вступил и был даже заместителем секретаря комсомольской организации факультета.

– Понятно. Вы еще слишком молоды и никогда не имели дела с реальными «ликвидаторами». Вы сказали, что он обманул всех, чтобы потом уйти под воду и где-нибудь выплыть. Так вот, такого просто не могло быть. Он действительно собирался обмануть всех, и это ему отчасти удалось. Но выплыть «где-нибудь», как вы говорите, он не мог. «Ликвидатор» этим и отличается от всех остальных смертных, что он, как хороший шахматист, точно просчитывает свои ходы. А это значит, что мы должны найти «маяк», где он мог выйти из воды.

Они пошли вдоль берега, внимательно осматривая прилегавшую к реке территорию. Они шли довольно долго, пока наконец Чирковский не спросил:

– Вы думаете, он проплыл такое расстояние?

– Убежден. Кстати, в воде плыть гораздо легче, чем нам с вами идти по берегу, – ответил Дронго, – хотя я думаю, что мы скоро найдем «маяк». Это будет излучина реки или поворот, на котором он должен был остановиться.

Они прошли еще метров двести, пока Дронго не остановился, указывая на дерево, росшее у самого берега.

– Вот и «маяк», – показал Дронго, – вы видите, здесь река делает поворот. Это был знак для «Посла». Пойдемте к дереву. Я почти уверен, что мы обнаружим дупло. Вы видите – дерево растет рядом с берегом. И если человек выйдет из реки, его никто не увидит.

Они подошли к дереву. Чирковский наклонился и, увидев дупло, удовлетворенно хмыкнул. Он засунул в него руку и вытащил целый ворох мокрых листьев, смешанных с грязью.

– Здесь ничего не могло быть, – сказал он, обращаясь к Дронго, – дупло мокрое.

– Нет, – улыбнулся Дронго. Он также наклонился и достал еще целый ворох листьев. После чего достал носовой платок и стал вытирать руку.

– Посмотрите на листья, – предложил Дронго, – мокрые листья, которые лежат сверху, – маленькие, загнутые, с неровными краями. Такие листья не могли попасть в дупло сами по себе. Они с берега, их положили сверху. А вот эти листья, сухие, ровные, с широкими краями, находились в самом дупле. В одном дупле не бывает листьев столь разных по размеру и виду. Он прятал здесь одежду. Затем, перед уходом, набросал сюда еще листьев и, очевидно, полил сверху все водой, чтобы в дупле было сыро и мокро.

– Как это полил? – с иронией спросил Чирковский. – Вы думаете, у него была с собой бутылка? Или он носил воду из реки?

– Нет, не думаю, – спокойно ответил Дронго, не обращая внимания на тон капитана, – у него была мокрая одежда. Он мог выжать из нее воду прямо в дупло. Чтобы не оставлять следов на земле. Настоящий профессионал обязан предусматривать такие мелочи.

Чирковский нахмурился. Посмотрел на листья. Отвернулся. Потом нерешительно пробормотал:

– Вы меня извините, я, кажется, неудачно шутил.

– Ничего страшного, Юра, – вздохнул Дронго, – я иногда сам себе кажусь таким старым, все повидавшим скептиком. Хотя мне только сорок лет.

Чирковский промолчал. Для него сорок лет было делом весьма отдаленного туманного будущего. Очевидно, Дронго это почувствовал, потому что по лицу его проскользнула улыбка. Он огляделся еще раз, затем повернулся и пошел дальше, уже к дороге.

– Да, – сказал он, внезапно останавливаясь, – он все рассчитал точно. Вышел из воды, переоделся и пошел в сторону дороги. Там не так много машин, и все они не из Твери. Он, очевидно, рассчитал и это обстоятельство. Отсюда до станции далеко?

– Минут десять, – ответил Чирковский.

– Тогда он поехал на станцию. Значит, он прячется не в самой Твери, а где-нибудь в другом месте, которое обязательно находится на линии железной дороги, ведущей либо в Тверь, либо, что гораздо вероятнее, в Москву. Хотя «ликвидатор» мог поступить и достаточно нестандартно, выбрав другое направление. Но мне все же кажется, что он выбрал какую-нибудь станцию по пути к Москве.