Звери в природе - Владимир Моисеевич Смирин

на открытых местах или же просто бегали по комнате. После запуска в комнату совы поведение зверьков (особенно тех, которых совам не удавалось ловить во время предшествовавших опытов) резко менялось. Едва сова появлялась в комнате и делала, прежде чем усесться на «наблюдательный пост», один-два круга по комнате (а полет совы, несмотря на мягкость ее оперения, был в комнате слышен все же достаточно хорошо), зверьков словно ветром сдувало с открытых мест: они стремительно укрывались в ближайших гнездах и подолгу не выходили из них. Изменялся и характер кормежки зверьков. Если в норме они поедали корм там, где находили его, то в присутствии совы зверьки обычно поступали иначе: сначала они затаскивали корм в укрытия и уже там поедали его. Одна из полевок хотела затащить в гнездо лист одуванчика, лежавший примерно в метре от этого гнезда. Сначала она выскакивала из гнезда, пробегала сантиметров 20–30 по направлению к листу, но, не добежав, разворачивалась и стремительно возвращалась. Так повторилось раза 3–4. Затем пробежки стали длиннее, и при 15-м выходе полевка добежала до листика. Но и в этот раз она не взяла его и вернулась в гнездо «с пустыми руками». Такой маневр она повторила еще 3 раза, и только при 19-м выходе из убежища она схватила заветный листик и скрылась с ним в убежище. Конечно, такую картину мы наблюдали не каждый раз, но поведение зверьков в те дни, кода мы пускали в комнату сов, всегда было крайне осторожным.

Охота сов приводила не только к изменениям особенностей индивидуального поведения остававшихся в живых зверьков: уровня их активности, характера передвижений по помещению, кормления и других; менялся и характер отношений таких зверьков между собой, причем у мышей и полевок такие изменения оказались неодинаковыми. Рыжие полевки по сравнению с лесными мышами больше «индивидуалисты». В тех случаях, когда им не грозит опасность, они обычно не образуют групп, совместно использующих одни и те же убежища; каждая полевка стремится занять отдельное гнездо. Особенно сильны подобные тенденции у рыжих полевок при освоении новой территории, когда использование гнезд у них строго индивидуально и они наиболее агрессивны друг к другу.

При грозящей со стороны сов опасности картина взаимоотношений полевок менялась. Отчасти это было следствием уже упомянутых изменений поведения отдельных особей. Поскольку уровень активности зверьков снижался, то и контактировали друг с другом они намного меньше. Но и сами контакты становились иными: заметно снижалась взаимная агрессивность, и зверьки, нетерпимые друг к другу в обычной ситуации, иногда вместе укрывались от опасности в одном гнезде.

Особенно сильно менялся характер взаимоотношений полевок, когда несколько зверьков осваивали территорию и вступали в первые контакты друг с другом при охотящейся сове. Такую ситуацию мы наблюдали в опыте, проведенном в июне 1973 года. Сначала в пустую комнату мы выпустили сипуху. После того как она просидела там сутки без пищи, мы пустили туда сразу пять взрослых самцов рыжих полевок. Два из них были пойманы совой практически сразу, а остальные три спрятались в домиках, причем два зверька укрылись в одном гнезде. Вечером следующего дня мы добавили в комнату еще 5 полевок, одну из которых сипуха также поймала практически сразу. После этого сова прервала охоту, и оставшиеся в живых полевки начали обследовать помещение; никакой агрессивности в их отношениях не было заметно.

Сипуха охотится

Через день сипуха поймала еще одну полевку, после чего мы ее из помещения убрали. И в течение 7 последующих суток, несмотря на отсутствие хищника, активность уцелевших полевок оставалась крайне низкой; контактов между ними вне убежищ мы практически не видели, а совместное использование гнезд продолжалось. Но наиболее интересным представляется мне другое. Через 2 дня после того, как мы убрали из помещения сову, две полевки погибли. Трудно предположить, что они погибли от голода — корма в доме было больше чем достаточно. Мне кажется, что основная причина их гибели была связана именно со «сбоем» характера их взаимоотношений при освоении новой для них территории, произошедшем под влиянием постоянной опасности со стороны охотящихся сов.

Лесные мыши, в отличие от рыжих полевок, формировали стойкие группировки (о чем подробнее я еще расскажу). Все входившие в такие группировки зверьки совместно использовали одни и те же убежища, а к подсаживаемым новичкам относились резко враждебно. И никаких существенных изменений в характере взаимоотношений отдельных особей в стабильных группах лесных мышей при охоте сов мы не отметили. Впрочем, благодаря снижению уровня активности зверьков количество их контактов в те дни, когда в помещении находились совы, заметно снижалось, но характер самих контактов оставался прежним. Не снижалась даже агрессивность членов группировок к подсаживаемым новичкам. Правда, подробно проследить такие отношения нам удавалось редко, поскольку совы обычно ловили новичков почти сразу.

Несколько слов хочется сказать и о поведении самих сов. За время работы через наши руки прошло довольно много птиц — 5 ушастых сов, одна сипуха, а также болотная сова и серая неясыть. И все они охотились всегда одинаковым способом — садились на одну из укрепленных под крышей жердей и с нее наблюдали за грызунами, совершая в удобный момент молниеносный бросок на зазевавшегося зверька. Но самым замечательным было то, что все совы, без единого исключения, всегда наблюдали за зверьками с одного и того же места — с верхней жерди, укрепленной под коньком крыши дома.

До сих пор я говорил об охоте сов, о том, какое влияние эта охота оказывала на поведение грызунов. Но работа в доме давала совершенно новые возможности изучения поведения самих грызунов. И результаты первых же наблюдений за зверьками в этом просторном помещении позволили по-иному взглянуть на, казалось бы, уже хорошо знакомых по предыдущим работам рыжих полевок и лесных мышей и в чем-то пересмотреть установившуюся было оценку их поведения. И прежде всего это относится к тому, как формируется внутригрупповая иерархия.

Когда мы ссаживаем различных зверьков в небольших по размеру клетках, террариумах или каких-либо других подобных помещениях, то они прежде всего начинают «выяснять отношения», то есть попросту говоря, драться друг с другом. В результате таких драк обычно выявляются особи, постоянно одерживающие победы над другими, которых мы называем доминантами, и подчиненные зверьки, которых неизменно бьют остальные. В дальнейшем сложившаяся система отношений поддерживается уже без явных драк, при помощи «ритуальных» форм поведения. Зверьки характерными позами выражают те или иные намерения, и одного принятия таких поз бывает достаточно, чтобы остальные особи вели