Тролли и легенды - Пьер Певель

К концу лета большинство инфицированных автомобилей пропало с дорог. Некоторые из них уничтожили сами себя, наиболее агрессивных поймали и отключили. Тем не менее аварии все равно случались почти каждый день. Три пожарные машины в Сан-Франциско поссорились из-за пяти пожаров и вместо того, чтобы тушить их, впали в буйство и стали кататься по городу. Кто-то намеренно заразил пятнадцать «Харли Дэвидсонов», припаркованных у бара, вариантом вируса, и десять Ангелов Ада разбились, не успев проехать и двух километров. Сети автозаправок в Анкоридже влепили огромные штрафы за то, что они не использовали нужный антивирус, а за загрязнение окружающей среды пришлось заплатить еще больше.

В конце сентября, во время жуткого ливня, я заметила Старую Краску у школы. Он стоял на обочине. Я бросилась к машине, но Бен удержал меня за плечо.

– Он заражен. Ему нельзя доверять, – резким шепотом сказал он.

Он оглянулся, опасаясь, что кто-нибудь услышит. Тогда стали выводили из строя и неагрессивные автомобили, чтобы они не заразили другие. Мы пошли к автобусной остановке, а Старая Краска медленно пополз за нами.

– Зачем он здесь? Он никогда нас не забирал.

– Он знает, в какую школу мы ходим и до которого часа учимся. Это есть в его программе – мама ввела на случай, если когда-нибудь ей все-таки захочется, чтобы он за нами ездил. Наверное, он глючит.

Когда мы сели в автобус, Старая Краска газанул, дважды просигналил и проехал мимо. Мы рассказали все маме, когда она вернулась с работы, и она улыбнулась. Поздно ночью я услышала, как она встала, и вышла к ней в гостиную. Мы выглянули в окно, по которому сбегали струйки дождя, и увидели Старую Краску. Он заряжался на нашей парковке.

– А он неплохо выглядит после такого путешествия, – улыбнулась мама. – наверняка в этом месяце я получу счет за мойку машины и смену масла.

Я сходила на кухню и принесла антивирус и очиститель.

– Попробуем поймать его?

Мама поджала губы и покачала головой.

– Дождь идет. Пусть привыкнет у нас заряжаться. Когда будет сухо, я спущусь и обрызгаю его.

Мы легли спать.

Сентябрь сменился октябрем. Иногда я видела Старую Краску на улицах и подозревала, что он временами заезжал к нам подпитать батареи. Погода стояла сырая, и мама оправдывалась этим, не желая его ловить. Бен играл в футбол за школу и так изменился, что я иногда думала, будто моего брата перепрограммировали инопланетяне. Чаще всего я ездила домой одна. Я замечала Старую Краску у школы в самые дождливые дни: он следовал за мной, пока я не забиралась в автобус. Однажды он дождался меня на остановке и проводил домой. Я знала, что не должна садиться в него, но никто не запрещал мне с ним разговаривать. Так что я подошла к нему и погладила бампер.

– Я по тебе скучаю, Старая Краска, – сказала я.

Он был не в духе, шарахнулся от тротуара и немедленно умчался прочь под гудки других машин. Я очень обиделась и не стала рассказывать ничего маме и Бену. Я боялась, мама сообщит в полицию, что он опасен, и даст им его GPS-код.

В январе погода совсем испортилась. Снег падал, потом таял, застывал черным льдом, и падал новый. Этот цикл повторялся целую неделю. Автобусы теперь ездили по «снежным дорогам», минуя холмы. Вместо трех кварталов до автобусной остановки нам приходилось ходить шесть до главной улицы. Каждое утро Старая Краска ждал нас у дверей и крался за нами всю дорогу до остановки. Бен не обращал на него внимания, только шипел, что мог бы сидеть в теплой машине, а не брести по льду.

Прямо за остановкой находилась станция подзарядки – на ней выстроилась очередь. Пока мы ждали автобуса, туда заехал черный фургон и отрезал одной машине пути к отступлению. На фургоне было написано «Дорожные псы».

– Охотники! – сказал Бен. – Круто, давай посмотрим.

Охотники окружили зажатую машину – красный «БМВ». Затем вытащили специальные пистолеты для пробивания шин и прицелились.

– Не стреляйте так близко к станции! – крикнули из автомобиля в конце очереди.

Но на самом деле следить нужно было не за «БМВ». Черный седан с большими колесами, стоявший через две машины, вдруг развернулся и бросился, сминая кусты, прямо на нас. По дороге он задел одного из охотников, тот упал. Другие принялись стрелять – мимо. Красная машина запаниковала, сдала назад, чтобы отвоевать немного пространства, толкнула стоявший за ней автомобиль, тот врезался в бордюр и забуксовал.

Бен схватил меня и дернул на себя, но это не помогло. Я даже не заметила, что черный седан устремился к нам. Он ударил меня, вырвав из рук Бена. Меня отбросило на проезжую часть. Рухнув на землю, я покатилась по черному льду. Казалось, я буду скользить так вечно. Бен кричал, машины сигналили, и, когда я все-таки остановилась, мир вокруг начал кружиться. Но я была цела. Я встала. Бен побежал ко мне.

Тут у меня страшно заболела рука, и я поняла, что не могу ей двигать. Я завопила.

– Беги!!! Сейди, беги оттуда! – заревел Бен.

Черный седан развернулся и снова нацелился на меня. Потом я узнала, что он принадлежал охранной службе и его настроили нападать на любого, кто попытается причинить вред пассажиру. Охотников он принял за убийц, почему выбрал меня – не понял никто. Седан приближался, я бросилась бежать и, развернувшись, испугалась еще сильнее: задним ходом навстречу несся Старая Краска. Меня раздавило бы между двумя машинами. Я закричала. Седан ударил, и я взлетела.

Но Старая Краска распахнул дверь кузова и, когда я подлетела к нему, переключился на первую передачу и сдал назад – словно кетчер, пятившийся за высоко отбитым мячом. Я рухнула на раздувшиеся подушки безопасности на своем любимом сиденье. Приземление получилось не слишком мягким, но, очевидно, самым мягким из возможных. Я упала, дверь захлопнулась. Утопая в подушках, я потеряла сознание.

Я очнулась по пути в отделение скорой помощи. Бен звал меня, а потом принялся разбрасывать подушки, из-за которых я ничего не видела. Он сидел на втором ряду сидений и, перегнувшись назад, пытался добраться до меня.

– Кто за рулем? – спросила я.

– С тобой все хорошо? С тобой все хорошо? – не отвечая, повторял Бен.

Старая Краска несся в больницу, не обращая внимания на светофоры и улицы с односторонним движением. Он непрерывно гудел, а над городом гремел записанный голос:

– Срочно! Срочно! Несчастный случай! Уступите дорогу, пожалуйста!

Так он и влетел в больничный двор и открыл заднюю