Фиора и король Франции - Жюльетта Бенцони

Может быть, он и был более «скромным», но в роскоши ему нельзя было отказать. Если войны, которые вел Карл Смелый, и разорили его самого вместе с Бургундией, это жилище полностью сохранило былую красоту. Мадам Гальвин была довольна впечатлением, которое произвел на ее спутницу дворец.

— Вы еще не видели здешних купален! Они просто уникальны, в них, кроме самих ванн, проведены трубы с горячим паром, есть комнаты для отдыха, прекраснее которых вряд ли вы где найдете. Но вот мы и пришли!

Через несколько минут они вошли в галерею, куда свет проникал через высокие стрельчатые окна с яркими разноцветными витражами, и Фьора низко склонилась перед молодой, довольно высокого роста женщиной примерно ее возраста. Хотя ей это и не доставляло никакого удовольствия, Фьора должна была признать, что принцесса оказалась просто очаровательной: Мария Бургундская была тонкой и грациозной, у нее были ослепительно белая кожа, маленький нос, живые светло-карие глаза и густые золотисто-каштанового цвета волосы, которые с трудом сдерживались шапочкой из зеленого бархата с отделкой из белого муслина. Она была похожа на свою мать, Изабеллу де Бурбон, которая умерла, когда она была еще ребенком, но на всю жизнь оставалась единственной любовью Карла Смелого. От него она унаследовала рот с полными губами и закругленный подбородок, который придавал ее лицу форму сердца.

Она некоторое время рассматривала склонившуюся перед нею женщину, не пытаясь скрыть своего интереса.

— Я часто спрашивала себя, увижу ли я вас когда-нибудь, мадам, — произнесла она. — Так, значит, вы та самая Фьора де Селонже, которая долго была другом моего отца?

— Более верно было бы назвать меня заложницей, ваше высочество. Я следовала за вашим отцом не по своей воле!

— Встаньте! Правда, мне об этом тоже говорили, но вы… находились рядом с ним до самого конца?

— Ваше высочество не ошибется, если скажет: до последней минуты. Накануне битвы при Нанси я видела, как герцог садился на свою лошадь Моро ранним утром, а затем исчез в дымке тумана. Я имела также честь присутствовать на его похоронах…

Пока она говорила, лицо Марии, которое вначале было застывшим, оживилось и порозовело.

— Почему вы не приехали раньше? — воскликнула она. — У меня столько вопросов, мне надо столько вам рассказать! Отец, и это мне хорошо известно, уважал вас за вашу храбрость.

— Мой супруг никогда не высказывал желания представить меня вашему высочеству, и не буду от вас скрывать, что между нами возникли серьезные разногласия! Но теперь это уже неважно, поскольку я не хочу дольше задерживать всю охоту…

— Боже, я совсем забыла про охоту! — прервала ее Мария. — Мадам де Гальвин, скажите моему супругу, чтобы он отправлялся без меня! Я сегодня не еду.

— Но, — вмешалась Фьора, — совершенно ни к чему вашему высочеству отказываться…

— Если мне захочется, я смогу поохотиться в любой день.

Я хочу обстоятельно побеседовать с вами, если только вы согласитесь остановиться на несколько дней в нашем дворце. , — Нет, мадам герцогиня. Я вам глубоко признательна, но .если мой супруг сейчас не в Брюгге, то я немедленно покидаю город.

Мария Бургундская внимательно посмотрела в лицо посетительницы в надежде найти на нем следы душевных переживаний.

— Пойдемте со мной. Нам надо поговорить.

Следом за герцогиней Фьора прошла через роскошно обставленную комнату, где две придворные дамы склонились перед ними в глубоком реверансе, а затем попала в небольшую комнату с обоями из красного бархата с золотыми разводами, напоминавшую Фьоре походный шатер Карла Смелого. Обстановку составляли в основном шкафы с книгами и массивный письменный стол, а перед камином стояла широкая банкетка с массой подушек, на которую села Мария, увлекая за собой Фьору.

— Филипп де Селонже очень немногословен, — вздохнула она, — и я так ничего и не поняла в вашей истории, но, поскольку я не могу рассчитывать на ваше доверие, скажите только, сколько же вы с ним не виделись?

— — Два года, ваше высочество. Судьбе угодно разлучить нас, и я очень страдаю. Мне так хочется его найти!

— Что заставило вас думать, что он здесь?

— Монсеньор Антуан Бургундский, которого я случайно встретила.

Тень гнева промелькнула в карих глазах, а красивые губы сжались:

— Мой двоюродный дядя еще не успел похоронить отца, как немедленно стал искать союзника в лице моего крестного, короля Людовика! Мы действительно представляем удивительную семью, в которой крестный грабит свою крестницу, а лучшие друзья ее отца ему в этом помогают!

— Монсеньор Антуан считает, что то, что было когда-то французской землей, должно отойти к Франции! Как жаль, что ваше высочество не вышли замуж за наследника Карла! Вы бы могли стать великой королевой! — сказала Фьора.

— Вы считаете, что я могла бы выйти замуж за восьмилетнего ребенка? — воскликнула со смехом Мария. — Он, конечно; претендент на корону Франции, но я смогу быть неплохой императрицей Германии! Но закончим с этим. Вам совершенно верно сказали: Филипп был здесь в начале года. Я предполагаю, что Великий Бастард узнал эту новость от мадам де Шулембург. Она близкая подруга его жены…

— Да, от нее. Могу я теперь спросить, где находится мой супруг?

Герцогиня встала и несколько раз прошлась по комнате, прежде чем остановиться против Фьоры.

— Откуда мне знать? Он пробыл здесь два или три дня. Вы, Селонже, как будто не в состояний долго оставаться на одном месте.

— Куда он мог поехать, как вы думаете? — Фьора с надеждой посмотрела на Марию.

— Не знаю. Я даже не поняла, зачем он приехал. Мы все могли наблюдать только его мрачное лицо. И это в самые веселые праздники!

Фьора с трудом сдержала презрительную улыбку. Напрасно в жилах этой принцессы бежала бурная кровь Карла Смелого, никто бы в это не поверил! Со своим нежным цветом лица и мечтательными глазами, в платьях, скроенных на немецкий манер, которые делали грудь совершенно плоской, и в этих золотых кружевах, которые так тяжело на нее давили, она ничем не напоминала великую и трагическую легенду, которая создалась вокруг последнего из герцогов Бургундских! Мрачное лицо? Уж не думала ли она, что человек, который столько выстрадал, столько перенес, заявится к ней с улыбкой на лице и начнет танцевать на балах круглые сутки?

— Я полагаю, мадам, что он искал здесь чего-то невозможного, — сухо сказала она. — Того, что вы не смогли бы ему дать!

— Чего же именно?

— Любви. Мне кажется, что он любит ваше высочество, что он всегда вас любил, и ему невыносимо, что вы замужем и счастливы, а ведь вы счастливы, не так ли, мадам?