Короли побежденных - Елена Первушина

Нельзя сказать, что, прожив почти месяц в Аврувии, посол ничему не научился. Он не прерывает молодого аристократа, не приказывает замолчать. Он просто долгим пристальным взглядом смотрит на императорское письмо.

И Гуннар замолкает сам. Воля Императора — разве мыслимо ей противоречить? И в наступившей тишине посол медленно произносит, взвешивая каждое слово:

— Господин Гуннар, во-первых, Аврувия — прекрасный город с мягким климатом и доброжелательными жителями, во-вторых, ваша невеста — самая милая и любезная девушка в городе, и в-третьих, все мы — я, Император и королева — будем очень огорчены вашим отказом.

— Ну ладно, — бормочет принц крови, — раз так… я попробую.

— Рад это слышать. Очень удачно, что вы приехали сегодня. Завтра во дворце будет большой праздник, маскарад, там я и представлю вас королеве. Нужно только подумать о костюме.

— Нет, — заявляет вдруг Гуннар с неожиданной твердостью. — Никаких маскарадных костюмов.

Матушка трижды повторила ему перед отъездом: «Ты должен сразу им показать, кто ты и какой семьи», и он чувствует, что другой возможности исполнить матушкин наказ может и не представиться.

И посол понимает и решает не лишать молодого человека последней опоры.

— Что ж, как хотите, — произносит он покорно. — Я распоряжусь, чтобы вас разместили с соответствующими удобствами.

В соседней комнате принц Эрвинд отрывается от слухового отверстия над кроватью и осторожно сползает обратно на подушки. Вид у него сейчас не лучше, чем у Гуннара. Он давно уже заметил, что посольство прекрасно оборудовано для подслушивания и подглядывания, и сегодня, когда топот на лестнице разбудил его, он решил воспользоваться этой системой «с другой стороны». И вот услышал…

Мысли в голове Эрвинда крутятся бешеной каруселью. Император не дурак, вряд ли он надеется, что подобный муж сможет удержать Мэй в руках. Но тогда этот брак им нужен для того, чтобы… Эрвинд, как и Мэй, умеет считать до трех. И результаты этих подсчетов ему очень и очень не нравятся.

Вчера вечером меня вызвал к себе посол и сказал:

— Теодор садись, мне нужно с тобой поговорить. Скажи, пожалуйста, может так случиться, что молодая здоровая женщина внезапно умрет? Разумеется, сама.

Пока я пытался придумать хоть какой-то ответ, посол добавил:

— Беременная. Во время родов. Но ребенок должен остаться живым и здоровым. Ну, Теодор, можешь так сделать?

Я кивнул. Я в их руках, они меня топчут.

— Очень хорошо. Значит, сделаешь. Можешь идти к своему пациенту.

Когда Эрвинд начал вставать, я стал запирать его на ключ, чтобы не убежал куда-нибудь. К Мэй, например.

Сегодня прихожу к нему, а он сидит в кресле и смотрит в одну точку. Увидел меня, встал, подошел к двери, закрыл ее изнутри и спросил чужим голосом:

— Ты зачем сюда приехал? А? Отвечай, тебе приказали ее убить?

Я молча смотрел на него. Чего угодно от него ждал, только не таких вопросов. Он ведет себя как мальчишка, а сегодня…

Он схватил меня за рубашку, тряхнул. Откуда силы взялись? К тому же я его выше. Я мог бы отбросить его, но он был в своем праве. И я ответил:

— Да.

— Когда?

— Не скоро. Во время родов.

Он чуть отодвинулся от меня, но не отпустил и спросил брезгливо:

— А ты знаешь, что случилось с убийцей моего отца?

— Нет.

— Его зарезали. Как собаку. Уже на границе с Империей. Хочешь, чтоб и с тобой то же было?

— Но зато его семью не тронули.

— Что?

Он смотрел на меня так, как будто я только что вылил на него ведро холодной воды. Благородное негодование! Боже мой, как я устал от них ото всех! Убьют, убьют, убьют. Тарды, асены, тарды… Почему они все не потонули? Как бы спокойно мы без них жили!

— Моя жена и мои дети, а у меня их трое, в крепости. Если я не сделаю то, что от меня требуют, их убьют. Поэтому пусть лучше убьют меня. Причем мне все равно — сейчас или потом.

Он смотрел на меня, и глаза у него были круглые от удивления. Пробормотал:

— Жена… Дети…

Отпустил меня, подошел к окну, долго стоял там, стучал пальцами по стеклу, потом спросил:

— Скажи, а после первого раза дети бывают?

Я дал ему подзатыльник. Мысленно, к сожалению.

— Дети бывают после любого раза, а невесту нужно брать издалека, тогда и дети будут здоровые.

Он улыбнулся как-то странно:

— Вот так, значит?

Походил по комнате, что-то бормотал себе под нос, потом повернулся и спросил:

— Жить хочешь?

Я тоже улыбнулся.

— Тогда слушай внимательно. Пойдешь на улицу Лучников, спросишь Императора, — посмотрел на меня подозрительно, ожидая, что я засмеюсь, — Императора, понял?

Я кивнул. Императора так Императора, мне уже все равно, а от асенов другого ждать не приходится.

— Скажешь ему: принц Эрвинд просит вас купить два кольца, раздобыть лодку и ждать его у старой пристани в полдень после Дня Высокой Звезды. Ты все запомнил? Именно просит, не перепутай.

Улыбнулся и добавил:

— Твой единственный шанс вырастить детей самому.

Что мне оставалось делать? Я поверил ему.

Нет, в самом деле: Императора так Императора. Я собрался и пошел. Нашел довольно быстро, это недалеко от рынка. Какой-то мальчишка, весь ободранный, но понимающий по-тардски, довел меня до нужного дома. Я постучал, открыла служанка, уставилась на меня так, словно к ней в дом заявился на постой отряд тардов, что-то залепетала и явно собралась спустить меня с крыльца.

Я пытался объяснить ей, что не понимаю по-асенски, на шум вышла хозяйка, посмотрела на меня с таким же ужасом, хотела дать денег и закрыть дверь. Мне очень хочется жить, очень хочется видеть вас, поэтому я не ушел. Я держал дверь ногой и объяснял им, что мне нужен хозяин. Они так и не поняли, глупы как куры, но мне все же повезло: хозяин вышел сам.

Он важно посмотрел на меня и спросил:

— Что нужно одному из моих возлюбленных поданных?

— Мне очень нужно поговорить с вами. Только не здесь. Здесь очень шумно.

Разумеется, пока они кудахтали, собралась толпа, причем каждый вносил какие-нибудь предложения. Как хорошо, что я не понимаю по-асенски.