История Древнего Востока - Иван Ладынин

Это не были пустые слова: Хаммурапи действительно был ответственным и справедливым правителем, стремившимся защитить людей от насилия и разорения. Известна его обширная переписка с чиновниками: царь вникал во множество дел, в том числе в проблемы рядовых людей, стремясь разрешать их по справедливости и здравому смыслу. Люди не боялись обращаться к нему с многочисленными просьбами и жалобами, и он добросовестно их разбирал. Отвращение к преступному насилию было у него искренним и принципиальным: когда один из династов другого царства, убив своего родича-правителя, захватил престол и отправил к Хаммурапи посольство с выгодными предложениями, а заодно и с просьбой прислать танцовщиц, Хаммурапи закричал: «Танцовщиц ему не хватает! Он пролил родную кровь, его самого надо бы убить!» – и отказался от каких бы то ни было контактов с узурпатором, несмотря на все выгоды, которые они сулили. Об этом мы знаем из злорадного донесения очевидца – посла третьей страны, присутствовавшего при описанной сцене. Характер Хаммурапи отразился и на его внутренней политике, и в его знаменитых Законах.

Законы Хаммурапи и вавилонское общество

Держава Хаммурапи была централизованной бюрократической империей, все нити управления ею находились в руках царя. Храмовые хозяйства были слиты с государственным. Законы действовали на всей территории страны. Первостепенное значение приобрел царский суд – царь сам решал многие судебные дела, и во всех крупных центрах сидели назначенные им чиновники-судьи, в ведение которых перешли многие вопросы, решавшиеся ранее общинным и храмовым судом.

Внутриполитические мероприятия Хаммурапи действительно отвечали заявленным им целям – «чтобы сильный не притеснял слабого» и «ублажена была плоть люда». Элита и административный аппарат состояли в основном из авилумов, но частью и из мушкенумов, возвысившихся на службе царя, и находились на государственном обеспечении – от прямой выплаты жалованья до предоставления значительных земельных владений в условное держание или пожалование (обрабатывали их обычно арендаторы). От налогов они, естественно, освобождались. Однако такие крупные частные владения были очень редки.

Крупных и независимых частных фондов движимости тоже почти не было: купцы-тамкары были поголовно привлечены на государственную службу и стали правительственными торговыми агентами – через них государство вело внешнюю торговлю и устанавливало твердые, приемлемые для населения цены на внутреннем рынке. Месопотамская пословица гласит: «Уехал из города тамкар, и цены снова стали свободными». Тамкары могли, помимо выполнения своих служебных обязанностей, заниматься коммерческими операциями для собственной пользы, но крупная свободная частная торговля была запрещена, как и купля-продажа земли (кроме городских участков). Существовало государственное кредитование частных лиц с твердой процентной ставкой, избавлявшее людей от необходимости обращаться к частным ростовщикам. Государство практиковало даже материальные выдачи неимущим или предоставляло им надел царской земли на условии выполнения различных обязанностей. Бедняков в державе Хаммурапи благодаря всем этим мерам было очень немного.

Законы Хаммурапи приобрели в Месопотамии невероятную славу: их переписывали как великий памятник мудрости следующие полторы тысячи лет! Это было связано не только с новизной содержания (некоторые законы сходной направленности, призванные ограничивать частную эксплуатацию, принимали и другие цари, хотя и не в таком масштабе), сколько с тем, что Хаммурапи имел силу и волю провести их в жизнь, да еще распространить на всю Месопотамию.

Общим духом этих законов является ограничение и регламентирование частной эксплуатации и частнособственнических отношений вообще, утверждение государственного контроля над всей хозяйственной жизнью. Законы твердо регулировали цены и тарифы, в том числе условия найма и аренды, правила земле– и водопользования и возмещения долга. Ростовщикам запрещалось взимать слишком высокий процент, а долговому рабству был установлен предельный срок в три года, по истечении которых долговые рабы получали свободу. Свободнорожденного человека вообще нельзя было сделать рабом по каким бы то ни было причинам больше, чем на 3 года. В покрытие долга запрещалось отбирать не только землю, но и урожай; вводилось право на отсрочку уплаты долга при определенных обстоятельствах. Вдобавок каждые 10–15 лет Хаммурапи и его преемники издавали так называемые указы справедливости (по ним аннулировались долговые обязательства, существовавшие на тот момент, и люди, очутившиеся в кабале, освобождались от нее, а недвижимость, отданная за долги или под залог, возвращалась к ним).

Законы Хаммурапи закрепили сословную структуру общества: ущерб, нанесенный личности мушкенума (тем более вардума), карался не так строго, как преступление против личности авилума, зато покушение на имущество мушкенумов каралось, наоборот, строже, чем покушение на имущество авилума – ведь имущество мушкенума входило в государственный фонд. Разрешались межсословные браки, причем дети наследовали статус того из родителей, у которого он был выше (например, сын раба и женщины из сословия авилумов считался авилумом). За преступление, совершенное рабом против чужого человека (т. е. не его хозяина или члена хозяйской семьи), его нельзя было наказать без судебного разбирательства. Раб мог оспаривать в суде свою вину. Также он мог доказывать, что его поработили незаконно. Если купленный на чужбине раб был по происхождению жителем Вавилонии, то по прибытии в нее он отпускался на свободу без выкупа.

В основе системы наказаний, закрепленной в Законах, лежит древнее представление о справедливости как о воздаянии равным за равное по принципу талиона — «око за око, зуб за зуб». В Законах Хаммурапи даже есть статьи на эту тему: за повреждение чужого глаза виновный должен был лишиться собственного глаза, выбивший чужой зуб должен был потерять свой. Тот же принцип применялся при наказании за лживый донос: за необоснованное обвинение назначалась та кара, которая полагалась бы за преступление, ложно приписанное доносчиком оклеветанному[30].

Однако за многие преступления, включая различные виды воровства, карали смертью, и в этом отношении нравы Месопотамии были гораздо суровее, чем, например, в Египте, где обычно казнили только за покушение на царя или мятеж. В то же время Законы Хаммурапи учитывают наличие злой воли: так, устанавливается различие в наказании за предумышленное и нечаянное убийство. В Законах практически нет наказаний денежными штрафами, широко применявшихся при III династии Ура. Очевидно, Хаммурапи и его подданные считали, что подобная практика несправедлива, так как фактически дает богачам возможность откупаться от наказания.

Интересно, что наиболее простые уголовные преступления, в частности обычное воровство и убийство, в Законах не упоминаются вовсе, поскольку такие дела решались по уже существующим обычаям, и Хаммурапи не собирался вносить здесь ничего нового. Зато исключительное внимание уделяется семейному праву. Здесь Хаммурапи тоже пытался проводить справедливую политику и ограждать законные интересы людей, как их тогда понимали, учитывая конкретные обстоятельства. Например, прелюбодеяние каралось в том случае, если в него была вовлечена замужняя женщина, однако приговор зависел от оскорбленного мужа, которому предоставлялось выбирать одно из двух решений: либо предать смерти и неверную жену, и ее соблазнителя, либо простить обоих. Иными словами, если потерпевший не хотел губить жену, он должен был отказаться и от мести обидчику, ведь они оба равно были виноваты в происшедшем. Отец не имел права лишать сыновей наследства, если те не совершили преступления.

С другой стороны, некоторыми своими законами Хаммурапи стремился не карать преступление, а хитроумно предотвращать его. Так, военным колонистам – «царским людям», получавшим от царя небольшие участки государственной земли на условии воинской службы, было запрещено продавать эти участки – ведь они принадлежали государству и лишь предоставлялись в пользование. Чтобы на деле добиться выполнения этого запрета, Законы Хаммурапи определяли: если кто-то купит надел такого воина, последнему достаточно заявить об этом, и земля вернется к нему, а деньги, полученные за нее, он может не возвращать. Казалось бы, закон нелогичен: виновный не только не наказан, но даже остался с прибылью. Но таким образом исключалась сама возможность подобного преступления, ведь никто не захочет покупать у военного колониста его служебный надел, зная, что на этом легко можно потерять собственные деньги, а землю так и не получить.

Хаммурапи необычайно гордился своими законами, считал их главным достижением своей жизни и призывал всех будущих царей следовать их духу и образцу, многозначительно прибавляя: «Мои законы отменны, мои установления не имеют равных! Только для неразумного они – пустое, но мудрому они созданы для соблюдения». Более того, он запретил преемникам уничтожать их или заменять там его имя их собственными именами под угрозой самых чудовищных проклятий такому правителю и всей его стране. Не следует думать, что Хаммурапи хотел таким образом навсегда обязать всех жить по созданным им законам: он требовал лишь, чтобы их текст не искажали и не приписывали другому правителю – т. е. не уничтожали память об этом труде Хаммурапи, – а не того, чтобы по ним вечно судили! Это требование царя месопотамцы, чрезвычайно уважительно относившиеся к его памяти, неукоснительно исполняли и много веков спустя, сохраняя и переписывая текст Законов Хаммурапи без всяких искажений. До нас дошло около 40 их поздних копий – это больше, чем количество копий любого другого клинописного текста, хотя позднее в стране судили, конечно, уже по совершенно иным законам.