Рубин - Кристина Скай

Леопард стегнул себя хвостом и хрипловато заворчал.

– П-Пэйджен?

– Нам с тобой известно, что винтовка не работает, – спокойно сказал он, – Но леопард этого не знает, Циннамон. Нам остается только ждать. Доверься мне, из всех человеческих новинок они больше всего на свете не любят огнестрельного оружия.

Огромный леопард на берегу потянулся, выгнул золотисто-коричневую спину и испустил низкий продолжительный рев. Как по сигналу, из темной листвы появился еще один кот, поменьше.

– Ей-богу, это его подружка, – прошептал Пэйджен.

Они были великолепной парой, их гладкая шкура отсвечивала медными бликами в последних кроваво-красных лучах солнца. Понюхав воздух, самец продолжил свою прогулку по берегу, а его подруга осталась у края джунглей.

Пэйджен расставил ноги, поднял винтовку и поочередно взвел оба курка с громким щелчком. Самка прижала уши. Ее спутник резко остановился и осторожно осмотрел берег пронзительно-зелеными глазами. Время, казалось, замедлило свой бег, а потом и вовсе остановилось.

Женщина рядом с Пэйдженом закрыла глаза. Ее чувства обострились от ощущения опасности, и она испытывала одновременно тысячи различных, но отчетливых эмоций. Она ощущала, как ветер трепал волосы на плечах, как накрахмаленный подол рубашки Пэйджена царапал бедро. Она чувствовала, что высыхающая морская соль покалывает кожу. Она различала приносимый ночным ветерком аромат ночных цветов. И еще она ощущала страх.

– Не двигайся, – тихо прошептал Пэйджен. – Ни в коем случае нельзя показать и тени страха.

Его спутница прочистила горло.

– А к-кто боится? – прошептала она в ответ. Самец-леопард наклонил голову и смотрел прямо на нее казалось, его большие зеленые глаза заглядывают в ее душу. Может быть, поэтому женщина не могла бы пошевелиться, даже если бы захотела.

С каждой прошедшей минутой она все больше и больше боялась упасть в обморок и быть схваченной большими котами.

– Спокойнее, любимая.

Это был всего лишь самый слабый шепот, настолько тихий, что даже чуткие уши леопарда не могли его уловить. Но эти едва слышные слова стали для нее спасательным тросом как раз в тот момент, когда она уже покачнулась от страха.

Большой леопард на берегу снова зарычал, копнул лапой песок, а затем неторопливо направился назад к своей подруге. Минутой позже они оба исчезли в сумрачной тени джунглей.

Даже после того как они исчезли из виду, двое людей на берегу стояли неподвижно, опасливо ожидая нового появления хищников в любой момент.

– О Господи!

Она не могла оторвать взгляда от темной стены джунглей, не в силах поверить, что все еще была жива. Когда она поняла, что опасность миновала, выдержка покинула ее, колени подогнулись, и Пэйджену пришлось подхватить ее обеими руками. Он осторожно опустился с ней на песок. Она не только слышала, но и ощущала на лице прерывистое дыхание, вырывавшееся из его губ.

– Все кончилось невероятно благополучно. Наверное, они только что поели и собирались пройти к воде. Если бы не это, я сомневаюсь, что мы сейчас сидели бы здесь.

– Но ты сказал... – Темно-голубые глаза его спутницы широко распахнулись. – Ты сказал мне...

– Боюсь, я обманывал тебя, Angrezi. – Чувственные губы Пэйджена растянулись в мрачной улыбке. – Разве тебе приятнее было бы знать правду, что в любой момент нас могли разорвать на части и проглотить?

Ее изумление было так сильно, что перехватывало дыхание. Она колебалась между благодарностью к этому мужчине за то, что он спас ей жизнь, и ненавистью из-за его высокомерного обмана. Гнев показался ей более безопасным, и она вооружилась яростью.

– «Боюсь, что я обманывал тебя», – передразнила она его. – Это все, что можешь сказать?

Пэйджен нахмурился.

– Разве я мог рисковать, случись у тебя истерика? Леопардов быстро бы привлекли твои вопли.

– Вопли? Истерика?

– Да у тебя уже сейчас начинается приступ, Angrezi.

Сильно покраснев, она стойко выдержала его взгляд.

– Я вовсе не истеричка, мистер Пэйджен. Все, что я испытываю, это гнев. Ты предположил, что я всего лишь глупенькая нервная женщина, и поэтому обманул меня!

Она энергично взмахнула руками, намереваясь поколотить Пэйджена. Он спокойно поймал ее запястья.

– Это был единственный приемлемый путь, женщина!

– Обманывать меня? Как будто я беспомощный ребенок? И в то же время позволить мне верить, что ты полностью контролировал ситуацию?

Дрожа от негодования, она задыхалась, ее грудь тяжело вздымалась. Пэйджен сердито прищурился.

– О Боже, а я-то думал похвалить тебя за хладнокровие. Побледнев, она свирепо посмотрела ему в лицо.

– Я могу быть новичком здесь, в джунглях, мистер Пэйджен, но я думаю, вряд ли...

– В этом твоя беда, глупышка. Ты вряд ли думаешь! Она безуспешно пыталась вырваться из его твердых рук.

– Я спасла твою жизнь, злюка. Я прекрасно сыграла свою роль, и ты хорошо это знаешь!

– Да, ты прекрасно играешь, это тебе удается.

– Почему ты... – Внезапно она напряглась, ловя воздух открытым ртом. – О Боже... – Женщина закрыла глаза и покачнулась. Побледнев, она боролась с жесткими щупальцами боли, обхватывающими ее голову. – Нет...

Пэйджен крепче прижал ее к груди.

– Циннамон? Что случилось?

Но она не отвечала, потому что в ней бушевал шторм, разметавший ее мысли в неистовстве цветов и разноголосье звуков. Как шторм вырывает с корнями деревья и бросает в воздух охапки листьев и ветвей, так и темные видения и обрывки воспоминаний пронеслись в ее голове. Смуглое лицо всплыло перед ней, тонкие губы растянулись в холодной, неестественной улыбке.

Ее охватил страх, страх более сильный, чем когда-либо еще, гораздо более сильный, чем перед подкрадывающимися леопардами.

Пэйджен легонько встряхнул ее.

– Что случилось, Циннамон! Это твоя спина?

Она едва услышала его слова, конвульсивно вздрагивая, пытаясь справиться с бессмысленным, бесформенным ужасом. «Прекрасная игра... Тебе удается...»

Внезапно она осознала, что не сможет взглянуть в лицо ужасным видениям.

– Н-нет, – резко ответила она, яростно мотая головой, боясь увидеть, боясь вспомнить.

Пэйджен повернул ее лицом к себе.

– Расскажи мне, черт побери! Сейчас же!

И вот в волнах беспорядочных вспышек света и звука всплыли воспоминания. Внезапно возвратившаяся память почти ослепила ее.

– Циннамон? – Руки Пэйджена твердо и осторожно сжимали ее лицо. – У тебя болит спина? – Его лицо выражало нетерпеливое беспокойство. – Неужели соленая вода...

Слезинки выкатились из уголков ее глаз.

– Я н-не Циннамон, – наконец сумела она выговорить, и его лицо сказало, что он ей поверил. – Не Циннамон, Б-Бар-рет. Мое имя... Господи, Пэйджен, я вспомнила свое имя!