Мятеж на окраине Галактики - Роман Злотников

— Дубинский со своими игрушками забавляется. Олег молча кивнул и тоже чуть прибавил ход. Когда они обогнули скальный выступ, рев ударил по перепонкам всей своей мощью — Уимон даже слегка пригнулся, — а затем из-за поворота дороги вылезло НЕЧТО, которое и было источником этого рева. Удивленный Уимон раскрыл рот. НЕЧТО было высотой приблизительно по макушку его лося, с длинной, толстой трубой, торчащей спереди. Формы его были сильно вытянуты и приплюснуты, от него веяло какой-то грозной мощью и неотвратимостью, как… как… Придумать, как от кого, он так и не успел, потому что НЕЧТО вдруг повело своей трубой, а затем так грохнуло, что лоси присели на задние ноги и шарахнулись в стороны, а Уимона буквально снесло с седла.

Когда он, отплевываясь и сдирая с одежды налипший Репейник, выбрался из зарослей, на самом верху этого громогласного чудовища с глухим звуком откинулись две тяжелые металлические створки и из круглого отверстия выгнулась большая голова в странном ребристом шлеме.

— Что, испугались? — Голова усмехнулась, ярко сверкнув белыми зубами на загорелом, да еще и чумазом лице, а затем двинулась вверх, потянув за собой широченные плечи, толстые, длинные руки с пудовыми кулаками, массивный корпус и наконец короткие ноги, обутые в громадных размеров сапоги из грубодубленой лосиной кожи. Обладатель всего этого хозяйства вылез из люка, спрыгнул на землю и вразвалку подошел к Кормачеву.

— Давно ждем. Шифровка о вашем прибытии пришла еще третьего дня, а вы вот что-то припозднились. — Потом повернулся к Олегу и окинул его цепким взглядом своих крупных, глубоко посаженных глаз, снова широко улыбнулся и протянул свою широченную, размером, наверное, в половину седла ладонь:

— Начальник капонира «Медвежья балка» Потомственный полковник Дубинский. Добро пожаловать в наши края.

В этом капонире они провели четыре дня. У Уимона все эти дни вызвали глубокий шок. Он не ожидал встретить ничего подобного. Байкальская база, на которой команда Олега помогала со сборкой атакаторов, была построена в скальном массиве под разгонным блоком транспортного тоннеля. Этот участок прокладывался одним из последних, поэтому после окончания проходки канскеброны, по своему обыкновению, завели один из драй-хондеров, у которого оставался еще довольно приличный ресурс, в скальный массив и бросили, потому что затраты на разборку, извлечение из тоннеля и переброску к новому месту работы столь громоздкой машины оказались бы намного больше, чем сборка нового драй-хондера. Так что землянам оставалось только заглушить сенсоры охранно-контрольного комплекса Байкальской разгонной станции, запустить генератор драй-хондера и спустя полторы недели они имели почти двадцать тысяч квадратных метров отличных тоннелей. Все это было хоть и удивительно, но объяснимо, но вот то, с чем Уимон столкнулся здесь… Все эти шахты, коридоры и хранилища были созданы землянами ДО прихода канскебронов. Как и множество сложных устройств и удивительных машин, подобных тем чудовищам, которые встретились им на лесной просеке. Позже Уимон узнал, что чудовища назывались танками. Значит, то, что все эти годы вбивали ему в голову, а именно, что только Возвышенные способны на созидание, — оказалось не чем иным, как чудовищной ложью? Он все еще не мог заставить себя в это поверить, пристрастно разыскивая изъяны в том, что видел. Но сомнения кончились в тот вечер, когда Олег, разыскав его в танковом парке, приволок в компьютерный центр капонира и, усадив за монитор, набрал какую-то команду, а потом откинулся на спинку и произнес:

— А сейчас ты увидишь кое-что, чего никогда не видел. — И когда на экране возникло изображение удивительного дворца, окруженного каскадом золотых фонтанов, тихо добавил: — Это место называлось Петергоф…

От воспоминаний его оторвал голос такта.

— Знаешь, я, наверное, единственный, кто может понять, как тебе сейчас.

Уимон вскинул голову и уставился на «Е-7127».

— Это почему?

Старший ОУМ повернул голову и уставил на него спокойный и холодный взгляд.

— Потому, что мы с тобой пришли из одного и того же мира. А этот мир для нас абсолютно чужой.

Уимон оторопел:

— Ты что?! Я… а ты же… и вообще, я — землянин!

Тот усмехнулся:

— По большому счету — нет. Ты, как и я, — часть Единения.

Уимон насупился, но в словах «Е-7127» все-таки была своя правда. Слишком уж чуждым казалось все, что окружало его в капонирах, — от вещей до отношений между людьми. Но соглашаться с тактом ему тоже не хотелось. Поэтому он сварливо пробурчал:

— В таком случае мы слишком разные части.

Старший ОУМ подбросил на ладони последний из оставшихся камешков, отправил его вслед за остальными и неожиданно развернулся к Уимону всем телом.

— Неужели ты думаешь, что я вот таким и родился. — Такт указал на плечевые щитки и сенсорные башенки, торчащие из головы. — Или ты считаешь, что куклосы на Земле существенно отличаются от куклосов на какой-то иной планете?

Уимон вздрогнул, а затем потерянно произнес:

— Как… куклосы?

Старший ОУМ тихо ответил:

— Так. Вам еще повезло, потому что на большинстве планет Единения канскеброны сотворили геолого-тектоническую перепланировку. Высшие Контролеры более всего на свете ценят целесообразность и эффективность. А поддержание оптимальных условий существования контролируемого генофонда можно обеспечить и без сохранения природного геоэкологического баланса. — Он поднял новый камешек, подбросил его на ладони и продолжил уже несколько более спокойным тоном: — Я вырос в мире, где основные материки были искусственно опущены на морское дно, а само дно было выровнено драй-хондерами, чтобы обеспечить наилучшие условия созревания слайктара — генетически измененной водоросли, служащей основным сырьем для производства почти сорока процентов конструкционных композитов. Для обитания контролируемого генофонда было отведено около двух десятков островов. Общая численность популяции составляла где-то около восьми миллионов особей. — Он на мгновение замолчал, швырнул камешек, который опять плюхнулся точно в геометрический центр бочага. — Линия разведения, к которой я принадлежу, была признана довольно перспективной, поэтому моя мать была превращена буквально в родильную машину. Сейчас у меня, наверное, порядка восьми десятков братьев и сестер, и большинство из них, без сомнения, было Возвышено, — он усмехнулся, — впрочем, наверное, это хорошо. Потому что участь тех, кто не был Возвышен, — плантации слайктара. А это значит, что им отпущен недолгий срок. Потому что слайктар — традиционный продукт питания лакамов. И канскеброны включили их в технологический цикл, позволяя им поедать старые, поврежденные или больные карты, вычищая их перед новым посевом. А для контроля численности оставили их природных врагов — крайкенов. — Он снова замолчал, а потом закончил почти шепотом: — А тем глубоко наплевать, кого поедать — лакамов или людей. Комбайны идут над дном, глубина моря везде одинакова — от двадцати пяти до тридцати ваших метров, кабины комбайнов открыты, чтобы облегчить вход-выход, поскольку основная задача человека — вовремя заметить, что входной раструб забился скрученными стеблями слайктара, и прочистить его, так что крайкену не составляет особого труда захватить кусок еще живого мяса и выдернуть его из металлического гнезда. Как только человек покидает машину — комбайн останавливается, и, если его нет более получаса, Центральный Контролер высылает экраноплан с заменой. Новый работник может быть спокоен на ближайшие четверо суток. Именно столько требуется крайкену, чтобы переварить массу мяса размером с тело человека и вновь проголодаться…

Такт замолчал. — Уимон некоторое время сидел, оглушенный его рассказом, а потом протянул руку и, робко коснувшись руки «Е-7127», тихонько произнес:

— Неужели ничего нельзя сделать?

Старший ОУМ каменно дернул головой:

— А зачем? Все довольно разумно. Крайкены отлично справляются с контролем уровня обеих популяций — и лакамов, и Низших, а что до остального… — он криво усмехнулся и ернически произнес, довольно точно скопировав голос Вопрошающего: — Сдерживайте эмоции!..

Вечером Уимон разыскал Олега. Тот стоял в кругу офицеров в ребристых шлемах водителей танков рядом с фрагментом транспортного контейнера и что-то неторопливо им объяснял. Но, заметив Уимона, прервал свою речь и, коротко извинившись, подошел к нему.

— Что случилось?

Уимон, у которого внезапно испарилась вся его храбрость, облизал пересохшие губы и заговорил, но совсем не тем решительным тоном, который он так долго репетировал:

— Вы собираетесь штурмовать Разрушитель?

Олег молча рассматривал его, а потом задал вопрос, но не тот, которого Уимон ждал и боялся: