Сокровища Пустынь - Alex Rostovski

ещё не достигла размеров взрослой особи, что же будет тогда, когда это случится?

— Молодец Серана — молвила Даск, — ты выполнила свою часть сделки.

— Выполнила — пробурчала я, — но от чего-то мне совсем не весело на душе.

— Может это тебя утешит — Даск передала мне папку с документами, на которой четкой виднелся символ Стойл-тек, с цифрой Семьдесят Девять. — Эти документы мы отыскали несколько лет назад, мы знаем что ты искала их. Бери, ты их заслужила.

— Что вы с ним сделаете?

— Отправим на исправительные работы, а после попытаемся интегрировать в общество.

— Но что если у вас не выйдет, что если он слишком сильно пал?

— Это уже наша забота.

Я поняла что говорить дальше с Даск бессмысленно, так что вздохнув я поднялась на ноги и двинулась вниз, где уже меня ожидали друзья. Спустившись в холл, я увидела весь наш маленький табун, который ждал меня. Я вздохнула и резко распахнула свои глаза. Нет, нельзя сдаваться, только не сейчас, когда до цели осталось всего ничего.

— Ты как подруга? — спросила меня Ванесса.

— Паскудно — ответила я.

— Что-бы ты не решила, мы с тобой, до победного.

— Спасибо, спасибо вам всем — ответила я и вытерев копытом проступившие, скупые слезы произнесла. — Собирайтесь, следующая остановка — Стойло Семьдесят Девять.

Заметка: достигнут максимальный уровень.

Сигнал потерян… Сигнал найден.

Глава 18. Золотая лихорадка

Теперь мы знали, куда нам следует двигаться дальше. Нашим конечным пунктом назначения, было Стойло Семьдесят Девять, именно там, если полагаться на довоенную легенду, был сокрыт золотой запас Эквестрии. Мы были преисполнены оптимизма, вот он, тот час, когда мы наконец перестанем блуждать впотьмах, а наконец сможем встать на нужный путь, по которому сможем дойти до конца. Однако я не была так рада этому, черт, жизнь снова заставила меня пойти против моей природы. Да, я аликорн, мне свойственно быть высокомерной сукой. Но я не хочу, Вельвет старается воспитать в нас цивилизованность, пытается интегрировать в общество. А как мы сможем ужиться с другими расами, когда каждую секунду стреляем во все что движется? Ответ прост как жаренный радтаракан — никак.

Думаю перед тем, как я перейду к финальной части своего рассказа, мне стоит кое-что прояснить. Помните Янки, того самого жеребца, которого клял тот, у кого мы получили первую подсказку на то, где искать следующие подсказки на то, где спрятаны сокровища? Так вот, нам довелось повстречаться и с ним, однако увидев его, я переменила свое мнение, ведь поняла то, до чего может довести, одержимость деньгами. Дело было так:

Мы двигались в направлении маркера несколько дней, за это время я успела сотню раз переосмыслить произошедшее на Дискордовом Холме. С одной стороны я понимала, почему Крюк нес всю эту ахинею в микрофон, с другой… Ох, да что я вообще творю? Я не должна оправдывать такое, совсем не должна. Я должна стараться поступать хорошо, стараться сделать этот мир лучше.

В меня врезалась Индира, не знаю, специально или нечаянно, но она в меня врезалась. Я обернулась, выныривая из собственных размышлений, а затем посмотрела на полосатую компаньонку. Она выглядела как обычно, все тот-же взгляд, который и обычно. Взгляд, в котором не читалось ничего кроме боли и лишений. Но за то время что мы были знакомы, в ее взгляде стали проглядываться лучик света. Лучик света, который давал надежду на то, что однажды она сможет найти себя, в этом мире. Может даже сможет завести себе жеребца, как это сделали мы со Стар. Ведь полосатая шкура не делает тебя тварью, тебя делает тобой то, что у тебя внутри.

— Индира — я потрясла подругу за плече. — О чем задумалась?

— Мне тяжело, Серана — ответила она.

— Почему?

— Я чувствую, что моя судьба так и остаться одной, никем не любимой.

— Индира, не говори так.

— Меня все сторонятся, даже родичи, которых множество в Эквестрийской Пустоши. Я помню наш приход в ту деревню, в которой нас хотели казнить, подобно военным преступникам и дезертирам.

— Они считали тебя проклятой, не принимай это так близко к сердцу.

— Мне так одиноко — по ее полосатой мордочке потекли слезы, — как же мне хочется, чтобы рядом был тот, на кого я смогу лечь.

— Я тебя понимаю — ответила я и погладила ее по голове, стараясь дать знать, что я радом. — Прекрасно понимаю. Аликорны все понимают тебя, как никто иной. Ведь нас так-же считают врагами, однако, однако не стоит слушать эти злые языки, которые шепчут за твоей спиной худые слова.

— Ты та, кем ты себя считаешь. Если считаешь себя злодеем — то будешь злодеем. Если героем — то не смотря на ошибки, ты будешь стараться творить добро — молвила я. Индира вздохнула.

— Не бойся, я помогу тебе найти того, кто не смотря на твои проблемы, будет любить тебя такой, какая ты есть.

— Спасибо Серана.

— Всегда пожалуйста. Пойдем, нам надо спешить.

Я повернулась и пластины моей брони лязгнули, давая понять, что мы выступаем.

Мы медленно шли по дороге, по бокам от которой во все стороны простирался песок. Мы старались идти таким маршрутом, чтобы маркер цели, всегда был в центре моего поля зрения. Однако не всегда получалось делать так, как хотелось, ведь в пути можно встретить преграду… Преградой этой может оказаться что угодно, начиная с простых тупиков и заканчивая врагами. И увы… большая часть из них, выглядит в точности как пони, однако, потерявшие рассудок.

До заката было ещё два часа, мы планировали сделать остановку тогда, когда солнце на половину уйдет за линию горизонта. Однако наши карты вновь были спутаны, спутаны тем, кого мы меньше всего ожидали встретить. Идя по дороге, мы наткнулись на фигуру в коричневом плаще, голова его была сокрыта широкополой шляпой. Я сперва насторожилась, в моей памяти всплыл наш разговор с Блекджек, которая предупредила меня о Крупье. Я уже была готова выстрелить, как услышала бормотание, которое не было обращено ко мне.

— Нет, нет, нет и нет — пронеслось над пустошью, — я ведь не мог ошибиться, сокровища где-то здесь.

Я сняла с подвеса Шафт, после чего дала друзьям знак, чтобы они хранили режим тишины. Нужно подобраться к нему по ближе, интересно, что нам ещё удастся подслушать. Мы направились ползком к фигуре, которая видимо была слишком поглощена своими раскопками, а потому просто не замечала нас. Когда до объекта оставалось фута три, я навострила ушки и начала слушать.