Зеленый университет: Синдром самозванца - Светлана Залата

На плече у принявшего свой настоящий облик мага-хамелеона сидел висл, который, увидев Альбу, соскочил вниз и рванул вперед, несясь со скоростью хорошего гепарда.

Рядом. Здесь. Хорошо. Рядом. Здесь.

Альба подхватила на руки Хамла, и тот замурчал.

Хамелион и ребята подошли ближе. Фия, казалось, раздумывала — броситься ли Альбе на шею или заплакать.

Моро указал на выходную калитку и подтолкнул к ней замершего Клемента, обернувшегося на выводимого из дома с руками за спиной отца.

— Идем отсюда, — он повернулся к Альбе, — Все идем отсюда. Ты зачем приблизилась к дому?

Клемент, все еще вытягивавший голову в сторону отца, начала было:

— Он не…

Что именно «не» Альба не услышала.

Раздался резкий звон, будто разбилось очень большое. Заныли зубы. Затрещала словно бы раздираемая на куски материя — и из поместья вылетела безлицая фигура, с маниакальным упорством устремившаяся к Альбе.

Кто-то закричал. Вслед за дарумом из поместья выскочили некроманты. Моро потянул ее за руку прочь…

Но оторвать взгляда от отсутствующего лица Альба не могла. Не страх, что-то иное, первобытное и глубокое, захватило разум.

Ее немезида летела за ней по воздуху, презрев любые законы и преграды. Презрев все. Сила дарума, готового на все ради уничтожения той, что его ранила, была огромно.

Бежать было бессмысленно — двигалось это существо в разы быстрее, чем положено человеку.

Альба все же сделала несколько шагов назад. Краем глаза она видела, как Моро пытается отогнать тварь, нашедшую свою жертву, совершенно неподходящей для этого магией. Кажется, за спиной прибавилось магов.

Дарум — охотник. Она — добыча.

Воплощенная смерть.

Огонь был внутри. Огонь — жизни? Мира? Просто тепло? Да плевать. Главное — эта сила способна противостоять безликому.

Огонь слетел с руки, устремившись к монстру. Устремился, влетел в черное тело… и ничего не случилось.

Здесь, вне сдерживающего его дома-тюрьмы, дарум был свободен. Свободен — и силен. Огонь не отпугнул его. Лишь разъярил.

Кто-то возвел черную стену между Альбой и безликим — и дарум проломил ее с легкостью.

Рука твари устремилась к ее сердцу. Несколько черных лучей с разных сторон устремились к даруму.

Альба попыталась отступить.

Последнее, что она увидела — безликую голову совсем рядом с собой.

Грудь пробила боль. За болью пришел холод — и чернота, растекшаяся по груди, пробежавшаяся по телу и навалившаяся разом со всех сторон.

Глава 10

Дом. ч.2

* * *

Холод. Пронизывающий безумный холод, в котором не было ни слов, ни звуков, ни чувств, ни цветов, ни запахов. Не было ни верха, ни низа, ни «далеко» и ни «близко».

Ничего не было.

Все исчезло один миг.

Хотя нет, не все. Остался еще Огонь. Он согревал. Оберегал, пытаясь защитить — ее.

Но было холодно. Не согреться. Никак. Пламя внутри было слишком слабым, что противостоять всему пространству вокруг, пронизанному холодом.

Здесь не было никого, и это было самым страшным. Полное, бесконечное одиночество. И скоро и она сама станет ничем. Пламя опадало и опадало, все уменьшаясь под натиском мира вокруг. Огонь угасал — и холод поглощал все, словно бы она, Альба, была гигантским деликатесом, медленно пожираемым чем-то бесконечно огромным и бесконечно могущественным.

И никого не было. Никто не мог помочь.

Остались только она. Совершенно одна.

Или нет?

В разум из памяти, из того, что еще не сожрал холод, начали приходить образы.

Разговоры. Чай и сладости. Книга — ей. «Ученик». Дуэли — потом. Потом — что такое потом? Потом — это как?

Потом — это тепло. Все это — тепло. Огонь, что еще горел. Пламя, вспыхнувшее с новой силой.

Рядом. Рыжие волосы. Показанный путь. Несовершенство. Желание чтобы был рядом. Взаимное ведь желание… Рядом — это как?

Рядом — это тепло. И все это — тепло.

Показать мир. Дать опору? Защитить.

Тепло. Огонь.

Листья, кружащие вокруг — и чужое присутствие, еще незнакомца — но уже союзника. Совместные испытания. Лес. Забота о маленьком живом существе. Кабинет, в котором можно получить ответы на вопросы. Посиделки с музыкой. Совместной проект. Затаенная ревность — и все же существующая надежда на то, что кто-то близкий будет счастлив. Желание защитить младую подругу и поддержать умного, но неуверенного в себе друга — и их участие в ответ. Надежда побывать на жарком юге с другом и на холодном севере с иным другом и вера, что это удастся, что она не будет в тягость. Разговор с Верой на равных в доме архимага. Награда от седовласого проректора и благодарность спасенной девушки. Учебные поединки. Единение в игре, поиске клада — и лесу, в уничтожении Тьмы. Отпущенное прочь существо из иного мира. Полет на виверне…

Все это, и многое другое, заполняло разум, согревая. Пламя шло изнутри, охватывая тело. Заставляя холод отступать.

Чужие страхи, с которыми она может помочь сладить. Посвящение, легкость и счастье от собственных сил. Вламаг. Множество уроков и моментов, когда у нее получалось. Левитация. Контакт. Слом ритуала. Всеобъемлющее ощущение радости от помощи другим. Лицо девушки, признающей отдарком спасенную жизнь.

Заставляя холод отступать все дальше и дальше.

Были и не воспоминания — а фигуры. И образы, смазанные и яркие разом.

Свен — то задорный, то хмурящийся, но с удивительно теплыми черными глазами. Хрупкая Амири, старающаяся помирить всех и защитить — от самих себя. Жан — и далеко, и близко, но неизменно тут. Сигурн с мечом в руке и элем в другой, готовая показать еще не один Избор одинокой только пришедшей в мир Альбе. Вагнер — хаос и спасение. Строгая Эльза. Драйх — чуждая и своя. Потерянная Фия, отчаянно желающая быть рядом — и боящаяся этого.

Жмущийся к ней и зовущий дрожащий Хамл.

Декан де Мар, строгая, но уверенная, что ее, Альба, место — здесь.

Жена Теора Саманта, впервые увидевшая их на практике — и доверившая помогать в борьбе, как равным.

Сам Теор — протянувший руку помощи. Заботившийся. Обучавший.

Альба улыбнулась, чувствуя себя как никогда легко. Как никогда тепло.

Холод исчез вместе с огнем.

Альба обрела зрение, с трудом понимая, что глаза ее до того были открыты — но ничего не видели. Что она лежит на спине, смотря в небо, а рядом есть еще какие-то неясные фигуры, обступившие кругом. Что вокруг нее рассеиваются нити всех возможных цветов, но больше всего — черного и белого.

Она с трудом протолкнула в легкие воздух, чувствуя себя «не совсем здесь».

Каким-то странным, безумным ощущением Альбе казалось, что кто-то призывал бороться, призывал вернуться в мир, остаться здесь — насовсем.

Ей казалось, что в кругу лиц вокруг на фоне неба были знакомые.

А потом она моргнула — и все исчезло.

* * *

— Значит, вы утверждаете, что не вы устроили все это, глубоко покопавшись в чужом разуме, аваш сын сам придумал весь план, навесив на вас, обученного менталиста, внушения? — почти с весельем уточнила архимаг Данн.

Теор, стоявший у окна допросной, веселости наставницы не разделял. Отвращение, переполнявшее его сейчас, было таково, что менталист старался не смотреть лишний раз на Пайка-старшего. Боялся попросту не сдержаться.

— Да, я…

— Боги и демоны, даже я вам не верю, — четвертым в помещении был Моро, сейчас в своем привычном облике. — Вас послушать — так ваш сын мерзкий манипулятор, психопат с манией величия и чуть ли не гений в ментальной магии, который принудил вас ко всему этому, а вы тут — кроткая овечка. Но почему-то я не вижу вашего освидетельствования как менталиста ни у кого из местных специалистов. И мы оба знаем, что документы из Тарбии подделать может и младенец, вы бы еще на какие-нибудь фрихийские постановления бы сослались. И всю вашу сеть нелегального абсолютно обучения архимаг Данн с помощниками вскрыла.

Цан Дери, молодая Гончая, некогда помогавший в задержании Вранна, сидел сейчас рядом с Хамелеоном, записывая допрос и изредка вставляя свои замечания.

— Это Клемент и Натан де Дессен! Да, я обучал Клемента, он родная кровь. Передал ему свои знания. Имею право, между прочим, по Уложению о Родах, и…

— Довольно, — обманчиво мягко остановила допрашиваемого архимаг, — довольно. Вам стоит рассказать все самому, мистер Пайк. Или выслушать мою версию и поправить меня. Иначе сейчас сюда войдут трое наблюдателей-коллег господина Моро, и я под их присмотром сделаю то, что делать умею — вскрою ваш разум и выпотрошу его на куски. И соберу — в произвольно порядке. Мне давно