Дьявол сказал "бах" (ЛП) - Кадри Ричард

— Мне немедленно нужна машина.

— Конечно, мистер Макхит.

Я кладу трубку и начинаю натягивать одежду.

— Если хочешь пойти со мной, тебе нужно одеться.

— Я одета.

— Нет, не одета, — говорю я и протягиваю складной пистолет.

— Что это?

— Нажми на кнопку наверху рукоятки.

Раскладушка раскрывается книзу, словно двери бомболюка реактивного самолёта. Кэнди прикладывает к плечу оружейный приклад, целится по всей комнате и давит на спусковой крючок пистолета, издавая звук «Бац!».

— Вот именно поэтому я не стал его заряжать.

— Нечестно.

— Таковы правила.

— Кайфолом.

— Всегда можешь вернуть, если он тебе не нравится.

— Шутишь? Это мой новый плюшевый мишка в постель. Вы с Ринко можете подвинуться. Я каждую ночь буду прижиматься к этому милому щеночку.

Я не стал акцентировать внимание, что она проводит со мной не больше нескольких часов за раз, не то, что всю ночь.

Мы едем в гостиничном лимузине в «Макс Овердрайв». Водитель не разговаривает с нами. Даже не смотрит в зеркало заднего вида. Должно быть, он слышал о предыдущем водителе Люцифера. О том, который в итоге оказался с зашитым ртом.

Боковая дверь «Макс Овердрайв» выглядит так, словно разъярённый алкаш забил её до смерти кувалдой. Торговый зал на первом этаже разгромлен настолько, насколько может быть разгромлено пустое помещение. Каждый стеллаж и каждая полка были разбросаны и разнесены вдребезги. Это даёт ответ на один вопрос. Одному человеку потребовалось бы по меньшей мере полчаса, чтобы причинить так много ущерба. Значит, их было больше, чем один. Сколько их осталось? Я достаю «Зиг» и начинаю подниматься по лестнице.

Дверь приоткрыта. Я толкаю её до конца носком ботинка. Касабян сидит на полу, потягивая пиво, прислонившись спиной к мини-холодильнику. Спальня разгромлена, но в лучшем состоянии, чем магазин. Особо не видно, чтобы что-либо было сломано. Лишь перевёрнуто и свалено на пол. Когда Касабян шевелится, механизм одной из его ног одновременно скрежещет и хрустит. Его левая нога выгнута в сторону чуть ниже колена. Адские гончие — отнюдь не изящные устройства. Потребовалось большое усилие, чтобы нанести такой урон.

— Чёрт, — говорю я.

— Осторожно, на тот случай, если один из них всё ещё где-то здесь. Они были очень придирчивы к богохульству, — говорит Касабян.

— Привет, Кас, — говорит Кэнди. — Болит нога?

— Только когда я дышу или думаю.

Мы с Кэнди садимся на кровать. Касабян протягивает пиво. Мы качаем головами.

— Это ведь не имеет никакого отношения к тебе и твоим тёркам с Королём Каиром?

— Не знаю. Они не сказали, чего хотели? — спрашиваю я.

— Особо не болтали. В основном крушили и разбрасывали, а затем парочка их скакала по моей ноге, спрашивая, где они.

— Не сказали, что это за «они»?

— Мне кажется, они имели в виду бабки. Я сказал им, где деньги, и когда они нашли их, то прекратили и свалили. Две сотни кусков наличными, и они просто ушли.

Рядом с перевёрнутым столом лежит пачка «Проклятий». Я достаю сигареты и прикуриваю парочку, передавая одну ему.

— Добрые христианские малые. Не укради, и всё такое худу Десяти Заповедей. Новая Золотая Стража. Разгромить помещение и разъебенить тебе ногу — это ради общего блага, но взять хоть цент — это смертный грех.

Касабян ставит пиво и пытается встать. Нога подламывается, едва он переносит на неё свой вес. Он лежит на спине.

— Посмотри на меня. Мне следовало остаться на своём скейтборде.

— Все в порядке. Я познакомился с одним парнем, и он у меня в долгу. Он завершит твоё тело.

Касабян приподнимается на локтях.

— И что потом? Мне ждать, когда очередной Любопытный Джордж[178] войдёт в дверь и сломает мне вторую ногу? Всё было тихо, скучно и прекрасно, пока ты не вернулся, а теперь снова полное дерьмо.

— Довольно грубо, и даже неправда, — говорит Кэнди.

— Это говорит симпатичная девушка с двумя работающими ногами. Если бы не ты, он был бы здесь, чтобы надрать задницы этим парням.

— Не вини её. Это ты, Старый Брехун, хотел, чтобы я ушёл, — говорю я.

— А ты тот, кому следовало игнорировать меня, как делал это раньше. Что я знаю? Я голова на палке. Меня переполняют эмоции.

Волшебный Шар Номер 8 и сингулярность всё ещё в отеле «Бит». Нужно перетащить их в «Шато». Касабян бросает пивную банку в небольшую кучу на другом конце комнаты. Открывает холодильник и достаёт ещё одну.

— Кстати, я наблюдал Ад на твоей гляделке. Без звука не всё понятно, так что, может быть, ты сможешь мне помочь. Горящие церкви — это хорошо или плохо?

Дерьмо. Мерихим работает быстро. Деймус не станет молча сносить нападение. Интересно, не Семиаза ли попустительствовал этому, чтобы заманить меня обратно? Этому не бывать.

— Что-нибудь ещё?

— Много чего. Я всё время думаю об уродах в форме, выбивающих дерьмо из других уродов в красных штанах. Красные штаны там — это что-то вроде никакого-белого-после-Дня-Труда[179]?

— Мне нужно перевезти кое-какие вещи из отеля в безопасное место. Если не хочешь оставаться здесь, можешь поехать с нами.

— И быть калекой и третьим лишним в твоём маленьком любовном гнёздышке? Нет уж, спасибо. Марионетки Каира знают, что здесь ничего нет. Они не вернутся.

— Надеюсь, ты прав. Я собираюсь повесить боковую дверь и наложить кое-какие заклятия там и в переулке. Если захочешь выйти, делай это через главный вход. Там я наложу несколько более лёгких заклятий.

— Надеюсь, что вспомню всё это, когда пойду в «Вайпер Рум»[180] знакомиться с крутыми парнями.

— Здесь где-нибудь есть Спиритус Дей?

— В аптечке есть маленький флакон.

На обратном пути в «Шато» мы делаем короткую остановку в отеле «Бит». Мне жаль Касабяна. Если я магнит для дерьма, то он магнит для пиздюлей. Возможно, мне следовало заставить его поехать с нами. Ему бы это понравилось. Ещё один повод для нытья.

В «Шато» мы с Кэнди ломаем ещё больше мебели, а потом я пытаюсь придумать, что делать дальше. Диван не двигается с места. Он айсбергом возвышается над тонущим «Титаником» переломанной мебели.

Подхожу к окну, чтобы покурить. Что-то, что могло бы быть айсбергом, скользит по бульвару Сансет, разрушая дорогу, выбивая окна в зданиях на противоположной стороне улицы и круша автомобили. Затем оно бесшумно исчезает из виду. Звёзды над головой мигают, словно разноцветные гирлянды на рождественской ёлке. Вдали виднеется зарево пожара и слышится вой сирен. Как там звучала цитата в «Джоси Уэйлс — человек вне закона»[181]? «Приготовьтесь, маленькая леди. Ад придёт на завтрак».

Где-то ближе к рассвету у меня возникает мысль. На хуй святошу Джеймса. Он мне не нужен. Я хочу Ключ от Комнаты Тринадцати Дверей, но я прекрасно справляюсь и без него. Конечно, он не стоит того, чтобы мириться с этой каруселью дерьма. С призраком с румяными щеками, из-за которого все скачут, словно курица на электрической изгороди. Настырным скелетом, ноющим, как самая эмоциональная подружка со времён Офелии. Размазнёй из Малибу, гоняющим чаи со скелетами. Даунтаун снова превращается в дерьмо, а Лос-Анджелес в огне. И я знаю, что дальше будет только хуже. Если Семиаза не может справиться с адом, как, предполагается, я должен это делать? Мне ничего этого не нужно. На хуй святошу Джеймса. Аэлита и король Каир — вот те, о ком мне нужно беспокоиться, и под «беспокоиться» я имею в виду убить.

Мы сидим в угнанном минивэне «Форд» «мамочки футболиста»[182] между хипстерской художественной галереей и магазином костюмов.