По материкам и океанам - Георгий Кублицкий

Трое, связавшись веревкой, пошли вниз. Трое, связавшись веревкой, пошли вверх. До вершины оставалось всего полкилометра.

Но как мучителен был теперь каждый шаг для обессилевших людей! Они месили глубокий снег, то и дело останавливаясь, чтобы перевести дыхание. За полдня пройдено совсем мало. Нет, станция для них — непосильный груз. Нужно установить ее хотя бы тут, немного не доходя до вершины.

Эта работа совершенно изматывает альпинистов. Они едва добираются до палатки. А утром начинается вьюга, жестокая памирская вьюга. Идти вперед нельзя. Пошли проверить, как работает станция. Но станция совсем не работает. Ее приносят в палатку и разбирают негнущимися, обмороженными пальцами. Проверяют и снова устанавливают.

Снежная буря бушует над вершиной высочайшего пика Советского Союза весь день и следующую ночь. Воет ветер, почти не смолкает грохот лавин и камнепадов. Термометр опускается до 45 градусов ниже нуля.

В тесной, маленькой палатке, придавленной, заваленной тяжелыми сугробами снега, задыхаются трое людей. Двое уже не в состоянии двинуть рукой. Третий начинает рыть коридор в снегу. Палатка может стать могилой, без доступа воздуха гибель неминуема. Абалаков делает еще одно усилие, отгребает последний слой снега.

В снежную пещеру врывается свежий воздух, влетает сухой колючий снег. Почти мгновенно заледеневают спальные мешки. Зато легче дышать.

Наступает 3 сентября — шестой день плена альпинистов в лагере «6900». Погода проясняется. Выглядывает солнце. По ослепительным полям крупнозернистого льда гуляет крепкий ветер. Снег, срываемый им, развевается белыми космами.

Сегодня надо идти к вершине. Завтра будет поздно: продовольствия больше нет.

Один остается в палатке — он уже и сегодня не может идти. На штурм выходят двое — Абалаков и немолодой альпинист Николай Петрович Горбунов.

Они бредут по пояс в снегу. Десять шагов — остановка, десять шагов — остановка. Они связаны веревкой, в руках у них ледорубы со стальным «клювом» и лопаткой. Ими можно рубить во льду ступени, цепляться за лед, задерживаться при скольжении на склонах. К башмакам ремнями привязаны острые шипы — «кошки», которые вонзаются в лед. За плечами — неизменные рюкзаки.

Солнце спешит на запад, а они прошли так мало. Вершина еще далека. Горбунов падает на лед. Вдвоем им не дойти…

Более сильный и молодой должен идти к вершине один, без «страховки», без товарищеской помощи в трудную минуту. Другого выхода нет.

Абалаков достает блокнот. Пока пальцы еще слушаются, он пишет записку и вкладывает ее в пустую консервную банку. Эта банка будет оставлена под грудой камней на вершине. А теперь — вперед!

Он то идет, то ползет. Ветер усиливается. Белые смерчи пляшут на гребне, жесткий снег больно режет лицо.

Что это? Трещина! Огромная, зияющая. У самой цели. Абалаков оглядывается. В одном месте пласт слежавшегося снега белеет над бездной. Выдержит ли он тяжесть тела?

Абалаков ложится, распластывается, вытягивает перед собой ледоруб и ползет. Снежный мост крепок.

Вот и последняя седловинка. Еще один крутой подъем — и на западе открывается хребет с белыми куполами вершин, извивающийся ледник и где-то бесконечно далеко — темные пятна зеленых долин.

Теперь надо преодолеть острый, как нож, вершинный гребень. Уже и рюкзак кажется непомерной тяжестью. Абалаков оставляет его в трещине, чтобы забрать на обратном пути. Ветер все крепчает. Он словно хочет сдуть человека с гребня.

Остаются лишь вершинные скалы. И тут странное чувство овладевает Абалаковым. Вдруг у него не хватит сил для этих последних метров? Ему кажется, что вершина вот-вот ускользнет от него.

Почти на четвереньках взбирается он на вершинную скалистую площадку — и падает на камни, обнимая их руками.

Вот она, победа!

Но отдыхать нельзя. Он встает, пошатываясь, и собирает камни для тура, под который будет положена консервная банка с запиской. Нужно набросать расположение хребтов, отлично видимых с этой самой высокой точки страны. Он ходит по площадке и вдруг замечает, что на облаках, далеко внизу, мечется тень какого-то гиганта. Абалаков останавливается, присматриваясь, — останавливается и тень. Да ведь это его тень, отбрасываемая на облака заходящим солнцем! Он взмахивает руками — и тень повторяет движение.

Так стоит он на вершине, невысокий, коренастый сибиряк, и его гигантская тень простирается над покоренными вершинами «крыши мира»…

У подножия пика Сталина, там, где был ледниковый лагерь «4600», на огромном камне теперь можно прочесть надпись:

«Высочайшая вершина СССР пик Сталина высотой 7495 метров взята 3/IХ 1933 г.

При подготовительной работе трагически погибли: альпинист Н. А. Николаев 30 лет и носильщик Джамбай Ирале 20 лет».

В таблице лучших первовосхождений советских альпинистов против слов: «Памир, пик Сталина», написано:

«Поднялся по восточному ребру — Евгений Абалаков (один)».

ЧЕРЕП НЕАНДЕРТАЛЬЦА

Аудитория Московского Политехнического музея была переполнена.

Среди студентов и школьников сидели профессора и учителя. Блестели погоны военных. Судя по обрывкам разговоров, в зале было много историков и археологов. Слышались странные слова: «нуклеус», «мустье», «скребло», «Тешик-Таш».

Прозвучал третий звонок.

— Слово имеет лауреат Сталинской премии, доктор исторических наук, профессор Алексей Павлович Окладников! — сказал председательствующий, когда наступила тишина.

Удивленный шопот всколыхнул аудиторию. К кафедре стремительно прошел высокий молодой человек с коротко остриженными русыми волосами. Неужели это и есть профессор Окладников? А где же седины, где желтоватая борода, которую во время лекции можно собирать рукой в горсть или любовно поглаживать? Право, совсем не похож на ученого, да еще на профессора-археолога, этот крепкий, плечистый человек с легкими и точными движениями спортсмена.

Профессор разложил бумаги, поднял глаза, узнал кого-то в зале и улыбнулся так юношески простодушно, что многие невольно улыбнулись тоже.

— Товарищи, мы будем говорить сегодня об очень далеких временах, — начал он. — Попытаемся на основе неопровержимых фактов представить себе, как жил человек не сотни и не тысячи лет, а десятки и даже сотни тысячелетий назад. Успехи советской археологии позволяют это сделать.

Профессор напомнил, что самыми древнейшими представителями человечества были обезьянолюди: питекантроп, остатки которого нашли на острове Ява, синантроп, кости которого обнаружили в 1927 году в Китае, наконец гейдельбергский человек, о котором можно судить по челюсти, найденной глубоко в песке около немецкого города Гейдельберга. Питекантроп жил свыше миллиона лет назад, синантроп несколько позже, а гейдельбергский человек совсем недавно — примерно, четыреста тысяч лет назад. Потом идут уже не обезьянолюди, а древнейшие представители современного человека — неандертальцы, названные так по месту находки их костей — в Неандертальской долине, вблизи Рейна. Они жили в каменном веке, который, как известно, длился отнюдь не век, а по крайней мере сотни тысячелетий.

Профессор упомянул, что в дореволюционной России было известно всего двенадцать стоянок пещерного человека. Теперь их найдено более трехсот, причем советскими археологами обнаружены самые северные и самые восточные на земном шаре места обитания людей древнего каменного века. Он рассказал, как при раскопках «Бугра сатаны» в Армении археолог Мария Захаровна Паничкина нашла каменные рубила, сделанные на самой заре человечества. Никому еще до сих пор не удавалось обнаружить в нашей стране так много этих бесценных памятников времен перехода от обезьяночеловека к человеку. И Мария Захаровна Паничкина, взяв в руки камень, грубо отесанный едва ли не полмиллиона лет назад, села на землю и заплакала от счастья…

— Установлено, что территория нашей страны была обитаема триста тысяч лет назад, — продолжал профессор. — Великое оледенение тогда еще не начиналось. Первобытные люди жили в вечнозеленых джунглях, где бродили гигантские слоны и саблезубые тигры. Затем наступил ледниковый период. Стало холодно. Изменился животный мир. Не выдержав пронизывающего, сырого дыхания ползущих с севера ледников, вымерли многие звери. На смену им появились другие. Раскопки показывают, что даже в нынешней Молдавии тогда бродили обросший густой бурой шерстью мамонт, северный олень, полярная лисица. Но человек, древний человек, наш с вами предок, не вымер, не ушел далеко на юг! Он бросил вызов природе. Он надел на себя шкуры диких зверей и стал укрываться от холода в темных пещерах. Запылали никогда не гаснущие очаги. Настало суровое и трудное для человека мустьерское время, отделенное от наших дней десятками тысячелетий…