Двергурим - Алексей Ткачик

за другим оказалось трое дварфов: сам архивариус Ногур, глава гильдии углекопов Йоргир, и, наконец, гильдейский старшина торгового союза Дрельф. И хоть их никто и не подумал заковывать в цепи, пребывали они в мрачнейшем расположении духа, молча взирая на владыку Дуринфала со смесью страха, обиды и гнева.

Оказалось, что за два дня до прихода Вестника, к Йоргиру пришел посыльный от Дрельфа с просьбой ускорить добычу, так как с поверхности поступил срочный заказ на большую партию угля. Старшина сперва не согласился на требуемые сроки, ведь был утвержденный план по разработке новых боковых штреков. Нужно было заниматься прокладкой рельс для вагонеток и установкой опор. Однако, когда Дрельф предложил в полтора раза большую оплату, чем обычно, Йоргир решил, что если приостановить запланированную работу на несколько дней, то гора не рухнет и взялся за заказ. Все шахтеры были брошены на основные выработки двадцатого яруса, где уголь, хоть и должен был иссякнуть через каких-нибудь полвека, но его было все еще вдосталь. Здесь добыча бы шла с высокой скоростью и, что немаловажно, до подъемной платформы было рукой подать. Так опустели боковые штреки.

Архивариус повторил те же слова, что до того сказал генералу Марогу. Он сделал копии схем Дуринфала и планов угольных ярусов для старшины торгового союза. Как объяснил ему Дрельф — чтобы понимать, на какие объемы он сможет рассчитывать в дальнейшем, и заранее заключать договора. Записей в учетную книгу старшина попросил не заносить, чтобы об этом не прознал Йоргир, сказав, что тот бы очень разозлился. Он не терпел, когда в его вотчину суют нос. Архивариус удовлетворил просьбу Дрельфа, взяв с того обещание, возместить потраченные на копирование листы пергамента в двойном объеме. Разумеется, старшина согласился, пообещав привезти требуемый материал из Тернари с ближайшим торговым караваном.

Взгляд короля Гэрина, казалось, был способен пробурить камень.

— Объяснись, Дрельф! — хрипло прокаркал старый дварф. — Объяснись, иначе, клянусь Зерором, я не посмотрю на то, что твой род возил товары с тех пор, как Дуринфал открылся миру, и ты станешь смазкой на ржавом пыточном железе!

Старшина торгового союза, опустил голову, а затем гордо расправил плечи, прямо поглядев на короля.

— Делай со мной, что хочешь, владыка Гэрин, я в твоей власти, — спокойно и твердо произнес Дрельф. — Но знай, мои помыслы были чисты, и я не предавал наш народ!

— Я теряю терпение, старшина! — прорычал король. — Если ты намерен тратить мое время впустую своими пафосными речами, то советую посмотреть вон туда.

Гэрин недвусмысленно указал на широкие двери в пыточную камеру. Повинуясь кивку короля, Марог взялся за массивные бронзовые кольца и потянул тяжелые створки на себя. Скрип давно не используемых петель в самое страшное подземелье Дуринфала все же заставил Дрельфа содрогнуться.

— Полтора года назад я сопровождал большой караван в Тернари, — сказал он, стараясь не думать о том, что его ждет за теми створками. — Мы привезли большой груз железа и антрацита, выполняя договор между Исгардом и Дуринфалом, и несколько телег с изделиями наших мастеров на ярмарку. Вечером того же дня, перед закрытием торга, ко мне подошел богато одетый человек и пригласил к себе, чтобы обсудить контракт на поставку мрамора и гранита для строительства поместья для его господина. Дело есть дело, решил я, и…

— Короче, Дрельф! — зловеще процедил король. — Не искушай судьбу!

Несмотря на страх, старшина взял себя в руки и ровным голосом продолжил.

— Мы уже почти ударили по рукам — контракт обещал невероятную прибыль — когда разговор пошел о другом. О новом мире, лучшем, свободном для хорошей торговли, где не будет границ и торговых пошлин, а нашему сырью и изделиям будут открыты все дороги и пути. Сперва я подумал, что этот человек не в себе или пьян, и хотел было уйти, но двери захлопнулись сами собой прямо перед моим носом. И тогда этот человек сказал, что мне необходимо сделать, чтобы Дуринфал вошел в новый мир без потерь. Он сказал, что новый хозяин все равно придет на эти земли. Мой король, — посмотрел он на Гэрина, печально покачав головой. — Я хотел защитить Дуринфал! Обвал все равно случился бы с моей помощью или без нее, но тогда погибли бы многие из нашего народа, а промышленные цеха и важнейшие шахты могли оказаться разрушены!

— Бездна! — взревел король так, что эхо заметалось по казематам. — Почему ты не пришел ко мне и не рассказал все сразу? Кто дал тебе право принимать такие решения в одиночку? Как мог ты довериться слову врага?

— Тот человек сказал мне, что если об этом узнает хоть кто-нибудь, и двергур начнут готовиться к войне, Дуринфал падет, мой король! — горячо воскликнул Дрельф.

— Как, корни гор, кто-то узнал бы, что ты все рассказал мне? — рявкнул старый дварф.

— Этого я не знаю, мой король, — покачал головой старшина. — Но риск был слишком велик. Ты же видел, в итоге, что так и вышло!

— Идиот… — прошипел король Гэрин, сжимая отделяющую его от трех дварфов невысокую мраморную ограду так, что посыпалась крошка. — Дальше!

— Он назвал точный день, когда явится Вестник, — горько ответил Дрельф. — Мне ничего не оставалось, как принять ультиматум и с одним из своих обозов лично передать в помеченном ящике с дешевым железом запечатанный пакет с чертежами одному из торговцев в Тарго, сопроводив затем на обратном пути его помощников с одной телегой до Дентстоуна, подгадав так, чтобы проезжать мимо поздним вечером. Под покровом тьмы, один из людей торговца, незаметно для остальных обозников, отделился от каравана и будто растворился в тенях на границе последнего восточного форта и хребта Утрагзора. Больше мне нечего сказать, мой король.

Сказав это, старшина торгового союза поник и опустил голову. Король Гэрин еще какое-то время посверлил всех троих пылающим взором.

— Разве не был я всегда открыт для любого двергурима, что приходил ко мне со своей тяжбой? Разве не был я тем королем, что заботится о каждом до последнего рудокопа? — со смесью глубокой печали и тоски в голосе проговорил он, глядя, как с каждым его словом дварфы все ниже склоняли головы. — Разве не был я отцом Дуринфала, радуясь с вами, встречая новую жизнь, и не скорбел, провожая в последний забой?

— Владыка Гэрин… — робко начал было Дрельф, но король с тихим утробным рыком заскрежетал зубами и одним ударом кулака раздробил кусок ограды, обдав старшину и остальных градом крошки.

— Мое сердце разбито, как этот мрамор, и кровоточит, как моя рука… — прошептал он и отвернулся, чтобы никто не увидел предательскую