Смерть за наш счет (сборник) - Николай Леонов

— Что еще? — грубо спросил он, когда коренастый поравнялся с дверцей. — Ты не видишь, мы культурно отдыхаем, пьем дорогой коньяк…

— Извини, Равшан. Это срочно. Можно тебя на два слова?

Лагдаулин неохотно поставил бокал с недопитым коньяком на стойку мини-бара и выбрался из салона. Вместе с коренастым дагестанцем они отошли на несколько метров от машины.

— Что случилось?

— Композитор, — буркнул дагестанец.

— Что с ним?

— Его взяли.

— В каком смысле? — напрягся Равшан. — Что значит «взяли»?

— Он был на квартире той телки… Ну, ты понимаешь… Искал товар. А потом заявились два важняка из уголовки. Композитор пытался уйти, но ему не дали. Теперь он под арестом…

Дагестанец замолчал и потупился. Никакой другой информации по этому делу у него не было. Он ожидал взрыва эмоций со стороны Равшана. Тот не заставил долго ждать.

— Вот дебил! — рыкнул Лагдаулин. — Я думал, имею дело с профессионалом, а оказалось, с обычным недоноском. Он сдал нас?

— Я не знаю. — Подручный Равшана смотрел себе под ноги. — Он вроде пытался покончить с собой, но ему помешали. Какие показания он дал…

— Твою мать!

Равшан моментально забыл и о коньяке, и об удачной сделке, и о седовласом партнере по бизнесу, ожидавшем его в машине. Мозг дагестанца лихорадочно работал в поисках решения. Как выходить из этой непростой ситуации? Как много знал Композитор? И чем его показания могли грозить лично ему, Равшану? При этом оставался открытым вопрос об услуге, которую Лагдаулин взялся оказать одному человеку. Но тут можно и подождать.

— Едем в город, — последовал лаконичный приказ. — И задействуй всех наших информаторов в органах. Я хочу знать, что успел напеть этот недоделанный специалист.

Подручный бегом помчался к своей машине. Через несколько секунд заурчали двигатели автомобилей сопровождения. Группировка Равшана была готова к немедленному старту. Культурный отдых на природе откладывался на неопределенный срок.

— Какие-то проблемы, Равшан? — осведомился седовласый, когда Лагдаулин вернулся.

— Да. Возникли вопросы, требующие немедленного решения. И моего присутствие в городе. Прости, брат, но побалуемся коньяком в другой раз.

— Никаких проблем. — Седовласый залпом осушил свой бокал. — Я все понимаю. Дела есть дела.

— Да уж, — поморщился Равшан. — Поменьше бы таких дел.

— Я могу чем-то помочь?

— Вряд ли. Но спасибо, что предложил. До четверга, Игнат. — Лагдаулин протянул руку.

Игнат пожал ее.

— До четверга.

Машины разъехались в разные стороны. Равшан со своим сопровождением направился в сторону столицы, а его славянский партнер взял курс на объездную трассу. Нетронутая цивилизацией лесная поляна опустела за считаные секунды. Солнце полностью скрылось за высокими кронами деревьев.

— Куда? — коротко осведомился немногословный по природе водитель Лагдаулина.

— Давай сначала в офис. — Распорядившись, Равшан обратился к сидящему рядом коренастому подручному, беспрерывно звонившему по мобильнику: — Что там? Есть новости?

— Пока нет.

— Позвони моему адвокату. Пусть подгребает в офис. Через полчаса. С тем компроматом, который он нарыл на убноновцев.

— Композитора взял не УБНОН, — осторожно напомнил подручный.

— Я слышал! — взорвался Равшан. — Думаешь, я такой дурак? Страдаю слабоумием? Или плохим слухом? Делай, что тебе говорят, и не строй из себя советника президента.

Молоденького курносого стажера с прилизанной на косой пробор челкой вырвало, едва он взглянул на труп. Оперативник в звании капитана, стоявший рядом, ободряюще похлопал парнишку по спине.

— Привыкай, парень, — по-отечески произнес он низким свистящим баритоном. — В первый раз?

— Нет. — Стажер отер губы тыльной стороной ладони. На труп он старался больше не смотреть. — Я уже видел мертвяков. Раза три-четыре. Но такого…

— Да, грызуны его не пощадили. И птицы тоже.

Капитан обошел вокруг, в надежде обнаружить хоть какие-то следы рядом с телом. Вонь стояла ужасная.

Тот, кто расправился с жертвой здесь, на городской мусорной свалке, или тот, кто принес труп сюда уже после убийства, выбрал место очень удачно. Во-первых, найти тело в этих залежах было затруднительно. Если бы не местный бомж, рыскавший в поисках съестного, наткнуться на покойника можно было и через год, и через два. А что от него осталось бы за это время? Практически ничего…

Во-вторых, какие тут найдешь улики? И наконец, в‑третьих, проблемы с опознанием жертвы. Крысы и воронье обезобразили труп до неузнаваемости.

Насколько по своему опыту мог судить капитан, тело пролежало тут не менее трех суток. Совершенно точно можно было сказать только одно: это был мужчина тридцати с небольшим лет.

Капитан склонился над телом. От одежды убитого тоже практически ничего не осталось. Предположительно на нем были джинсы, темно-зеленая водолазка и серая куртка-ветровка. На теле имелось три пулевых отверстия. Все в области грудной клетки. Убийца попал в сердце не сразу, но видно было, что отчаянно старался. Капитан хмыкнул себе под нос.

— Коля! — окликнул он стажера.

— Да, товарищ капитан?

— Где бродяга, который нашел тело?

— Я отвел его в машину. Привести обратно?

— Не надо. Можно и в машине пообщаться. Пойдем-ка потолкуем с ним. Глядишь, и расскажет что-нибудь ценное. А вы можете приступать, — напоследок бросил он группе экспертов из трех человек.

Капитан вместе со стажером прошли к машине. Мужчина, возраст которого на глаз определить было невозможно, с рыжей нечесаной бородой и длинными патлами, спадавшими на плечи, примостился на краешке заднего сиденья. Капитан остановился напротив него.

— С кем имею честь?

Мужчина поспешно вскочил на ноги. На нем были затертые до дыр брюки, рваная фуфайка и ботинки без шнурков. К груди он прижимал грязную холщовую сумку, о содержимом которой оперативник предпочел не знать.

— Иван, — представился мужчина. — Я никого не убивал, товарищ милиционер. Я только нашел его. И сразу позвонил вам…

— Вас никто ни в чем не обвиняет, Иван. — Капитан достал из пачки две сигареты, одну протянул собеседнику. Тот отрицательно покачал головой. — Как ваша фамилия?

— Нисифоров.

— Ясно. Моя фамилия Зуев. — Капитан закурил, облокотившись о раскрытую дверцу автомобиля. — Расскажите, как вы нашли тело. В котором часу это было?

— Где-то с час уже, наверное. — Иван почесал грязными пальцами рыжую бороду. — Я рассчитывал найти теплую одежду. Зима скоро, а тут, бывает, выбрасывают вполне приличные вещи. Фуфайка-то у меня еще ничего, а вот со штанами надо что-то решать. В них зиму не протянешь… Я сначала вон там искал, — он указал рукой влево, — где машины подъезжают… Но ничего не нашел. Решил пройтись… Вдруг смотрю, ботинки! Ботинки мне вроде ни к чему пока, но запасные не помешают… Я и хотел подобрать… А когда подошел ближе, понял, что ботинки-то не просто так лежат. Они на чьих-то ногах. Тогда я целиком его и разглядел… А на лице крыса сидит. Я в нее камнем бросил, она убежала, я еще ближе подошел…

— Тело трогали?

— Боже упаси! — перекрестился Иван. — Склонился над ним. А он смердит. Видать, давно помер… Я ничего не трогал, товарищ милиционер. Я сразу вам побежал звонить. Все-таки труп… Но пока до автозаправки добрался, пока позвонил, пока вы приехали… Вот где-то час и прошел.

— Вы тут каждый день бываете?

— Практически. Если здоров… На прошлой неделе вот занедужил так, что ходить не мог. Два дня отлеживался… Но есть-то что-то надо, собрался — пошел.

— А живете где? — Капитан глубоко затянулся.

— Так возле автозаправки и живу. Там, с противоположной стороны, кирпичное строение. Бесхозное… Вот я там… На заправке знают, не гонят меня. Я им вроде как не мешаю.

Иван замолчал. Капитан докурил сигарету, бросил окурок себе под ноги, придавил его носком ботинка. Оглянулся на копошащихся возле тела экспертов. Стажер за его спиной бестолково переминался с ноги на ногу. Он все еще был бледен.

— Постарайтесь-ка вспомнить, Иван, — голос оперативника Зуева звучал устало, — не видели ли вы чего подозрительного здесь в последние дни? Позавчера или два дня назад? Может, машина какая подъезжала к свалке? Или люди незнакомые толкались поблизости? В общем, не было ли кого постороннего? Кого, в принципе, тут быть не должно?

Иван даже не стал задумываться над ответом. То ли память у него была прекрасная, то ли он посчитал ненужным напрягать ее.

— Окромя мусоровозной машины, других я не видел, — сказал он, плотнее прижимая к груди свою холщовую сумку. — А людей и подавно… Но я и не слежу ни за кем, товарищ милиционер. Только за мусоровозом. Они отъедут только, я сразу сюда. Пока воронье да крысы съестное не растащили…