Марсианка Подкейн. Космический патруль - Роберт Хайнлайн

Невероятно, но шар продолжал расти. Мэтт застыл, не в силах двинуться с места. Из громкоговорителей донеслась громкая команда:

— Лечь, всем немедленно лечь!

Прежде чем Мэтт заставил себя выполнить команду, кто-то повалил его на дно бетонной траншеи.

Раздался резкий удар, за которым последовал оглушительный грохот взрыва. У Мэтта перехватило дыхание.

Он сел и осмотрелся. Курсант, стоящий рядом с ним, осторожно наблюдал через парапет траншеи.

— Господи боже мой, — услышал Мэтт ею шепот.

— Что случилось?

— Корабль разбился. Все погибли. — Курсант увидел его, казалось, впервые. — Быстро возвращайтесь к себе, — резко скомандовал он.

— Но как это произошло?

— Не ваше дело — сейчас не время для праздных разговоров. — Курсант пошел по траншее, выгоняя из нее зрителей.

IV. ПЕРВАЯ ПОВЕРКА

Когда Мэтт вернулся к себе в комнату, она была пуста. Он вздохнул с облегчением. Сейчас ему не хотелось встречаться с Берком или вообще с кем бы то ни было. Он сел и задумался.

Погибло одиннадцать человек — в одно мгновение, будто погасла свеча. Взволнованные и счастливые люди, и вдруг — взрыв, и того, что осталось, недостаточно даже для кремации. Внезапно он представил себе, что находится в космосе, и тут же выбросил эту мысль из головы, дрожа всем телом.

По истечении часа Мэтт пришел к выводу, что Патрульная Служба не для него. Он понял, что, мечтая о космосе, представлял себе Космическую Патрульную Службу через призму детских иллюзий — «Капитан Дженкс из Космического Патруля», «Юные ракетчики» и тому подобное. Такие книги представляли интерес для детей, но Мэтт честно признал, что героя из него не выйдет.

К тому времени, когда в комнату вошел Берк, Мэтт успокоился; нельзя сказать, что принятое им решение сделало его счастливым, но, по крайней мере, он выбрал путь. К тому же, вспомнил он, его желудок вряд ли когда-нибудь привыкнет к невесомости. Даже сейчас, когда он подумал об этом, желудок болезненно вздрогнул. Берк вошел в комнату, беззаботно посвистывая.

Увидев Мэтта, он остановился и внимательно посмотрел на него.

— Ну что, юноша, ты все еще с нами? А мне казалось, что прогулка по ухабам отправит тебя домой.

— Нет.

— Неужели тебя не тошнило при невесомости?

— Тошнило. — Мэтт старался сохранять самообладание. — А тебя?

— Меня? — усмехнулся Берк. — Нет, конечно. Ведь я не наземный космонавт, юноша, я…

— Меня зовут не «юноша», а Мэтт.

— Хорошо, Мэттью. Я летал в космосе еще до того, как научился ходить. Видишь ли, мой старик занимается строительством космических кораблей.

— Вот как?

— Точно. Компания «Реэкторз Лимитед» — он председатель правления. Послушай, а ты видел этот фейерверк на космодроме?

— Ты имеешь в виду разбившийся корабль?

— Разумеется. Впечатляющее зрелище, правда?

Мэтт почувствовал, что самообладание покидает его.

— Неужели ты можешь стоять здесь и говорить, — произнес он тихим голосом, — что смерть одиннадцати человек — «впечатляющее зрелище»?

Берк смотрел на Мэтта непонимающим взглядом, затем рассмеялся.

— Извини, старина. Но мне даже не пришло в голову, что ты не знаешь элементарных вещей.

— Не знаю? Что я не знаю?

— С другой стороны, тебе и не следовало знать об этом. Успокойся, сынок, никто не погиб. Тебя просто обманули.

— Что ты хочешь этим сказать?

Берк сел и принялся хохотать до тех пор, пока у него из глаз не потекли слезы. Мэтт схватил его за плечо и встряхнул.

— Прекрати этот спектакль и объясни, что произошло!

Берк кончил смеяться, вытер слезы и посмотрел на Мэтта.

— Честное слово, Додсон, ты мне нравишься — где еще встретишь такого наивного деревенского парня. Скажи, ты веришь в деда Мороза и в то, что детей приносит аист?

— Перестань болтать!

— Неужели ты не понял, что делают с тобой, начиная с того момента, как ты прибыл сюда?

— Что делают со мной?

— Да ведь против тебя ведут психологическую войну, парень! Очнись! Разве ты не заметил, что некоторые тесты слишком легкие — настолько легкие, что нет смысла обманывать экзаменаторов? А когда тебя «тащили по ухабам», неужели ты не обратил внимания на то, что вам позволили подойти к самому краю обрыва и посмотреть вниз? Ведь вас запросто могли оставить внутри здания до начала испытаний!

Мэтт подумал об этом. Это была интересная мысль — он понял, что она соответствовала некоторым вопросам, на которые он не мог найти ответа.

— Дальше.

— Действительно, это превосходная идея — помогает избавиться от слабаков и парней настолько глупых, что они не могут устоять перед искушением обмануть экзаменаторов, которым даже не приходит в голову, что тесты рассчитаны именно на таких людей, как они. Причем такая идея действительно эффективна — офицер Патрульной Службы должен уметь думать, быстро действовать и логически мыслить. Можно сберечь деньги, которые в противном случае были бы затрачены на второсортные кадры.

— Ты назвал меня глупым, а ведь я выдержал все испытания.

— Разумеется, ты выдержал их, потому что у тебя девственно чистый разум. — Он снова засмеялся. — Я тоже выдержал все испытания. Но из тебя никогда не выйдет офицера Патрульной Службы, Мэтт. У них есть иные способы избавляться от честных, но глупых кандидатов. Ты сам в этом убедишься.

— Ну, хорошо, предположим, я глуп. Только больше не смей называть меня юношей. Итак, как все это связано с катастрофой?

— Это элементарно просто. Им нужно избавиться от всего балласта еще до принятия присяги кандидатами. Среди них есть парни с желудками из чугуна, на которые не влияют ухабы или все остальное. Поэтому офицеры Академии запускают ракетный корабль с роботом за пультом управления без пилота или пассажиров и разбивают этот корабль, чтобы напугать тех, кто не обладает железными нервами. Причем это куда дешевле, чем готовить одного курсанта, который в конце концов может не стать офицером.

— Откуда ты все это знаешь? Имеешь доступ к закрытым от нас сведениям?

— В некотором роде да, имею. Это логическая необходимость — такие корабли не могут разбиться, если, конечно, их не разбивают намеренно.

— Пожалуй. Может быть, ты и прав. — Мэтт замолчал, не удовлетворенный объяснениями Берка, но у него не было весомых доказательств обратного. Впрочем, этот разговор укрепил его решимость в одном отношении — он будет бороться за право стать курсантом, независимо от состояния желудка; по крайней мере до тех пор, пока в списке кандидатов остается Жирар Берк — и уж во всяком случае никак не меньше 24 часов.