Последний вздох - Рэйчел Кейн

Огни в ее магазине погасли, но я все еще мог прочитать знак, который она вывесила в окне.

ЗАКРЫТО ОКОНЧАТЕЛЬНО.

Я направился в офис Амелии. Я сказал Шейну, что приведу Мирнина, но я знал, что это будет проверкой… одной из грандиозных. Проверкой моего положения в Морганвилле и взаимоотношений с Амелией, а также каждой унции унаследованного уважения, которое я получил будучи внуком Сэмюеля Гласса и последним ребенком одной из первых семей в городе, для которой открывались все двери.

Каковы мои шансы привести Мирнина домой? Невелики. Таковы и мои шансы самому уйти оттуда. Но я должен был попытаться, ради Шейна и ради всех нас. Нам нужна Клер. Я не понимал, насколько она сплачивала нас всех вместе, пока не видел ее, лежащую там, неподвижную и бледную… пока она не умерла, и я не почувствовал, как все вокруг рушится. Шейн не справится без надежды.

Клер была его надеждой. Я думаю, в какой-то степени, она была и моей надеждой тоже, и Евы — она была единственной, кто всегда спокойно доводил дело до конца, даже когда все остальные считали, что ситуация безвыходная.

И это ее убило, настойчиво говорила мне какая-то часть моего мозга. Я вообще не знаю, зачем кому-то желать ей смерти. У Шейна и Евы были кусочки головоломки, но их было недостаточно.

Мне необходимо это знать даже больше, чем разыскать Мирнина.

Попасть на приём к Основателю, как правило, было не такой уж и проблемой для меня — в конце концов, у меня был фамильный пропуск Глассов. Но сегодня, я заметил, что это не будет так уж легко или быстро. В коридоре находилось много вампиров с одинаково яростным и напряженным языком тела, говорившим больше, чем рычание и обнаженные клыки, напоминающие о необходимости соблюдения своих территориальных границ. Собрать всех их в такой тесноте было плохой идеей.

Я ни за что на свете не смогу пройти сквозь эту толпу. Все пространство заполняли порядка тридцати вампиров, и каждый из них был, по крайней мере, лет на сто старше меня. Они также были не столь склонны к терпению, поскольку они, вероятно, пережили века в силу своих богатств, могущества и безжалостности.

Потребовался час, чтобы очередь продвинулась вперед настолько, чтобы я действительно смог увидеть открытую дверь офиса Основателя. Коридор был длинным, с плотными коврами и глянцевыми портретами на стенах, но сейчас, я мог поклясться, что чувствовал запах отчаяния в воздухе.

Два вампира впереди меня в очереди вступили в перепалку о том, кто из них был ближе к забытому трону или еще о чем-то. Меня это не волновало. Я представлял себе, как Ева и Шейн возвращаются домой, и что может случиться, если убийца Клер снова вернется.

Я схватил одного из двух — того, что повыше, одетого в старинный деловой костюм — и втолкнул его внутрь. — Прошу прощения, — сказал я, удивив второго, что был пониже. — Очередь пойдет быстрее, если вы перестанете сравнивать свои генеалогические древа. Просто заткнитесь.

Он одарил меня классическим взглядом «Ты разве не знаешь, кто я такой?», и уже был на грани открыть рот, чтобы сказать мне — не то, чтобы меня это вообще волновало — как вдруг, сам Основатель появился в дверях, стоя прямо перед нами.

Амелия не походила на того Основателя, которого я знал с детства. Она всегда казалась ледяной, совершенной и величественной, и хотя я, время от времени, видел проявление ее эмоций, я бы никогда не назвал ее слабой.

Теперь же она выглядела… хрупкой. И достаточно напряженной, чтобы разбиться. И была достаточно близка к этому краю.

Она бросила на другого вампира взгляд, безоговорочно заставивший его замолчать, и указала на меня. — Пойдем со мной, — сказала она, и исчезла. Я протиснулся мимо Принца Чего-то Там Неважного, прежде чем он успел высказаться, как его унизили, и увидел другого Принца Чего-то Там, повыше ростом, принимающего листок бумаги из рук помощницы Амелии, Биззи. В верхней части жирным шрифтом был напечатан номер.

— А теперь, — говорила ему Биззи, — вот ваше место назначения и номер машины. Выполняйте только то, что указано на листе. Ничего больше. Вы не можете взять с собой домашних питомцев, любых других животных или людей. Любые личные закуски запрещены…

Я не расслышал всего остального, потому что Амелия вошла в кабинет, и я должен был поспешить за ней.

— Закрой дверь, — сказала она, когда я остановился в нерешительности. Я закрыл и услышал, как автоматически включилась блокировка. — Сядь.

— Я пришел за Мирнином, — сказал я. — Он мне нужен.

Она даже не взглянула в мою сторону, когда подошла к окну и посмотрела на опустившуюся ночь. Горело меньше огней, чем обычно. Даже луна была темной, скрытой за облаками. Отдельные капли дождя, движимые порывом ветра, барабанили по стеклу, словно пулеметная очередь.

— Ты его не получишь, — сказала она. — Он занимается важными вопросами. Критически важными вопросами.

— Амелия…

— Не надо, — сказала она очень спокойно. — Не стоит полагаться на мое дружеское отношение к твоей семье и на мои личные симпатии к твоему дедушке, или даже к тебе. Сентиментальность привела нас к этому, сделала нас самодовольными и глупыми. Достаточно.

— Амелия, что произошло? Просто скажите мне. Объясните.

— Я больше не объясняюсь, Майкл. — Она повернулась, и что-то в ее лице, ее глазах, ее движениях заставило меня отступить на шаг назад. — Я позволила тебе повидаться со мной, чтобы я могла всё окончательно разъяснить. Ты не можешь остаться с любимой девушкой. Ты не можешь остаться со своими друзьями. То время прошло, для всех нас. Ты получишь свои инструкции по эвакуации и будешь ждать внизу, или я прикажу охранникам запереть тебя в комнате.

Я ожидал, ну, многого, но я никогда на самом деле не представлял, что она зайдет так далеко.

— Что убило Клер? — спросил я. Не "кто" убил ее… я почти осознал что это было неуместно.

— Неизбежность, — сказала она. — Она слишком много знала, видимо, больше, чем он мог себе позволить. И если он решил действовать так открыто, то, даже со всей моей подготовкой, нас это не спасет. Некоторые будут потеряны. Некоторые сглупят и превратятся в жертв. Но не ты, Майкл. Ты уже достаточно глуп, приехав сюда в одиночку.

— Я не собираюсь бросать Еву, — сказал я. — Я люблю ее. Я не собираюсь просто…

Она отвернулась от меня к двери. Я ничего не слышал, но она, должно быть, слышала и нажала кнопку на своем столе, после чего замок снова щелкнул.

Мирнин вошел.

Он выглядел… ну, иначе. Прежде всего, здравомыслящим. Его глаза были широко раскрыты, а зрачки расширены, и я подумал, не накачала ли она его наркотиками, или он сам это сделал. И то и другое вполне могло быть. Он закрыл дверь, не дожидаясь просьбы, и остановился, заложив руки за спину, словно отчитывающийся перед учителем школьник. — Всё готово, — сказал он. — Фрэнку запрограммирована необходимая последовательность. Он запустит ее и отключит себя после подтверждения. Затем начнется обратный отсчет. Все это должно начаться завтра с наступлением сумерек.