Жена опального лорда - Татьяна Рябинина

Это не мир, а какой-то квест. А может, меня занесло в компьютерную игру? Я прямо представила, как сидит за компом прыщавый задрот и щелкает мышкой или джойстиком, заставляя персов плакать, смеяться, влюбляться, убивать друг друга.

Впрочем, какая разница? Будь это игра, книга или реальный мир, надо жить дальше. И для начала подумать, как Айли узнала, что под драпировками есть дверь. Она жила в этом доме ровно столько же, сколько и я. Вряд ли ходила по дому и заглядывала в каждый уголок. Келлин пообещал, что выяснит, кто подсказал ей. По идее, это мог сделать любой из живущих здесь. И если это была намеренная подсказка, с определенной целью, я по-прежнему оставалась в опасности.

Глава 31

Глава 31

Обещание свое Келлин не выполнил, но я его в этом не винила. Не мог же он пытать каждого обитателя дома. Все жившие в нем больше пяти лет – а такие преобладали – знали, что раньше комнаты Эйвина и его няни были частью сквозной анфилады. На вопрос, не рассказывал ли кто-либо об этом Айли, все, разумеется, ответили отрицательно.

Ну кто бы сомневался!

Я по-прежнему дергалась от каждого шороха, постоянно держала при себе Ноффера и старалась как можно меньше времени оставаться в одиночестве. Даже промелькнула мысль, а не напроситься ли пожить какое-то время в замке Громмера, но это вряд ли решило бы проблему. Да и от Келлина с Эйвином уезжать не хотелось.

Я уже не пыталась скрыть от себя, что влюбилась. Когда диагноз поставлен, как-то легче. Вот только что делать с этим дальше? Он теперь старательно меня избегал. Или мне так казалось? Во всяком случае, уезжал во дворец утром, возвращался поздно вечером. Иногда заходил пожелать спокойной ночи, но обедала и ужинала я в одиночестве. К королю мы не поехали: Келлин сослался на мое нездоровье, хотя уже на следующий день я чувствовала себя вполне сносно.

Да, упоминать Маэру определенно не стоило. Это был мощный факап. Я ругала себя за то, что язык длиннее извилин, хотя смысла в этом не было: сказанного не вернешь. И все же недоумевала: действительно ли это те редкие чувства, которые сильнее смерти, или же он цепляется за прошлое, чтобы не полюбить снова?

Возможно, я пыталась выдать желаемое за действительное, но мы же все такие самисебепсихологи, прочитавшие тысячи книг и терабайты интернета. Знаем, что человек всеми силами, сознательно и подсознательно, пытается избежать повторения травмирующей ситуации, сбивая внутренним ПВО саму ее возможность еще на подлете. Потерял любимого человека? Надо запретить себе любить, чтобы этого не случилось снова. Не все, конечно, такие, кто-то, наоборот, пытается поскорее найти замену. Но то, как вел себя Келлин, подсказывало, что именно он – из таких.

Если честно, я не знала, что делать. Поэтому просто выжидала. Пусть осядет пыль. Какой-то процесс уже запущен, и не стоит его форсировать. В любом случае, формально мы муж и жена и живем под одной крышей. Так что мои шансы выше, чем были у Лорен. У той вообще не было никаких.

Под присмотром Эччера и Ноффера я гуляла с Эйвином в саду, играла с ним в детской, читала книги. Эллану, в отличие от Литты, это ни капли не раздражало. Она либо вышивала, сидя в углу, либо просила разрешения «пройтись по дому», что означало болтовню с другими слугами, с которыми познакомилась и подружилась за какие-то пару дней. Когда Эйвин спал или занимался с учителем, я болтала с Вестой. Девушка оказалась остроумной, бойкой на язык, но при этом не наглой. Мы перебрали весь оставшийся от Лорен гардероб, и я отложила то, что мне не нравилось. Когда Мелифран привез на примерку первую партию новых платьев, я отдала старые ему.

Война где-то шла себе, и единственными ее признаками был набор рекрутов, военный налог и повышение цен. Об этом рассказывала Эллана, а ей другие слуги. Никаких сводок о сражениях, успехах, потерях и тому подобном. Может, Келлин и знал, но спросить об этом у меня не было возможности.

Впрочем, намного больше интересовало другое. Вентран, Айли и Литта в тюрьме, наверняка их допрашивали, и причем более жестко, чем Келлин слуг. Может, из них удалось вытянуть что-то важное? С Вентраном и Литтой для меня все было более или менее ясно, а вот Айли… Была ли она связана с Вентраном? Или, может, ее уговорил убить меня Огрис? Или это была ее личная инициатива – из ревности либо мести?

Прошла неделя, и терпение лопнуло. Да пусть, в конце концов, думает что хочет.

Вечером, вместо того чтобы лечь спать, я отправила Весту узнать у слуг, вернулся ли Келлин. А когда выяснилось, что вернулся, взяла Ноффера и пошла в западное крыло. Где комнаты Келлина я знала, но ни разу еще там не была. Помедлила немного перед дверью, собираясь с духом, постучала.

- Господин, дама Лорен хочет вас видеть, - крикнул, открыв, слуга.

Почему-то меня это страшно раздражало. «Дама Нарвен» – еще худо-бедно, но «дама Лорен» - как будто шуршали двумя кусками пенопласта. В употреблении слов «дама», «госпожа» и «сударыня», точнее местных аналогов наших слов, были свои тонкости, но мне не хотелось вникать в эти учтивости.

- Лорен? – удивленно спросил Келлин, выглянув из спальни. – Неожиданно.

Похоже, он собирался ложиться: на нем были штаны и нижняя рубашка.

- Ну а как мне иначе с тобой встретиться? Ты уезжаешь, когда я еще сплю, а возвращаешься, когда уже сплю. Подозреваю, что намеренно.

- Лорен, - сощурился он, - ты предъявляешь претензии, как настоящая жена.

Мне захотелось запустить в него чем-нибудь тяжелым. Ну да, разумеется, все в доме знают, что мы не спим вместе, но это обязательно нужно подчеркивать?

Пока я раздувалась, как злая жаба, он кивнул слуге на дверь:

- Можешь идти.

За несколько секунд, пока мы не остались одни, я успела взять себя в руки. И даже решила начать с жеста доброй воли. Корона не свалится, а хуже все равно не будет. Если только не выставит коленом под зад.

- Во-первых, я хотела извиниться.

На самом деле вовсе не хотела, но неважно. Пусть будет так.

Келлин противно задрал брови к скальпу и все же промолчал, ожидая продолжения.

- А во-вторых, хотела узнать, не сказала ли чего-нибудь Айли. Довольно утомительно везде ходить с псом и пугаться