Гобелен - Белва Плейн

– Фредди рассказывал мне, как вы привезли Струделя домой тем летом, когда ездили с ним в Европу.

Она никогда не вспоминала Фредди. Никто не вспоминал Фредди. Удивленный, Поль ответил тихо:

– Да, он так волновался о щенке. Он ходил туда раз шесть в день.

– У Фредди была нежная душа.

– Да. Я любил его. Ты не возражаешь против разговоров о нем?

– Конечно, нет. Бена теперь нет, а Фредди был так давно, как будто все, что с нами происходило, было в другой жизни. Единственное напоминание о нем – это Хенк, но он так мало похож на Фредди!

Свет, пробившийся между облаками, осветил лицо Ли. Ее глаза были нежны.

– Поль, мне всегда казалось, что я недостаточно благодарю тебя за твою заботу о Хенке.

– Ты благодаришь меня постоянно, и этого не следует делать.

– Ты был так добр к нему. Извини меня за чувствительность. Мне кажется, я просто немного пьяна.

– Все хорошо, я тоже. Пошли вниз, выпьем на ночь что-нибудь.

– У меня в каюте есть шампанское. Зачем тратить лишние деньги?

– Какая экономная! Хорошо, выпьем твое вино. В каюте Ли, которая отличалась от каюты Поля только окраской, была уже приготовлена постель. Ночная сорочка, халат и шлепанцы были выложены. На столе под иллюминатором стояла высокая ваза с розами, рядом лежала коробка шоколадных конфет в лиловой коробке от Сакса с Пятой авеню. Ли проследила за его взглядом.

– Пять фунтов шоколада и две дюжины роз. Очень мило, ты не находишь?

– Действительно! Кто этот поклонник?

– Билл Шерман. Он юрист. Такой приятный человек. Шампанское от Мэг.

Предусмотрительная Мэг.

– Ты видела ее недавно?

– О да. Она покупает тряпки как сумасшедшая. Инициатива эта не ее, а Донала. Он привозит мне список того, что ей нужно, в основном вечерние туалеты, самые дорогие. Клянусь, этот человек сделан из денег. Он скупает недвижимость, должно быть, владеет уже кварталом в Нью-Йорке, Чикаго и Бог его знает где еще.

Справедливости ради Поль заметил:

– Мы многим ему обязаны, не так ли? Он освободил Дэна и помог Элфи. Все это не пустяки.

– Верно. Я думаю, что именно это и плюс диафрагма способствуют хорошим отношениям между Доналом и Мэг.

«Страсть. Ты забыла про страсть», – подумал Поль. Как-то Ли сказала что-то о слепой влюбленности Мэг, но это было не совсем то. Вряд ли Ли когда-нибудь сможет понять переживания Мэг, ведь сама она никогда не была охвачена дикой страстью, как Мэг и как он сам, Поль…

Ли подошла к столу.

– Возьми шоколад, он неплохо сочетается с шампанским.

– Хорошо. Расскажи мне про своего поклонника.

– Я говорила тебе. Он незаурядный, очень умный человек с клиентурой в высших кругах, и он хотел бы жениться на мне. Но я его не поощряю.

– Почему?

– Третий брак? По-моему, это слишком… Хочешь еще шампанского? Я не буду, я уже опьянела; мне жарко в этом шерстяном платье. Ты не будешь возражать, если я сниму его?

– Конечно, я просто отвернусь.

– Не надо. У меня очень скромная комбинация. Она могла бы быть вечерним платьем, если бы была немного длиннее. Сплошные ручные кружева. Ничто не сравнится с французским бельем. Смотри!

Он посмотрел. У нее были округлые формы: грудь поднималась двумя полусферами над кружевом, бедра круто шли от тонкой талии. Она стояла неподвижно, наблюдая, как его глаза изучают ее тело. Наконец они встретились с ее яркими насмешливыми глазами.

Она не была красавицей, но была крепкой и чувственной. Интересно, что она делала после смерти Бена? Возможно, ничего. Женщины не ездят по делам каждые несколько недель в другие города и не находят там случайных мужчин. Вполне возможно, что она только ждала.

Он подошел к ней, обнял ее. Пароход качнуло, и они пошатнулись вместе с ним. Ли, смеясь, обвила руками его шею – ее прикосновения обжигали.

Потом смех смолк, она притянула его лицо к себе, к своему полному жаждущему рту; он обнял ее крепче, и все поплыло в его сознании: почему это будет Ли? Почему это была Илзе?..

Сейчас, отвечая желанию Ли, он как бы со стороны видел себя, видел, как они торопливо разделись и оказались в постели, как погас свет, как раскачивало пароход, а пламя в них разгоралось все сильнее и сильнее.

Плавание было бурным. Из-за килевой качки по коридорам натянули веревки, несколько раз столовая была почти пуста. Но Поль с Ли никогда не пропускали еду: ни чай с тортом в пять в комнате отдыха, ни бульон в одиннадцать утра. Они сидели бок о бок на прогулочной палубе, завернувшись в пледы, читая или просто глядя на серо-зеленое бушующее море.

Украдкой он наблюдал за ней. Это его проклятая склонность к самоанализу, которая мешает свободно наслаждаться жизнью, не раздумывая о причинах или о последствиях! И сейчас он продолжал анализировать свои чувства. В основном это была благодарность за те несколько ночей, которые подарили ему столько наслаждения. Они так давно знали друг друга, и вот случилось невероятное. Он внутренне улыбнулся и почувствовал нежность.

Она храбрая, добрая душа. Снимет с себя последнюю рубашку ради друга. Интересно, на что она надеется? Она не может ожидать, что эти несколько ночей будут иметь какое-то серьезное продолжение… Хотя кто может быть уверен?

– О чем ты думаешь? – спросила она. Он вздрогнул и солгал:

– Ничего особенного. Просто смотрел, где небо встречается с морем, и не мог найти линии горизонта из-за облаков.

– Нет, неправда. Ты смотрел на меня.

– Ну и что? На тебя приятно смотреть. Я говорил тебе, что мне нравится твой клетчатый костюм? Мне вообще нравится вся твоя одежда.

– Разве без одежды я тебе нравлюсь меньше? Она отбросила плед и села, выпрямившись на скамейке.

– Я могла бы легко влюбиться в тебя, Поль. Он накрыл ее руку своей, не зная, что ответить. Она почувствовала его неуверенность.

– Тебе не надо отвечать. И я ничего не прошу. Только скажи мне: ты счастлив здесь, со мной?

– Я очень счастлив, Ли, дорогая, разве ты сама этого не чувствуешь?

Она кивнула:

– Конечно, ты понимаешь, что я все это заранее подстроила?

Он усмехнулся:

– Я подозревал. А ты давно решила это сделать?

– Трудно сказать. Наверное, мысли появлялись давно. Я больше виделась с тобой последние годы, поскольку ты был так близок с Хенком, кроме того, я замечала… – Она запнулась.

– Что ты замечала?

– Ну, если откровенно, то, что ты и Мариан не самая счастливая пара. Если бы не эти мои наблюдения, клянусь тебе, ничего подобного не произошло бы.

Он почувствовал, как сжались губы. Какое-то глубокое чувство, обусловленное то ли гордостью, то ли преданностью, а возможно, и тем и другим, запрещало ему обсуждать Мариан.

Ли быстро спросила: