Красная дорама - Денис Георгиевич Кащеев

этому надо будет, конечно, повнимательнее приглядеться. Он вроде не из нашего отдела. А вдруг — человек Квака? Уж не товарищ ли Жаба велел ему меня сегодня «утопить»?

А вот Гу явно был на моей стороне. Не иначе Мин и ему что-то намекнул на мой счет…

Ох-х, еще это грядущее продвижение по «комсомольской» линии… Может, лучше было получить сегодня от товарищей по полной программе — строгий выговор или что тут у них еще бывает? Таких небось не берут в космонавты — то есть в секретари ячейки, пусть даже и всего лишь во вторые секретари!

Хотя накосячить-то как раз никогда не поздно… А с другой стороны — в противостоянии с Кваком какой-никакой пост в Союзе молодежи мне может и пригодиться…

— Слово имеет товарищ Пак Чин Хва! — объявила между тем Сук Джа.

У старшего курьера ситуация изначально была куда хуже, чем у нас с Аном — на него имелся аж целый полицейский протокол. Так что Пака даже вызвали вперед — попросили встать возле стола президиума — и обсуждали довольно бурно. Но совсем уж ногами, что называется, не били — явных врагов он, похоже, в ячейке не имел. Вроде как все понимали, что без должной реакции оставить подобный проступок нельзя, но дело явно клонилось к какому-то не самому суровому наказанию из теоретически возможных…

Я в развернувшейся дискуссии активного участия не принимал, занятый мыслями о том, какие еще каверзы может мне устроить негодяй Квак. Но походя услышал, как сосед слева от меня сочувственно пробормотал себе под нос:

— За такими сигаретами — да по такой цене — я бы тоже встал в очередь! И плевать на опоздание!

Думал я при этом, как уже было сказано, совсем об ином, и на автомате у меня выскочило ироничное:

— А если бы он вез патроны⁈ — из какого-то старого советского фильма, кажется.

И совпало так, что аккурат в этот момент голоса в зале вдруг смолкли — и мои совсем негромко произнесенные слова нежданно прозвучали, подобно пушечному выстрелу.

Тишина из мимолетной разом сделалась продолжительной. Все вокруг обернулись на меня — кто с изумлением, а кто будто бы понимающе.

Несколько секунд от воцарившегося безмолвия буквально звенело в ушах — а затем медленно, с расстановкой заговорил Гу:

— А ведь совершенно справедливое замечание, товарищи! Как-то мы с вами безответственно подошли к вопросу!

— Э, прошу прощения, я вовсе не… — начал было я.

— Товарищ Чон, мы вас поняли, — остановил меня жестом председательствующий. — Спасибо за вашу своевременную реплику! Она позволит нам расставить верные акценты…

И все разом изменилось. На растерянного Пака посыпались упреки и обвинения — с подобающими случаю цитатами, под тяжким грузом которых у него даже спина начала гнуться — самым натуральным образом!

Проклятье, что я наделал!

Собственно, эта мысль посетила вовсе не меня одного.

— Зачем ты так, Чон? — удрученно покачал рядом со мной головой Ан.

— Так я вовсе не хотел… — пролепетал я.

— Да понятно, что это не твоя инициатива, — скривился коллега. — Убедительно попросили — не мог отказать. Мин или, может, даже товарищ Джу…

— При чем тут товарищ Джу? — кажется, уже не в первый раз за сегодняшний вечер выговорил я.

— Ну, значит, Мин… Да, я же видел, как он тебя остановил в дверях… И все видели. Ясное дело, против такой волны не попрешь — тут к тебе вопросов нет… Но мог бы Пака хоть предупредить! А то он уже с Гу договорился, что все пройдет гладко — а теперь, получается, и перед ним проштрафился…

— Мин тоже не… — начал было я.

— Да что уж там теперь! — махнул рукой Ан — и отвернулся.

Надо было мне, наверное, все же попросить слова и как-то смягчить ситуацию, но пока я собирался с духом, Гу обсуждение свернул:

— Все в порядке, вас мы уже услышали, товарищ Чон, — только и повторил он мне — и внес предложение: ходатайствовать перед руководством Пэктусан о применении к нарушителю строгих дисциплинарных мер.

— Талонов сверх нормы не дадут… — пошептал кто-то через ряд от меня.

— Хорошо если только талонов… — ответили ему.

— Вот тебе и прикупил сигарет по дешевке!..

— А вообще, по-хорошему, сам и виноват!

— Ну, так-то да…

Видимо, в силу особой серьезности вопроса, Гу формально поставил его на голосование. Вверх взметнулся дружный лес рук «за», считать которые, правда, никто даже не пытался. Я своей не поднял — чуть ли не единственный в зале — но «Кто против?» даже не спросили и, кажется, записали, что решение принято единогласно.

На прежнее место рядом с нами Пак не вернулся, рухнув без сил на стул где-то с краю.

Оставшуюся часть собрания я провел, словно в тумане — нещадно терзаемый совестью. А когда по окончании попытался подойти к Паку — сам уж не знаю, извиниться или зачем — сделать этого не сумел: старший курьер покинул зал одним из первых, и в коридорах я его не догнал, хотя и пробежал до самой проходной. Последовать же за расстроенным коллегой за пределы вахты я не решился: выйдешь — назад в неурочный час уже могут не впустить, а мне сегодня еще на тренировку надо было, чтоб ее…

Кстати, а где и как я доджан -то собираюсь искать?

25. Доджан

С доджан все в итоге сложилось достаточно просто. Понятия не имея, куда идти, я вернулся к Музею Заслуг — и нос к носу столкнулся с выходившей из лекционного зала Лим.

— А я уже испугалась, что ты снова решил прогулять тренировку! — усмехнулась девушка. — Убежал — только тебя и видели!

— Да Пака хотел догнать, — развел руками я. — Как-то объясниться…