Наказание Дамира - Ана Сакру

Дама приняты эти постоянные подколы, что Дамир — примерный сын, а Рамиль — нет. Не обращайте на них внимание.

— А причем тут финансовые аналитики?

— Вторая жена Тиграна Рустамовича, их отца, Анна — финансовый аналитик. Они познакомились на работе, — охотно поясняет Лена, а затем улыбается шире, добавляя, — Ну, и по совместительству, она — моя старшая сестра.

Я удивленно округляю глаза. М-да. Лена на это беззаботно пожимает плечами и садится ровно в своем пассажирском кресле, отворачиваясь от меня, лишая возможности сказать еще раз, что наша "дружба" точно свадьбой не кончится.

Кошусь на "примерного сына" Дамира. Он в это время с серьезным видом выслушивает рассказ Аины и Амины, как они вчера ходили в аквапарк. Детский гомон заполняет тишину между взрослыми. Я переключаюсь на окрестный пейзаж, проносящийся мимо.

С шоссе Рамиль свернул практически сразу, и сейчас мы подъезжали к КПП элитного коттеджного поселка, едва просматривающегося из-за нависающих над дорогой еловых лап. Домов видно практически не было: заборы — заборы-заборы…И необъятные участки за ними. Лишь идеальный асфальт говорил о том, что мы не в лесу, а во вполне цивилизованном месте. Солнце постепенно подбиралось к зениту, ласково освещая густой лес вокруг и наполняя воздух разогретой хвоей, который просачивался сквозь приоткрытое водительское окно автомобиля.

Если бы нарастающее напряжение внутри, я бы наверно была бы рада оказаться в этом месте…

Свернув на очередной развилке, машина Рамиля упирается в совершенно неожиданно выросшие перед нами ворота, которые начинают медленно разъезжаться в стороны.

Сглатываю, чтобы убрать образовавшуюся сухость в горле. Сердце начинает колотиться почти нитевидно, порождая слабость, разливающуюся по телу.

Несмотря ни на что, я нервничаю. Отчаянно и неконтролируемо.

Я совершенно не знаю этих людей и мне не хочется испортить впечатление о себе. Если бы Дамир сейчас поддержал бы меня, просто молча сжал похолодевшие пальцы или одобрительно улыбнулся…Возможно, этого было бы достаточно. Но он, окруженный племянницами, будто забыл о моем существовании, лишь пару раз мельком мазнув по моему лицу взглядом во время этой непродолжительной поездки. Поэтому помимо нервозности во мне снежным комом растет еще и раздражение.

Зачем было тащить меня сюда? Я не напрашивалась!

Джип тормозит на мощеной площадке напротив большого трехэтажного дома в, не побоюсь этого слова, колониальном, мать его стиле! Я будто на сахарную плантацию прибыла! Не дожидаясь, когда мне откроют дверь, распахиваю ее первой и выпрыгиваю на тротуарную плитку, нервно одергивая короткую юбку своего не самого свежего платья. Пока дергаю, замечаю небольшое белесое пятно на подоле…Твою мать, это что вообще? Не представляю и не хочу об этом думать — просто завешиваю предательски подозрительный след своей огромной сумкой, решив при первой же возможности сбежать в туалет и постараться от него избавиться.

— Ну, что, пошли? — бодро предлагает Рамиль, выпрыгивая из машины.

За ним выходит Лена, элегантная, накрашенная и чистенькая до тошноты. Потом распахивается задняя пассажирская дверь, и на площадку высыпают маленькие сестры. Дамир выходит последним, все такой же хмурый и сосредоточенный. И только теперь благоволит подойти ко мне. Его рука ложится на мою поясницу, пальцы уверенно впиваются в бок, и это должно бы меня радовать, но на самом деле лишь еще больше раздражает, потому что взгляд его так и направлен куда угодно, кроме меня. Сейчас, например, Дам разглядывает другие припаркованные машины.

— А эта чья? — тычет пальцем в синюю ауди.

Рамиль лишь небрежно пожимает плечами и первым идет к дому.

Нам ничего не остается, как последовать за ним.

— Может, все-таки такси? Мне неуютно. Я буду мешать, — шепчу сбивчиво, когда мы с Дамиром немного отстаем от семьи его брата.

— Не говори глупости, все хорошо, Жень, — рассеянно бросает Дамир.

— Мне даже не накраситься…

— Ты красивая итак, — отмахивается он.

Я закатываю глаза. Ну, да…Только на фоне той же Лены, будто через сушку в стиральной машине пропустили…

В сам дом мы не заходим, огибая его по периметру, пока не оказываемся на заднем дворе. Первое, что бросается мне в глаза — серебристая гладь озера вдали. Свежесть от воды приятно холодит лицо, делает сладким воздух, смешиваясь с масляными нотками хвои. Второе, на что обращаю внимание, — большая открытая беседка, в которой расположился длинный — длинный стол, ломящийся от количества еды.

Чуть поодаль два кованых мангала и барбекю, еще дальше зона отдыха с бассейном и расставленными по периметру шезлонгами. За бассейном зеленое ограждение, поверх которого виднеются башенки замка — детской площадки.

И везде люди. Везде!

Это больше походит на праздник с анимацией в какой-нибудь турецкой гостинице, чем на скромные семейные посиделки. Я даже немного стопорюсь, врастая ногами в землю и осматривая все вокруг.

— Я же говорил — зря переживаешь. Тут и без тебя толпа, — хмыкает Дамир, подталкивая меня в сторону стола.

При виде нас все оживляются еще больше, привставая и выкрикивая приветствия. Тянет опять трусливо замедлить шаг, но Дамир не дает, безжалостно ведя к мужчинам во главе стола. Замечаю, что здесь существует негласное разделение — мужчины сидят с одной стороны, а женщины с другой, лишь в центре немного перемешиваясь. Нервозность моя взлетает на новый виток — я не хочу сидеть без Дамира…

— Деда, долгих лет! — Дамир подходит к седому как лунь мужчине, занимающему центральное место, и крепко — крепко его обнимает, — Живи сто лет.

— Куда уж мне, внучок, — кряхтит старик, улыбаясь, смачно целует Дама в бородатые щеки, отстраняется и…тут же переводит скальпирующий взгляд своих мутных черных глаз на меня.

Я нервно улыбаюсь в ответ.

— Поздравляю вас, — бормочу, облизывая губы.

Он кивает и снова переводит взор на Дамира, а потом вдруг бьет его с размаху в живот. Тот с тихим охом хватается за пресс.

— Не уж-то невеста твоя?! — радостно выпаливает старик, — Ой, Дамик! Ой, молодец! Вот знаешь, что деду подарить, а! Вот это я понимаю!

И только — только разогнувшемуся Дамиру прилетает еще раз, отчего он вообще чуть не складывается пополам.

Чуть поодаль начинает ржать Рамиль, но тут же перестает, получив короткий подзатыльник от какого-то импозантного мужчины лет пятидесяти, подозрительно похожего на него самого. А я лишь часто моргаю, смотря на эти милые семейные нежности.

В голове щелкает, что может именно поэтому Дамир и обратил внимание — я ведь ему при встрече тоже врезала, а у них это, похоже, семейный язык любви…

— Ты уж порадуй до конца, скажи, что малек будет, а? — продолжает весело хрипеть дед, косясь на меня и подмигивая, — Двоих, так и быть, не надо. Мне б хоть одного, но давайте теперь пацана! А то