Уйти и не вернуться - Чингиз Абдуллаев

– Ничего больше не знаю. Да и это одни предположения. Пусть проверяют.

– Как твоя нога?

– Все хорошо. Пусть в Москве передадут мою благодарность Барсу и его людям. Так и передай. Барсу и его людям.

– Понимаю, передам непременно.

– Как будем встречаться? Только здесь?

– Здесь нельзя, очень опасно. Раз в месяц, десятого числа у дома тридцать пять, по левой от нас улице тебя будет ждать моя жена. Просто пройди мимо и назови номер почтового ящика, где ты передаешь очередное донесение. И больше ничего. Там – переход, и поэтому все останавливаются. Так что тебя никто не заподозрит.

– Договорились. Она знает меня в лицо?

– Конечно, Володья, знает. Неужели ты думаешь, я пошлю свою жену, которая тебя не знает. Я ей недостаточно доверяю. Вдруг она начнет приставать к чужим мужчинам, узнавая, кто из них ты.

Они весело рассмеялись.

– Будь здоров, – пожал руку хозяину книжного магазина Кречетов.

– Будь здоров, – пожал руку своему гостю поляк, – всегда рады вас видеть.

Он вышел на улицу. Начавшийся дождь уже прекратился, и было особенно свежо и солнечно, как бывает всегда после дождя. Он посмотрел на небо, улыбнулся чему-то своему, каким-то своим мыслям, и быстро зашагал по еще не просохшему от дождя асфальту. День обещал быть солнечным.

Асанов долго искал этот дом, пока наконец не обнаружил, что он находится среди других домов, в глубине двора, выходя частично на другую улицу. Найдя наконец этот дом, он, не колеблясь, поднялся на четвертый этаж и постучал.

– Кто там? – раздался совсем молодой и знакомый голос.

– Свои, – сказал генерал, подняв перед собой огромный букет гвоздик.

За дверью посмотрели в глазок, увидели огромное количество цветов, испуганно ахнули и открыли дверь.

Он протянул цветы и лишь затем увидел Катерину. Она поправилась, появился второй подбородок, исчезли ее знаменитые скулы.

– Здравствуй, Катя, – сказал он, глядя ей в глаза.

– Здравствуйте, товарищ генерал, – изумилась она, – большое спасибо за цветы. Заходите, пожалуйста.

Она, стуча костылем, отодвинулась от двери и, дождавшись, когда он войдет в квартиру, так же нелепо стуча костылем, двинулась за ним в комнату. Из соседней комнаты в их коммунальной квартире выглянуло чье-то равнодушное лицо, но тут же скрылось.

Асанов вошел в комнату, огляделся и сел на чуть покосившийся стул. Следом, неприятно стуча костылем, вошла Падерина.

– Как вы меня нашли? – улыбнулась она. – Кто вам дал мой адрес?

– Ты забываешь, что я генерал, – засмеялся Асанов. – Мы, кажется, в больнице договорились. Будем называть друг друга только на «ты».

– Да, я совсем забыла. Как ты живешь, Акбар?

– Неплохо. Правда, в нашем Центре я не работаю: перевели в другое место. А как у тебя дела?

– Живу, – попыталась улыбнуться она, но почувствовала, что улыбка получается какой-то жалкой.

– Тебе обещают дать новую квартиру, – сообщил он радостную весть, – как участнику и инвалиду войны.

– Ничего, подожду. Сейчас соберу что-нибудь на стол.

– Сиди. Я тут все принес, – открыл свой портфель Асанов.

Через полчаса они сидели на стульях и вспоминали моменты их смертельно опасного путешествия.

– Я все время себя спрашиваю, зачем все это было нужно, – сказала Падерина, – и не нахожу ответа. А ведь нас даже наградили.

– Мы сделали свое дело. Честно и достойно, – твердо ответил Асанов. – Больше я тебе ничего не скажу. Но ты не маленькая, все должна понимать сама.

– Понятно, – она подняла стакан. – За Олега Машкова, за Чон Дина, за Альберта Елагина. За всех наших.

Они, не чокаясь, выпили.

– Зачем мы туда пошли? – задумчиво спросила снова Падерина. – Все могло быть и без нашей экспедиции.

– Мы пошли, чтобы не вернуться, – ответил Асанов. – Но мы вернулись. И это главное.

– Да, наверное, – согласилась женщина. – Знаешь, у нас во дворе еще один инвалид безногий, афганец. Он все время правительство ругает. Обманули, говорит, сволочи, загнали на бойню.

– Может, и правильно ругает, – подумав, ответил Асанов, – а может, и нет. Кто его знает? У меня много товарищей не вернулось оттуда. Так вот они никогда бы не ругались. Они просто выполняли свой долг. Свято и честно. Как и положено офицерам. А все остальное уже не наше дело. Это пусть журналисты решают, хорошая была война в Афганистане или плохая. Нам от этого ни лучше ни хуже уже не будет. Свой ад мы прошли. И поставили точку.

– Думаешь, поставили? – спросила женщина.

– Поставили, – твердо ответил Асанов. – Меня многие сейчас спрашивают, какая война была в Афгане. А я тебе скажу. Тяжелая, грязная, подлая, кровавая, как и все войны на свете. И героическая. Пусть пишут про нас всякую гадость. Мы ведь с тобой знаем, как вели себя наши ребята. Честь офицера и храбрость солдата – величины постоянные, не зависящие от конъюнктуры рынка. А это, в конце концов, самое важное.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Полковник российской разведки Владимир Кречетов стал консультантом по вопросам российских спецслужб в Лэнгли. Благодаря его сенсационным разоблачениям были раскрыты несколько агентов бывшей «Штази», продолжавших работать в западных спецслужбах. Он был отмечен в приказе директора ЦРУ как сотрудник, внесший наиболее ценный вклад за истекший год.

Бывший резидент в Пешаваре Стивен Мосс все-таки получил свое повышение и теперь являлся заместителем начальника отдела по южноамериканским странам, вернувшись в родную стихию. Здесь он сильно растолстел, стал писать книги, часто ездил в столь привычные его взгляду Сантьяго и Буэнос-Айрес.

Другой резидент – Джеймс Беннет вышел в отставку и поселился на своей ферме в Аризоне. Некоторые говорили, что он хочет выставить свою кандидатуру в конгресс от демократической партии, но пока все это было на уровне слухов. У Беннета была прекрасная ферма и большая дружная семья. После возвращения Беннета из Пакистана у них родилась еще одна девочка.

Еще один бывший сотрудник станции в Читрале, Гарри Блант, быстро пошел в гору, его аналитические способности высоко ценились начальством, и через несколько лет он вернулся в Пакистан уже в качестве регионального резидента в Карачи. Говорят, что он был хорошим резидентом.

Убийцу Рона Баксея так и не нашли. Но зато сотрудник, занимавшийся расследованием этого преступления, мистер Уолш, вскоре перешел из ЦРУ в ФБР и стал одним из самых известных следователей этой грозной организации. Может быть, воспоминание о своей неудаче в Карачи заставляло его каждый раз мобилизовывать свои силы, и в результате преступники оказывались за решеткой, а мистер Уолш получал новые награды и повышения по службе.

Семью Фуксов похоронили в Огайо, откуда они были родом, в маленьком городке Бьюсайрус, где жили их родители. Альфреда Херрика отправили в Калифорнию и там торжественно похоронили на большом семейном кладбище.

Мистер Корнер после операции с Кречетовым стал главным героем ЦРУ. Его доклады изучались, а мнения строго учитывались при разработке любого сколь-нибудь сложного этапа проводимых операций. Корнер стал сначала начальником аналитического отдела, а затем даже заместителем директора ЦРУ. Говорят, что полковник Кречетов был и его консультантом, но, возможно, это сплетни завистливых коллег. Корнер являл собой образец американского разведчика – благородного, честного, умного и смелого. С него брали пример и им гордились.

Нурулла был вскоре убит в стычке с каким-то маленьким отрядом контрабандистов. Они вновь не поделили товар, и алчные бандиты просто решили убрать так мешавшего им главаря соседней банды. Отряд Нуруллы сразу распался, хотя в горах про них еще долго говорили, что они люди Нуруллы.

Майор Абдулло Ташмухаммедов вернулся домой целый и невредимый. Его ногу вылечили, сам он отлежался и сумел затем благополучно перейти границу, явившись к командиру пограничного отряда. Правда, сначала, не разобравшись, его едва не пристрелили, но безукоризненный русский язык сделал свое дело, и его отвезли в Душанбе, откуда затем переправили в Москву. Говорят, после того как он сбрил бороду, его невозможно узнать – таким молодым и красивым он стал.

Подполковник Али Рахимов стал полковником и вместо Акбара Асанова возглавляет теперь полигон, на котором гоняет своих ребят куда сильнее знаменитого Барса. Некоторые считают, что он скоро получит генерала. Во всяком случае, новый руководитель военной разведки отзывается о нем очень тепло.

Майор Семенов комиссован из службы внешней разведки по ранению и теперь военком одного из самых больших районов Москвы. Многие рассказывают, что он самый человечный военком, всегда понимающий призывников и их родителей. Про него ходят слухи, что раньше он был известным разведчиком, но он это опровергает, рассказывая, как всю жизнь прослужил в госпитале, а потом, когда надоела профессия врача, пошел в военкомы.