Ливонская война: Забытые победы Ивана Грозного 1558–1561 гг. - Виталий Викторович Пенской

сидения и отсутствия помощи извне, кончился ли боезапас и порох или же сыграли свою роль прелестные письма гетмана – Бог весть, но воеводы, выслушав предложения Радзивилла, решили сдаться. Взамен они получали обещание беспрепятственного возвращения домой со всем своим имуществом.

Кстати, стоит обратить внимание, что во время осады Тарваста в первый, пожалуй, раз произошло примечательное событие. Государевы воеводы и ратные люди получили предложение изменить присяге и перейти на службу к его королевской милости, ибо «бездушный» московский государь творит «окрутность, несправедливость, неволю» «безо всякого милосердия и права», «в незбожною опалою своею горла ваша берет и брати завжды, коли похочет, может» — заметим, задолго до введения опричнины и начала пресловутых массовых казней и опал. Потому-то, писал Радзивилл, адресуясь к Кропоткину и его товарищам, пусть князь подумает, что ему любо, воля или неволя, хочет ли он «голову положить за несправедливого окрутного государя, або у вечней неволи быти» или же «вызволитися» «до государя славного, справедливого, добротью его яко солнце на свете светище», «себе волным человеком быти».

После Тарваста

Решив не складывать голову, князь Кропоткин, однако, просчитался. Свое обещание, подкрепленное клятвой, Радзивилл не сдержал: «троцкии воевода пан Николаи Юрьевичь Радивил и иные королевы паны, целовав крест царя и великого князя людем изменили, отпустили их пограбя». Но не все тарвастские сидельцы сумели вернуться домой. Некоторые детали последующей судьбы гарнизона замка всплыли спустя несколько лет в ходе переговоров между Москвой и Вильно. Оказывается, литовцы «вели их (тарвастских сидельцев. – Прим. авт.) с собою до Володимерца (Вольмара, современной Вальмиеры. – Прим. авт.) за сторожи, как всяких полоняников, и двожды их в изб запирали и ограбив, нагих и босых и пеших к нам отпустили, а иных переимав, да нашим изменником вифлянским немцом подавали; ино иные у них в тюрмах сидючи померли, а иные и ныне у них сидят по тюрмам, мучатца всякими розными муками».

Самого же князя Кропоткина и его товарищей дома ожидал неласковый прием. Своей капитуляцией они смазали эффект от похода князя Булгакова и вынудили Ивана Грозного озаботиться под занавес кампании принятием контрмер по отвоеванию Тарваста. Поэтому, сообщала разрядная книга, «как торваские воеводы пришли из Литвы к Москве, и царь и великий князь положил на них опалу свою для того, что они литовским людям город здали, и розослал их государь по городом в тюрьмы, а поместья их и вотчины велел государь взять и роздать в роздачю».

Самому Радзивиллу одержанная «искрадом» победа тоже не пошла впрок. Для того чтобы удержать Тарваст, его нужно было привести в порядок и оставить в нем гарнизон. Для первого не было ни денег, ни времени, ни рабочей силы, а для второго – людей. Шляхта, разграбив все, что можно, потребовала роспуска по домам, а наемники не горели желанием оставаться на годованье, не получая жалованья. В общем, гетман забрал с собой замковый наряд и остатки пороховой и иной замковой казны и ушел восвояси, не дожидаясь, пока отряженный царем под Тарваст князь В.М. Глинский со товарищи попробует взять реванш за поражение. Князь же и его воеводы, по словам псковского летописца, «посылку посылали под Пернов город немецкой, и литовских людей побили, и поимали под Перновым жолнырев, а Тарбас городок на осени по государеву приказу разорили».

События под Тарвастом можно считать завершающим аккордом Ливонской войны 1558–1561 годов. Долгие и изнурительные переговоры между Сигизмундом и Кеттлером завершились в ноябре 1561 года подписанием так называемого Pacta Subjectionis. Характеризуя сложившееся положение дел в бывшей Ливонии, Ф. Ниеншедт писал, что что по условиям этого соглашения «магистр Готгардт Кеттлер будет пожалован от короны польской ленным князем Курляндии и Семигалии, а вся Ливония должна быть передана сословиями польской короне. Город Рига согласился на подданство польской короне, но с условием, чтобы город был освобожден от присяги, принесенной римской империи».

Отдельное соглашение с Ригой было подписано в марте 1562 года.

Раздел ливонского «наследства» свершился. «Ливония распалась между четырьмя северовосточными державами, – писал Г. Форстен, – у каждой из них были свои гавани: у русских Нарва, у шведов Ревель, у Польши Рига, у Магнуса Аренсбург и Пернов». Теперь можно было приступать к переделу разделенного. Однако это уже другая история и другие войны. Ливонская же война – настоящая, а не придуманная позднейшими историописателями, – подошла к своему финалу.

Эпилог

Подведем краткий итог. Ливонская война (настоящая Ливонская, а не та, про которую пишут в учебниках), длившаяся почти четыре года, с 1558-го по 1561-й, несмотря на то, что оказалась неожиданной, нежданной и нежеланной для Москвы, была выиграна Русским государством. Под властью грозного царя оказались Восточная Ливония с Дерптом/Юрьевом и Нарвой/Ругодивом – «ворота» на Запад, которые он не преминул распахнуть для европейских «гостей» как можно шире.

Однако эта победа оказалась в итоге Пирровой. Не решившись пойти на дальнейшую экскалацию конфликта (по вполне понятным мотивам), Иван Грозный в итоге потерял темп, допустил вмешательство в раздел ливонского наследства соседей и, в конце концов, все закончилось очень и очень печально. Москва так и не смогла при нем «ногою прочно встать у моря» – эксперимент с «вживлением» в живое тело Русского государства элементов инородной, отличной культуры, цивилизации окончился неудачно, ливонцы так и не стали верноподданными московского государя и с легкостью променяли его покровительство и защиту на шведское и польское. Сама же Ливонская война ускорила начало очередного витка русско-литовского, а затем и русско-литовско-польского противостояния, перевес в котором в итоге оказался на стороне Польши (точнее, Речи Посполитой). И хотя потом, много-много лет спустя, Петр Великий, идя по стопам Ивана Грозного (так, во всяком случае, он считал), и сумел завоевать Ливонию, однако эта «трехвременная школа» далась и ему, и его государству, и его народу чрезвычайно дорого – еще дороже, чем России времен Ивана Грозного. Так стоила ли овчинка выделки – возникает вполне закономерный вопрос?

Отметим, что Великое княжество Литовское совершенно точно оказалось в числе проигравших в этом конфликте. Ввязавшись в борьбу за ливонское наследство (и де-факто втянув в него Ивана Грозного), Сигизмунд II, король Польский и Великий князь Литовский, очень скоро понял, что Литва в битве один на один с Русским государством долго не продержится. Осознание этого факта очень скоро привело к тому, что Великий князь форсировал заключение новой унии с Польшей, которая и была подписана в Люблине в 1569 году. По условиям этого соглашения, Литва фактически перестала существовать как независимое государство, превратившись в бессильный и беспомощный