Коварный заговор - Роберта Джеллис

12.

Xотя Элинор упорно и настойчиво отрицала свою причастность к происшествию с дикой свиньей, она в душе была рада, что это произошло. По крайней мере, не нужно было подыскивать безобидные темы для беседы во время обеда. Никто не интересовался ничем иным, кроме охоты. Описывался и анализировался каждый удар копытом, копьем и ножом. Когда торжественная процессия с лордом Ллевелином впереди внесла в зал голову кабана, замечательный подвиг валлийца был воспет бардом, а Оуэн торопливо переводил слова тем гостям, которые не понимали по-валлийски. Затем Элинор была представлена голова свиньи.

До этого момента Иэн был очень молчалив, частью оттого, что с большим интересом прислушивался к подробностям охоты, в которой ему не довелось участвовать, частью оттого, что не решался заговорить с Элинор, не доверяя своей сдержанности. Она вернулась с охоты растрепанная, с распущенными волосами, в которых запутались веточки и листья, и вместе с другими дамами сразу же ушла привести себя в порядок.

Этот порядок оказался настолько великолепным, что Иэна сдерживало от бурных эмоций лишь присутствие толпы гостей. Избавившись от своего Изорванного и пропыленного платка и вымазанного в крови платья для верховой езды, Элинор сбросила с себя образ озорной девчонки и даже образ той очаровательной и живой молодой женщины, которую Иэн всегда знал. Наряженная в мягкую темно-зеленую тунику и богато вышитый золотом жакет, с несколько отяжелевшими от усталости глазами и подкрашенными в стиле холодной и опытной женщины губами, она неожиданно предстала перед Иэном в образе страстной зрелой соблазнительницы. Он не знал, куда девать глаза, чтобы не выказать, как отчаянно он хочет обладать этой женщиной.

Представление головы свиноматки добавило к бурлящему вожделению еще и чувство потери той Элинор, которую он знал, которая, казалось, теперь должна была исчезнуть, и ужас при воспоминании о ее безрассудстве, небрежении своей безопасностью ради этой головы. Совершенно забывшись, Иэн стал кирпично-красным и взревел:

— Элинор! Ты же поклялась мне, что не будешь охотиться!

— Я должна была просто сидеть и наблюдать, как зверь топчет и рвет на части моих друзей и гостей, не пошевелив пальцем, чтобы помочь им? — вспыхнула Элинор, отозвавшись в ничуть не более сдержанном тоне, чем тот, в каком говорил Иэн.

Мужчины за высоким столом засвистели, захлопали в ладоши и затопали ногами, натравливая хозяина и хозяйку друг на друга подобно тому, как подбодряют дерущихся собак. Это, естественно, заставило спорящих обратить все в шутку, но воинственный огонек в двух парах глаз до конца не угас. Правила этикета требовали, чтобы подобные схватки велись в уединении, и они еще померяются силой в подходящее время и в подходящем месте.

Однако этой ночью, когда Иэн и Элинор поднялись наверх, их бой не имел продолжения. Иэн довольно грубо выгнал слуг, которые помогли ему подняться по лестнице и довели его до передней в апартаментах Элинор, и закрыл дверь в главную комнату.

— Ты мог бы позволить им уложить тебя в постель, — возразила Элинор. — Я вполне могу разговаривать с тобой и когда ты лежишь. Ты выглядишь усталым, и у тебя, наверное, разболелась нога?

— Сегодня я не буду спать в твоей постели, Элинор, — глухо произнес Иэн.

Если он ляжет здесь еще на одну ночь, на эти простыни, пропитанные сладковатым чудным ароматом — розы и чего-то еще, — который Элинор втирала в свое тело, он вообще не уснет.

— Для меня будет достаточно выдвижной коечки вон там. — Он мотнул головой в сторону комнаты, где обычно спали служанки Элинор. — Не спорь со мной, — добавил он резко. — Мне не понадобится этой ночью никакой уход. Однако, прежде чем пойти спать, я должен рассказать тебе кое-что. Оксфорд, как ты могла бы заметить, если бы не была так увлечена охотой на свиней, не участвовал в вашей потехе.

— Во-первых, я не клялась, что не буду охотиться. Я сказала только…

— Сейчас это неважно, — не совсем искренне сказал Иэн. — Оксфорд, как мы оба знаем, приехал сюда с определенной целью, и он изложил мне эту цель, пока вас не было. Что делается на твоих ирландских землях, Элинор?

— Что не делается скорее? — с неудовольствием заметила Элинор, сразу же оставляя личный спор в пользу дела. — Мой старший вассал там — некий сэр Брайан де Марнэ, и до последних трех лет никаких проблем у нас там не возникало. Те земли никогда не приносили большого дохода. Люди невежественные, и страна большей частью дикая. Саймон ездил туда — дай-ка вспомнить, да, это было перед самым рождением Джоанны, — чтобы посмотреть, почему так много земли приносит так мало дохода. Он там был хорошо встречен и убедился, что сэр Брайан выглядит достаточно преданным и действительно не может выжать из этой земли больше, если не хочет принести больше вреда, чем пользы. Затем наш дорогой король назначил в качестве наместника этого мерзавца Мейлера ФицГенри, и все пошло наперекосяк. Он довел малопоместных баронов до такого решительного бунта, что де Марнэ ничего не мог поделать с ними. Теперь я оттуда практически ничего не получаю. Сэр Брайан писал Саймону, умоляя о помощи, но это было уже после того, как Саймон заболел, и я даже не показывала ему это письмо.

— Все правильно. Ты и не могла действовать иначе, Элинор…

— Может быть. А может быть, и нет. Мое сердце заправляло моей головой в этом деле, поскольку Саймон, возможно, дал бы сэру Брайану ценный совет насчет того, какая тактика была бы лучше, и помог бы справиться с бунтовщиками. Однако я не решилась поставить его в такое положение, чтобы он знал, что его зовут на помощь, но не мог приехать. Его и так угнетало бессилие. Поэтому я просто объяснила сэру Брайану, что произошло, и попросила его сделать все, что будет в его силах. И я думаю, что он так и поступает. Саймон говорил, что он честный человек, а Саймона было не так-то легко провести. Тем не менее дела идут все хуже и хуже. Я не хотела бы потерять эти земли. И все-таки… я испытываю какой-то страх к Ирландии, Иэн. Наверное, он передался мне от родителей, утонувших по дороге домой оттуда.

При этих словах она вздрогнула. Несмотря на новое платье и сияющий блеск зрелой женщины, прежняя Элинор все еще была в ней. Иэн взял ее за руку и улыбнулся.

— Это так не похоже на тебя, Элинор. Вспомни, как ты сама была близка к тому, чтобы утонуть по пути со Святой Земли. Но ты ведь не боишься воды? И я знаю, что ты часто выходила в море ради развлечения.

— Это правда, и правда также то, что я не боюсь моря и не боюсь утонуть. Я боюсь самой Ирландии — и не за себя, как мне кажется. Иэн, а почему ты заговорил об Ирландии?

— Потому что именно ее касается предложение Оксфорда. У него там большое поместье, и, как и ты, он ничего не получает оттуда, кроме жалоб, с тех пор как там воцарился ФицГенри.