Начальник Америки (СИ) - Фомичев Сергей

Одинокий остров лежал достаточно далеко от владений испанской короны, чтобы та могла предъявить на него претензии, и был достаточно велик по меркам Микронезии. Около десяти вёрст в диаметре, он имел удобные гавани, прикрытые коралловыми рифами, хороший лес, источники пресной воды, плодородную землю и население, которое впервые увидело европейцев (да и сородичи с соседних атоллов, как выяснилось, посещали удалённый остров нечасто). В поисках прохода сквозь рифы им дважды пришлось обойти Кусай и только к исходу длинного дня они смогли бросить якорь в удобной бухте на восточной стороне.

Их уже ждали. Н встретили без вражды. На острове, как вскоре выяснилось, правила довольно продвинутая аристократия, а остальные жители находились на положении крепостных. Такая социальная система всегда на руку колонизатору или завоевателю. Гораздо проще запугать, подкупить или как-то ещё умаслить аристократа, чем родовую общину, считающую территорию сущностью неотделимой от племени.

Туземцы не знали такого понятия как потлач, но их традиция оказалась похожей. Здесь было принято делать ответные подарки, так что Лёшка просто воспользовался нашей старой стратегией. Раздав вождям, что контролировали южную часть острова, сотни аршин бенгальского ситца, всякую железную мелочь и угостив сахаром, Тропинин без труда договорился об основании здесь фактории.

Труднее оказалось уговорить кого-нибудь из своих остаться на хозяйстве. Парни не горели желанием зависнуть незнамо где, большинство стремилось к друзьям и семьям. Только пообещав двойную оплату, Тропинин с трудом уломал одного из мушкетеров отложить возвращение, пока не прибудет смена.

Судя по восторженным отзывам Лёшка просто влюбился в находку. Сперва, он думал об острове лишь как о базе снабжения для будущих экспедиций в Индию, Батавию, на острова Пряностей.

— Я подумал, мы можем купить джонку или перестроить под неё одну из наших шхун. Поставим капитаном Шэня, придадим ему разных туземцев в ассортименте, чтобы выглядели потемнее. И будем отправлять в голландские, испанские или португальские колонии под видом местных купцов. Никто ничего не заподозрит. А мы тихой сапой влезем во внутриазиатскую торговлю.

Я кивнул. Идея показалась мне достойной. Однако, как вскоре выяснилось, она стала прелюдией куда более обширных планов. Три месяца плавания из Китая располагали к раздумьям, и в Викторию Лёшка прибыл уже с идеей покорения Южных морей.

— И тогда я подумал, — продолжил он. — Ведь большинство архипелагов Океании даже открытых, не заявлены владениями европейских держав. Они ждут не дождутся купеческих кораблей. Так вот, базируясь на Кусай, мы заведём отношения с соседними островами и понемногу приберём их к рукам.

— А нужны они, прибирать их к рукам? — спросил я.

— Конечно. Найдём Науру, наконец. А потом расширим свое влияние на всю Полинезию. Прикинь, до острова Рождества от Оаху ближе чем до нас или даже до Калифорнии. Там идти-то всего ничего. И он необитаем, насколько я знаю.

— Кук не высаживался на нём.

— Но он говорил, что не видел никаких следов человека. Только черепах.

Если выход на азиатские рынки я всячески поддерживал, то захват пустынных островов, как и островов, населенных воинственными полинезийцами, казался мне на этом этапе развития пустой тратой средств.

— Есть три кита колониализма, — напомнил я и стал загибать пальцы. — Первый это рынок сбыта для твоих товаров, второй это получение встречных товаров для внутреннего рынка, а третий — это новая территория для заселения и освоения. Так вот. На тихоокеанских островах почти никакого рынка, почти нет никаких местных товаров и почти нет никаких территорий. Как ты думаешь, почему эти острова до сих пор свободны? Да потому что они никому не нужны. Слишком велики расстояния и ничтожна суша, слишком мало населения для эксплуатации. Какую торговлю ты заведешь с туземцами? Будешь выменивать гвозди на циновки?

Я огляделся, не слушает ли кто наш разговор, ибо далее собирался говорить о вещах лишних для ушей обителей этого времени. И хотя все увлеченно праздновали удачное окончание похода, а рассказчиков хватало и без Тропинина, я предложил:

— Давай прогуляемся.

Лёшка согласился, только прихватил свою трубку. Мы вышли на почти пустую набережную. Тусклый свет нескольких факелов отражался от стрелок и цифр на чёрной башне, но сама башня точно растворилась в ночи. Несколько топовых фонарей стоящих в гавани шхун чуть заметно покачивались от легкого ветра, бросая зыбкие полосы на водную гладь. Огни города почти не засвечивали яркое звездное небо. Близилось лето, а потому наш тотем — Большая Медведица — тихо мерцала на северо-западе высоко над горизонтом.

— Ну, допустим, проницательная Британия вот-вот возьмётся за крупные куски вроде Австралии и Новой Зеландии, — продолжил я, вдыхая свежий воздух.

— Так она ещё не взялась?

Лёшка подошел к факелу, вынул его из держателя и стараясь не опалить волосы, раскурил трубку.

— Кук уже объявил британской Австралию.

— Жаль вовремя не сообразил. Можно было опередить его и заявить права.

— Ты и сейчас можешь урвать кусок. Кук, насколько я помню объявил британским восточный берег. Новый Южный Уэльс. Туда вскоре повезут каторжан. Но южный берег долгое время никто не будет осваивать.

— Там же пустыня!

— Я имею в виду ту часть, где когда-то появится Мельбурн.

— Мельбурн? Это же Виктория!

— Именно. Можно было бы назвать колонию в честь нашей столицы, — я усмехнулся. — Нет, это просто шутка. Давай оставим Австралию британцам. Каторжан для освоения тебе всё равно никто не выдаст.

— Ладно, давай оставим, — нехотя согласился Лёшка.

— Ну вот. А всякую мелочь разберут гораздо позже. Когда поделят и переделят крупные куски. Когда понадобятся угольные станции для пароходов. Когда Австралия станет относительно развитой страной, а Германия, осознав своё историческое предназначение, склеит себе империю чуть ли не на коленках из тех обрезков, что попадутся под руку. Но будет это в конце девятнадцатого века, Лёшка! Никак не раньше. А нынешним империям хватает для драки Америк с Индиями.

— Вот и чудесно! Пока они пилят Индию, мы спокойно наложим лапу на Океанию. Как говорится, без шума и пыли. — Лёшка махнул рукой. — А в той Индии толкотня. Туда гораздо разумнее приходить простым купцом, чем тратить средства на содержание армии и поддержание на плаву фактории. Острова Южных морей в этом смысле гораздо приятнее городов Хугли. Во всяком случае там не плавают трупы в ручьях, не рыщут по джунглям толпы дезертиров, а поклонники культа Кали не собираются кончить прохожего просто забавы ради. И что главное — никаких конкурентов. Ты только прикинь — весь Тихий океан будет в наших руках.

— Ты опять собираешься откусить больше чем мы сможем проглотить. Жадность фраера сгубила, слышал такую поговорку? У нас не хватает людей для освоения всего уже намеченного, а ты собираешься высаживаться на острова. Если у нас вдруг заведутся лишние люди, мы и без твоих островов найдём, где их использовать. Лёшка! У нас до сих пор пустуют огромные пространства в глубине материка, мы даже не можем перекрыть всех рек! О каких островах ты говоришь, о каких морях?

— В этом и фишка. У нас мало людей для континента, но на островах много и не нужно, не Бенгалия какая-нибудь. Они же маленькие, острова. А вот водные пространства как раз огромны и с ними прекрасно справятся шхуны. Освоение Южных морей вообще оптимально подходит под наш формат. Зверобои привыкли промышлять небольшими ватагами. Мы просто заменим пушнину на продукцию островов. И это в добавок к азиатской торговле и всем прежним нашим забавам.

— Что мы с тобой знаем об Океании? «Вы не был на Таити?». Пляжи, бунгало, яхты. Красивые туземцы, ныряющие со скал и соблазняющие богатеньких белых женщин, туземки с гирляндами цветов вместо одежды, соблазняющие богатеньких белых мужчин. «Чунга-чанга, постоянно, ешь кокосы, жуй бананы». Картинка хороша для индустрии туризма. А сейчас эти острова не принесут никакой выгоды.